из Армении. А ведь все они выступали в роли советников и помощников
президента. Докладывались ли Горбачеву наши предложения о вводе ЧП? И если
докладывались, то с какими комментариями? Сомнения мои не рассеивались, они
лишь множились.
Значительно позже мне подтвердили тот факт, что советник
президента Шахназаров проявлял особый интерес лишь к той информации КГБ,
которая была связана с темой "зверств и терроризма" со стороны
Азербайджана. Он требовал собирать такую информацию и немедленно о ней
докладывать. Армянских материалов он почему-то не запрашивал.
Мы же действовали исходя из складывавшейся обстановки на
нахичивано-армянской границе. Выехали в Комитет госбезопасности Армянской
ССР, собрав необходимые документы по неспровоцированному обстрелу Садарака.
Располагали при этом данными о нанесенном материальном ущербе, о конкретных
жертвах. Привезли с собой и уголовное дело, возбужденное по нашему
ходатайству следователями прокуратуры СССР, откомандированными в Нахичевань
в связи с расследованием массовых беспорядков на государственной границе.
К чести руководства КГБ Армении, документам по Садараку было
уделено самое серьезное внимание. В Ереван были вызваны начальники
городских и районных отделов, они рассказали об обстановке на местах и
предложили меры по ее нормализации. Сложность состояла в том, что
провокации на административной границе, как правило, устраивали приезжие
"городские" боевики, не подчинявшиеся ни центральной, ни местной властям и
вдобавок принадлежавшие зачастую к враждующим группировкам. Имелись также
данные о возможной связи некоторых из них с террористами и спецслужбами
соседних государств.
Мы видели, что информация, изложенная армянскими чекистами,
достоверна. Ведь у нас было, с чем ее сравнить. Жители больших и маленьких
селений по обе стороны административной границы веками соседствовали,
дружили домами, создавали смешанные семьи, становились родственниками.
Виноградники и плантации размещались рядом, их никогда не огораживали.
Водой пользовались из одних и тех же источников. Общаясь между собой,
местные крестьяне говорили не о политике, а о ветрах, дождях, засухе, о
падеже скота. Когда случалась беда, все объединялись, помогали друг другу.
Тогда-то после бесед в Ереване и появилась идея направить
офицеров, прикомандированных в Нахичевань из Москвы, в городские и районные
органы госбезопасности, чтобы вместе с сотрудниками этих низовых
подразделений КГБ без оружия и бронежилетов работать среди местного
населения. Причем, работу эту решили вести в селах по обе стороны
административной границы, чтобы переговорить со старейшинами и аксакалами,
чтобы выяснить их отношение к конфликту, посоветоваться с ними, как его
загасить. Сотрудникам КГБ был дан наказ - вначале идти в народ, а, выслушав
его, вести разговор с местными властями и представителями общественных
фронтов, движений.
С благодарностью вспоминаю, что это начинание без колебаний
поддержали тогдашние руководители КГБ и Азербайджана, и Армении Вагиф
Гусейнов, Алик Оруджев, Валерий Бадамянц, Вячеслав Арутюнян. Энергично
подключились к ее реализации и военные контрразведчика Александр Турбанов и
Алексей Сухачев.
Я с Валерием Павловичем Печенкиным и офицерами 5-го Управления
КГБ также выехал в несколько нахичеванских и армянских поселков. Местные
сотрудники органов госбезопасности, хотя и сопровождали нас, но по нашей
просьбе в беседах не участвовали.
Этим мы хотели продемонстрировать свою нейтральную позицию и
объективность к обеим сторонам, что, кстати, собеседниками нашими было
воспринято очень доброжелательно. Старейшины в парадных одеждах и при
наградах (многие были участниками Великой Отечественной войны) уверяли, что
никто из жителей их поселков в провоцировании перестрелок участия не
принимал. Они вынуждены были защищать свои семьи и лишь отвечали на
выстрелы.
Кто же все-таки стрелял первым? И те, и другие упорно ссылались
на противоположную сторону:
- Горы имеют одно неизменное свойство: эхо выстрела повторяется
многократно, где бы ни был он произведен. Точное место не определит даже
опытный охотник... Если КГБ нам не верит, мы согласны на любую форму
контроля. Про идею ЧП и зону безопасности вдоль государственной границы
хорошо знаем. Пусть будет такая зона и у нас. Согласны даже не охотиться в
ней на волков. Чабаны согласны пасти скот без ружей. Если кто-либо из нас
появится в такой зоне с ружьем, стреляйте без предупреждения. Боевиков в
зону сами не пустим. Мы хотим сеять, а не воевать...
Так рассуждали ветераны и Нахичевани, и Армении. Если вы
действительно хотите нам помочь, - говорили они, - останьтесь с нами,
оставьте своих офицеров в наших поселках, и мы назовем им каждого, кто
сделает хотя бы один выстрел в сторону соседей. Или сами накажем его в
соответствии с нашими обычаями и традициями. Специалисты из 5-го Управления
единодушно поддержали предложения старейшин, добровольно высказали желание
остаться в качестве "наблюдателей" в тех селениях, где наиболее часто
возникали перестрелки с применением градобойных и иных разрушительных
оружий.
Назвали эту совершенно новую и не свойственную для органов КГБ
форму работы "оперативным экспериментом". Обозначили и его срок - 20 суток.
И сразу на административной границе соседних республик наступило
затишье. Мы же использовали этот период для реализации некоторых чисто
профессиональных функций, связанных с оперативным контролем за
деятельностью иностранных разведок.
После того как мы наладили надежные каналы получения информации,
выяснилось, что в регионе, наряду с иранскими, резко активизировались и
турецкие спецслужбы. Используя территориальный конфликт с Арменией, Турция
приступила к оказанию тайной военной помощи Азербайджану. Среди отставных
офицеров турецкой армии, а также молодых, хорошо обученных коммандос,
проводилась вербовочная работа по отправке их для прохождения дальнейшей
службы в азербайджанской армии. Первая партия таких "волонтеров" должна
