В зал, где показывали фильмы, стояла большая очередь, но ждать было не в характере Джобса, и они быстро пробились вперед. «Люксо-младший» заслужил долгую овацию и был назван лучшим фильмом. «Ох! — воскликнул в конце Джобс. — Я все теперь понял!» Впоследствии он объяснял: «Только в нашем фильме присутствовало искусство, а не одна технология. Pixar объединяла их, в точности как Macintosh».
«Люксо-младший» был номинирован на «Оскар», и Джобс прилетел на церемонию в Лос-Анджелес. Их мультфильм не выиграл, но Джобс твердо решил делать по мультфильму в год, хотя для этого не было коммерческого обоснования. Когда для Pixar настали трудные времена, Джобс на совещаниях безжалостно урезал бюджет. А потом Лассетер просил сэкономленные деньги для своего нового фильма, и Джобс их отдавал.
Оловянная игрушка
Не все отношения Джобса в Pixar складывались хорошо. Самый острый конфликт у него разгорелся с Элви Рэем Смитом, который, как и Кэтмалл, был соучредителем. Смит, специалист по компьютерным изображениям, родился в провинциальной баптистской семье на севере Техаса и вырос свободолюбивым хиппи. Веселый здоровяк, порой весьма эгоцентричный, он был заметной личностью. «Элви прямо весь светился, такой яркий, дружелюбный, на совещаниях его вечно окружала стайка восторженных девиц, — рассказывала Пэм Кервин. — Такой человек, конечно, раздражал Стива. Обоих переполняли новые идеи, неуемная энергия и раздутое самомнение. Причем Элви, в отличие от Эда, не был расположен сидеть смирно и пропускать мимо ушей то, что ему не нравится».
Смит считал Джобса эгоистом, злоупотреблявшим своим обаянием. «Он типичный телепроповедник, — говорит Смит. — Хочет контролировать всех вокруг, но я не собирался быть его рабом, поэтому мы и разругались. У Эда гораздо лучше получалось плыть по течению». Порой на совещаниях Джобс демонстрировал свое превосходство, заявляя что-то заведомо ложное или эпатажное. Смиту доставляло удовольствие с деланно наивной ухмылкой подлавливать его на ошибках. Что отнюдь не радовало Джобса.
Однажды на заседании совета Джобс отчитывал Смита и других руководителей Pixar за задержку в завершении печатной платы для новой версии Pixar Image Computer. В это же время и NeXT сильно опаздывала с завершением платы для собственного компьютера, на что Смит ему и указал: «Эй, да ты еще больше опаздываешь с платой для NeXT, так что нечего на нас нападать». Джобс взбесился, по выражению Смита, «совершенно сошел с рельсов». В пылу споров у Смита прорезывался его юго-западный акцент. И Джобс стал его пародировать в своей саркастической манере. «Это было просто издевательство, и я взорвался, — вспоминал Смит. — Сам не знаю, как это произошло, но через секунду мы уже стояли лицом к лицу и орали друг на друга».
На совещаниях Джобс никого не подпускал к доске, поэтому здоровяк Смит оттолкнул его и принялся что-то писать на ней. «Не смей!» — закричал Джобс. «Что? — бросил в ответ Смит. — Нельзя писать на твоей доске? Да пошел ты!» Тут Джобс выскочил из комнаты.
Впоследствии Смит уволился, чтобы организовать новую компанию по производству программного обеспечения для цифрового рисования и обработки изображений. Джобс запретил ему использование некоторых кодов, созданных им за время работы в Pixar, что еще сильнее обострило их вражду. «В конце концов Элви получил то, что ему было нужно, — рассказывал Кэтмалл, — но он был в стрессовом состоянии целый год и заработал легочную инфекцию». В результате все кончилось хорошо: фирму Смита купила Microsoft, а ему самому достались лавры основателя двух компаний, одну из которых он продал Джобсу, а другую — Гейтсу.
Джобс и в лучшие времена был раздражительным, что уж говорить о той поре, когда стало очевидно, что по всем трем направлениям — анимация, аппаратное и программное обеспечение — Pixar терпит сплошные убытки. «Мне представляли планы, и приходилось снова и снова вкладывать деньги», — рассказывал Джобс. Он бранился, но выписывал чек. Учитывая изгнание из Apple и отчаянную ситуацию в NeXT, он не мог позволить себе третьего промаха.
Чтобы снизить затраты, он провел основательное сокращение штата, отмеченное его типичным «синдромом дефицита эмпатии». По словам Пэм Кервин, он «не пытался вести себя порядочно с людьми, которых увольнял, оказывая им эмоциональную или финансовую поддержку». Джобс настаивал на безотлагательных увольнениях безо всяких компенсаций. Кервин повела его прогуляться вокруг парковки и умоляла хотя бы уведомлять сотрудников за две недели до увольнения. «Не вопрос, — отозвался он. — Уведомление датируем задним числом, оно вступает в силу две недели назад». Кэтмалл был тогда в Москве, и Кервин позвонила ему уже в полном отчаянии. Вернувшись, он сумел снизить количество увольнений и немного утихомирить страсти.
Однажды аниматоры Pixar пытались добиться от Intel заказа на рекламу, и у Джобса лопнуло терпение. Во время очередного совещания, ругая на чем свет стоит директора по маркетингу Intel, он схватил телефон и позвонил напрямую генеральному директору Intel Энди Гроуву. Гроув по-прежнему чувствовал себя наставником и решил проучить Джобса: он ответил, что согласен с представителем своей компании. «Я поддержал своего сотрудника, — вспоминал он, — а Стиву не понравилось, что с ним обращаются как с поставщиком».
Pixar сумела разработать мощные программные продукты для среднего потребителя — или, по крайней мере, для среднего потребителя, разделяющего страсть Джобса к дизайну. Он по-прежнему надеялся, что возможность создавать дома предельно реалистичные трехмерные образы станет частью моды на издательские системы. К примеру, программа Showplace позволяла менять светотень на трехмерных объектах, так что их можно было рассмотреть под любым углом с правильной тенью. Джобсу казалось, что это невероятно круто, но большинство пользователей вполне могли без этого обойтись. В данном случае чрезмерная увлеченность сбила его с толку: в программе было множество занятных функций, и потому ей не хватало простоты, к которой обычно стремился Джобс. Pixar не могла соревноваться с Adobe, выпускавшей программы не столь изощренные, зато куда более удобные и дешевые.
Даже когда Pixar потерпела неудачу как производитель аппаратного и программного обеспечения, Джобс продолжал защищать анимационную группу. Она стала для него волшебным островком художественного мастерства, который дарил ему истинное наслаждение. Поэтому он лелеял аниматоров и верил в них. К весне 1988 года с деньгами стало так туго, что Джобс провел болезненное совещание, на котором объявил о жестком сокращении расходов. Когда все разошлись, Лассетер и его команда еле собрались с духом, чтобы попросить у Джобса дополнительных средств на новый короткометражный мультфильм. Наконец они изложили проблему — Джобс скептически молчал. Проект требовал еще около 300 тысяч долларов из его кармана. Через пару минут он спросил, есть ли у них сценарий. Они с Кэтмаллом спустились вниз к аниматорам, и Лассетер начал представление: он показывал раскадровку, изображал разные голоса, и было понятно, как он любит свое детище. Джобс смягчался на глазах. Это была история на излюбленную тему Лассетера — классические игрушки. Главный герой, игрушечный человек-оркестр по имени Тинни, встречается с маленьким ребенком, который его очаровывает и в то же время пугает. Тинни прячется под кровать и видит там другие перепуганные игрушки. Но потом ребенок падает и плачет от боли, и Тинни выходит, чтобы его утешить.