Лишь когда Сталин говорил о достижениях, его «мы» относилось ко всем. Это было не «мы, государь и самодержец всея Руси…» императора Николая II.
Вот 1925 год, политический отчет ЦК XIV съезду ВКП (б):
...
«…мы… должны руководить хозяйством в плановом порядке так, чтобы просчетов было меньше, чтобы наше руководство хозяйством было архипрозорливым, архипредусмотрительным, архибезошибочным. Но так как, товарищи, мы, к сожалению, не отличаемся ни особой предусмотрительностью, ни особыми способностями безошибочного руководства хозяйством, так как мы всего только учимся строить, то у нас ошибки бывают и будут впредь…»
А вот 1934 год…
В № 17 журнала «Большевик» публикуется запись беседы Сталина с английским писателем Гербертом Уэллсом, написавшим в 1920 году книгу «Россия во мгле», где назвал Ленина «кремлевским мечтателем».
Под конец беседы Уэллс говорит: «Я еще не могу оценить то, что сделано в Вашей стране, в которую я прибыл лишь вчера. Но я видел уже счастливые лица здоровых людей, и я знаю, что у Вас делается нечто очень значительное, контраст по сравнению с 1920 годом поразительный».
Сталин бросает в ответ: «Можно было бы сделать еще больше, если бы мы, большевики, были поумнее».
И это – не кокетство, а ответ человека, сознающего свою силу и именно в силу этого способного видеть свои слабости.
Подобных цитат можно привести не один десяток, если не сотню. И каждый раз, когда Сталин говорил об ошибках страны, об ошибках руководства, он не мог не понимать, что он тем самым говорит и о своих собственных ошибках, поскольку высшую власть олицетворял он.
Так умел Сталин признавать ошибки или нет?
Для сравнения – часто ли мы слышим о крупных ошибках и просчетах из уст самодовольных, самовлюбленных и самонадеянных Владимира Путина и Дмитрия Медведева?
А как безжалостно Сталин признал в 1945 году, и опять – публично, свои ошибки в начале войны!
Сейчас становится все понятнее, что в катастрофе 1941 года более всего виновен высший генералитет РККА, но Сталин – хотя к 1945 году наверняка это знал, произнося на приеме командующих войсками Красной Армии 24 мая 1945 года свой знаменитый тост за здоровье русского народа, принял вину на себя.
Он тогда сказал:
...
«…У нашего Правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941–1942 годах, когда наша армия отступала… Иной народ мог бы сказать Правительству: «Вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой». Но русский народ не пошел на это, ибо он верил в правильность политики своего Правительства и пошел на жертвы, чтобы обеспечить разгром Германии…»
Эти слова были тогда же опубликованы в «Правде» – газете массовой.
А XIX съезд партии – последний, на котором был и выступал Сталин!..
В основном докладе Маленкова приводились примеры даже коррупции в СССР, а этот доклад Маленков отрабатывал со Сталиным. Если бы Сталин был склонен замазывать больные вопросы и закрывать глаза на проблемы, мог ли быть обнародован подобный доклад ЦК?
Собственно, политическое завещание Сталина – его последняя выдающаяся работа – названо так, что уже название говорит о нерешенных социализмом (а значит, и Сталиным) вопросах.
Я имею в виду, конечно же, его труд 1952 года «Экономические проблемы социализма в СССР».
Тот, кто работает, тот не может не совершать тех или иных ошибок. Это знают все, кто когда-либо занимался не болтовней, а делом. А поскольку Сталин именно делом всю свою жизнь и был занят, он спокойно смотрел на ошибки – свои и чужие, если они оказывались следствием напряженной работы, а не лени, безделья, безответственности и равнодушия к делу.
Это, между прочим, тоже отмечают все его бывшие соратники и сотрудники. Они подтверждают, что Сталин не терпел и не прощал никому лжи, а вот ошибки прощать умел.
Сам Сталин совершил, на мой взгляд, всего три крупные стратегические ошибки…
Во-первых, недооценил потенциал мирного стратегического сотрудничества с Германией на рубеже 30–40-х годов…
Во-вторых, совершенно необъяснимо пошел на Пакт с проанглийской Югославией буквально накануне вторжения туда немцев…
И в-третьих, прямо не назвал своих преемников, которыми могли быть только Маленков и Берия при формальном первенстве первого и фактическом деловом лидерстве второго.
Были, конечно, у Сталина и другие ошибки – какие покрупнее, какие – помельче… И, конечно же, даже мелкие ошибки Сталина имели не мелкие последствия, потому что не мелким был любой вопрос, попадавший в поле зрения Сталина.
Так, с начала 50-х годов Сталин настоял на ряде весьма ошибочных крупных проектов типа тоннеля под Татарским проливом с материка на Сахалин. Однако это были, говоря честно, тактические просчеты, а в стратегических вопросах Сталин сохранил ясность мысли до последних дней.
И до последних дней его масштабность и государственный талант оставались непревзойденными. Ведь у России был тогда только один не просто умный и талантливый, а гениальный политик – Сталин.
Преемники, да еще после того, как поддались на хрущевскую провокацию и устранили Берию, на сталинский уровень не тянули и сразу же снизили планку решений и действий.
Они в последние сталинские годы все чаще втихомолку были недовольны Сталиным, но все, на что они оказались способными без него, – это в считаные пол с небольшим года пропустить к единоличной власти прощелыгу Хрущева…
Впрочем, об этом я уже говорил.
СКЕТЧИСТ-юморист Михаил Жванецкий – фигура лично для меня малопривлекательная, и, как это ни странно, он – человек без подлинного чувства юмора (для профессионального «хохмача» случай, надо сказать, нередкий).
Но Жванецкий, говоря словами обладавших редким чувством юмора Ильфа и Петрова, – это все же «человек из раньшего времени», то есть родом из СССР. Родился в 1934 году, в 1956 году окончил как-никак не «кулинарный техникум», а Одесский институт инженеров морского флота…
То есть это – человек, рожденный в СССР Сталина, до девятнадцати лет живший в СССР Сталина и формировавшийся во времена, когда Сталин был национальной гордостью.
После того как в России имя Сталина стало предметом официальной клеветы на него, Жванецкий, и до этого не бедствовавший, стал просто-таки процветать! Полные залы в Лондоне, Дублине, Нью-Йорке – бывших соотечественников и шустрых соплеменников везде полно…
Но вот в одном из интервью 2007 года на вопрос «И каких же слушателей вам не хватает?» даже Жванецкий ответил неожиданно: «Инженеров, людей, которые сидят вместе в лаборатории, в научно-исследовательском институте и привыкли передавать из рук в руки книжку с пожеланием «Прочтите!» Вот это сейчас исчезло…»
Да, сейчас это исчезло.
А точнее – это уже более двадцати лет сознательно уничтожается. Уничтожается то «раньшее» время, время созидания и созидателей, истоки которого уходят в эпоху, созданную трудами народа под рукой Сталина.
А что сейчас?
Что ж, Жванецкий отвечает:
«А сейчас на концерты приходят люди, которые в одиночку добиваются успеха. Бизнесмены приходят, банкиры… Это для меня тяжелая публика. Это одинокие волки, даже сидеть рядом с ними иногда не легко. Потому что они неразговорчивы… Они всегда думают о чем-то своем…»
С очень давних времен принципом старого мира было знаменитое «Homo homini lupus est» – «Человек человеку волк».
В 1917 году в России возникла власть, которая не просто провозгласила – как Великая французская буржуазная революция, а на деле стала устраивать жизнь общества на принципах Свободы, Братства и Равенства. Это было непросто, но это делалось реально и с самого начала небезуспешно.
С какого-то исторического момента – как раз с того времени, когда полутроцкистский СССР стал обретать черты СССР Сталина, эти великие принципы стали побеждать в жизни уже с ошеломляющей быстротой – без банкиров и бизнесменов, и именно потому что – без …
В те годы, в 1932 году, и был создан самый выдающийся во всей мировой живописи женский портрет – волнующий, чарующий, загадочный, динамичный, полный жизненных сил и лиричный одновременно.
Это – «Девушка в футболке» Александра Самохвалова (1894–1971). В Париже, на Всемирной выставке 1937 года, ее назвали «советской Джокондой».
Режиссер Анатолий Эфрос, говоря о работе Самохвалова, сказал, что он «уже решает важнейшую двуединую задачу общественно-личного изображения человека».
Сказано точно…
Но Эфрос смог так сказать, а Самохвалов мог так работать только потому , что эпоха Сталина, стержнем которой был Сталин, успешно решала – впервые в мировой истории – двуединую задачу общественно-личного преображения человека.
