Из журнала оперативной обстановки 4-й бригады сторожевых кораблей морских сил погранвойск СССР (4-я ОБрПСК):
«9 часов 19 минут. От МБВ: “БПК прошел Ирбены, выходит из территориальных вод СССР”.
9 часов 20 минут. Получено сообщение о подготовке к вылету группы самолетов.
9 часов 22 минуты. ПСКР-607 сообщает: “БПК следует курсом 285 градусов, увеличил ход”».
На ЦКП Главного штаба ВМФ и на КП штаба Балтийского флота офицеры-операторы, лихорадочно орудуя параллельными линейками, прочертили перспективу курса «Сторожевого». На мгновение все впали в оторопь. Карандашный росчерк упирался точно в середину шведского острова Готска-Санде. Подошли адмиралы, переглянулись, покрутили головами. Дежурный адмирал ЦКП немедленно взялся за трубку и доложил последнюю новость Главнокомандующему. На КП Балтийского флота докладывать никому не было надо, так как и командующий, и ЧВС были тут же. Теперь сомнений ни у кого больше не оставалось: Саблин уводит корабль в шведские территориальные воды. Дело приобретало уровень международного скандала.
Готска-Санде — небольшой шведский остров в 26 милях на норд-норд-ост от острова Гогланд. Берега Готска-Санде песчаные с обширными отмелями. На берегу растут сосновые леса и полным-полно всяких редких жуков. Особой гордостью шведов является удивительный «мертвый лес» Арнагроп. Для российских моряков Готска-Санде памятен тем, что в 1719 году неподалеку от него Балтийский флот одержал свою первую победу в отрытом море, вошедшую в историю как Эзельское сражение. В годы Первой и Второй мировой войн у Готска-Санде располагались боевые позиции русских и советских подводных лодок.
Из журнала оперативной обстановки 4-й бригады сторожевых кораблей морских сил погранвойск СССР (4-я ОБрПСК):
«9 часов 43 минуты. ПСКР-602 и ПСКР-639 вышли для занятия отсекающей позиции к территориальным водам Швеции — северо-восточной части Готланда.
09 часов 45 минут. ПСКР-607 сообщил: “Капитан 3-го ранга голосом с БПК передал: “Ждем разрешения ГК ВМФ выступить по телевидению”. Передал ему: “Уменьшить ход!” Ответил: “Не могу!”
9 часов 57 минут. Получен приказ ГУПВ (Главного управления пограничных войск. —В.Ш.): “Немедленно произвести предупредительную стрельбу и вести огонь по надстройкам БПК, после чего отойти на безопасную дистанцию. Будет действовать авиация”. Передан приказ — дистанция стрельбы по надстройкам — 20 кабельтовых».
Между тем поднятые в воздух самолеты 668-го полка начали обследование указанного им района. Экипаж начальника огневой и тактической подготовки полка, осуществляющий поиск корабля со стороны острова Готланд, последовательно обнаруживал несколько групп надводных целей. Но, помня о неудаче своего товарища, снижался до высоты 200 м и осматривал их визуально. Благо, что погода несколько улучшилась: дымка чуть рассеялась и видимость стала 5—6 км. В абсолютном большинстве это были суда рыбаков, вышедших после праздников в море на лов рыбы. Время шло, а корабль обнаружить не удавалось, и командир полка с согласия исполняющего обязанности командующего 18-й воздушной армией решил нарастить усилия экипажей управления полка в воздухе еще двумя самолетами, которые запустили двигатели и начали выруливание к месту старта. Из воспоминаний генерал-майора авиации А.Г. Цымбалова: «Тем временем в обстановке что-то кардинально изменилось. Я думаю, что корабль под управлением Саблина подошел к границе территориальных вод Советского Союза, о чем корабли преследования и доложили командованию. Почему эти корабли и штаб Балтийского флота не осуществляли целеуказание для самолетов ВВС в ходе первых вылетов, я до настоящего времени могу строить только догадки. Видимо, до этого времени 668-й бап не рассматривался в качестве основной силы, способной остановить мятежный корабль. А когда корабль подошел к нейтральным водам и было принято окончательное решение на его уничтожение любыми боеготовыми силами, полк и оказался в центре происходящих событий. Как бы то ни было, и.о. командующего воздушной армией внезапно приказал поднять весь полк в максимально короткое время для нанесения удара по кораблю (точного места нахождения корабля мы по-прежнему не знали).
Здесь необходимо сделать одно пояснение. В ВВС в то время были приняты три варианта вылета полков по боевой тревоге: на выполнение боевой задачи в пределах тактического радиуса действия самолета (в соответствии с разработанной плановой таблицей полетов то, что и происходило в тот день); с перебазированием на аэродромы оперативного назначения (ГСВГ) и выход из-под внезапного удара противника по аэродрому (взлет без подвески боекомплекта, поэскадрильно, с разных направлений в зоны дежурства в воздухе с последующей посадкой на свой аэродром). При выходе из-под удара первой осуществляла взлет та эскадрилья, стоянка которой находилась ближе всех к любому из концов взлетно-посадочной полосы (ВПП), в 668-й бап это была третья эскадрилья. За ней с обратного направления должна взлетать первая эскадрилья (как раз с того направления, с которого и осуществлялись полеты в то злополучное утро), и в третью очередь должна была взлетать вторая эскадрилья постановщиков помех (нештатная разведывательная эскадрилья)».
* * *
Из показаний Саблина на допросе 8 января 1976 года: «Примерно в 10 часов утра по корабельной трансляции я дал команду представителям боевых частей собраться в ходовом посту. Спустя 5—10 минут в ходовой пост прибыли несколько человек. Я объяснил, что корабль вышел из Ирбенского пролива, что ответа Главнокомандующего на нашу радиограмму с требованиями еще нет.
Вместе с тем я информировал представителей боевых частей, что получена другая радиограмма от командующего Балтийским флотом и семафор от идущих рядом пограничных катеров, которые требуют от нас застопорить ход корабля, иначе к нам будет применено оружие. Я успокоил представителей боевых частей, что эти угрозы поступают уже в течение двух часов и вряд ли они будут осуществлены... Я сказал, что время ожидания положительного ответа на радиограмму с нашими требованиями к Главнокомандующему ВМФ продлено мною еще на два часа, т.е. до 12 часов дня. Во время разговора с представителями боевых частей появились самолеты, которые начали облет корабля, в связи с чем я прервал разговор и отправил всех с ходового поста».
Из показаний Саблина 12 января 1976 года: «Это совещание носило информационный характер, а не совещательный. Я не спрашивал мнения представителей боевых частей, а все решения принимал единолично. Вместе с тем я считал, что многие члены экипажа, в частности сигнальщики, связисты знали, а также те, кто работал на верхней палубе, знали о поступающих на корабль приказах командования».
