Общеизвестно, что уже после смерти Айвазовского композитор А. А. Спендиарян свое произведение «Крымские эскизы» посвятил памяти замечательного мариниста.
«Буря: г. Айвазовского: изумительно хороша, как все его бури, и здесь он мастер — без соперников: в его буре есть упоение, есть та вечная красота, которая поражает зрителя в живой, настоящей буре».
Ф. М. Достоевский
Интересная черта меценатства того времени, если сегодня художник дарит картину детскому дому или какому-то обществу, обычно имеется в виду, что произведение предназначено для одной из стенок данного учреждения, где она приобретает себе долговременную прописку. А может ли висящая на стене картина накормить голодных детей или купить им обувь? Понимая, что такой дар, как букет цветов голодному, Айвазовский обычно заранее оговаривал, что дарит картину с тем, чтобы ее продали и на вырученные деньги сделали то-то и то-то.
Так, например, в сентябре 1888 года И. К. Айвазовский и И. Е. Репин написали совместную картину «Прощание Пушкина с Черным морем» и передали ее во временное пользование «Общества для всепомоществования нуждающимся сценическим деятелям», с тем, чтобы общество несколько раз представляло ее на всевозможных выставках, сбор от которых пойдет в их же пользу, по окончании же выставок картина должна была вернуться к своим основным владельцам — картина была подарена русским драматическим артистам императорских С.-Петербургских театров. То есть продать ее общество не имело права.
Картина «Прощание Пушкина с Черным морем», находящаяся в городе Пушкине, копию можно видеть в Пушкинском доме Санкт-Петербурга — удачный эксперимент совместного творчества двух замечательных художников и друзей.
Фигуру Александра Сергеевича и лицо написал Репин, Айвазовский создал — море и скалы. «Картина, принадлежащая их кисти, представляет знаменательное явление, — писала «Всемирная иллюстрация». — Пушкин Репина — чудо живописи. Видно, что с любовью и, может быть, благоговением писал Репин фигуру поэта… а моря на картине немного, но оно кажется необъятным», — сообщил читателю журнал «Всемирная иллюстрация», 1887, № 979. С. 323.
В феврале 1890 года Айвазовский с супругой отбывают на пароходе в Одессу, с тем, чтобы оттуда не спеша добраться к марту до Парижа. На этот раз Айвазовский задумал персональную выставку в зале «Дюран-Рюэль», на которую заранее посланы тридцать картин, самая большая «Последняя минута на океане», которую на этот период времени Айвазовский считает лучшей своей бурей. «Много исторических морских картин, две кавказских, две крымских и Исаакиевский собор в сильный морозный день».[292]
В Париже Айвазовский награжден орденом Почетного легиона.
После закрытия выставки Иван Константинович все же осуществляет свою идею поездки с супругой в Константинополь, где первым делом они посещают посольство России, после визит к армянскому патриарху. И наконец покончив с официальными встречами, зачастили по гостям к друзьям и знакомым.
Айвазовский всю жизнь спешил, отчего успевал чрезвычайно много. В старости же он старается не упускать ни единой минуты, он постоянно работает, даже обедая у друзей или присутствуя на скучном совещании. Любое общение — повод отыскать если не новые сюжеты, так новых заказчиков, не тех, кто будет заниматься устройством его выставки, так тех, кому нужна его помощь.
Времени мало, художник чувствует, как оно протекает веселой струйкой меж пальцев. Времени все меньше и меньше, да его совсем не остается, а еще столько всего не сделано! 1891 год принес новую радость — у Жанны в Ялте родился третий ребенок, названный в честь отца и прадеда Константином. По возможности Айвазовский старается обучать всех своих внуков рисованию, но способности пока что проявились только в двух из них: у Михаила Латри и Алексея Ганзена. В доме у Арцеуловых Ивана Константиновича всегда с радостью ждут Лена и Коля — семи и двух лет — оба пока рисуют одни только каляки-маляки. Но новый внук — новая надежда оставить после себя еще одного художника родной крови.
Впрочем, пока еще не время обсуждать творческий потенциал Константина Константиновича Арцеулова, говорят, будто бы на детях гениев природа милостиво отдыхает, а тогда что же говорить о внуках? Появился на свет, и на том спасибо, пусть теперь сил набирается, а там видно будет, высокого ли полета птица — Константин Арцеулов, или так-сяк.
Я бы с радостью рассказала вам, драгоценный мой художник, какого замечательного внука подарила вам Жанна, но да не стану забегать вперед. Тем более что Константин Арцеулов вполне достоин отдельной книги.
Отвлекшись от внуков, Айвазовский пишет конференцсекретарю Академии художеств И. И. Толстому о молодом и талантливом скульпторе Романовском, соседе художника по Феодосии. Молодой человек и его юная супруга остались без копейки денег, в связи с чем Романовский вынужден искать себе работу в одном из многочисленных министерств. Работу, которая позволит заживо загубить его талант! Прекрасно понимающий это, Айвазовский ищет иных путей. Ведь он уже видел, на что способен Романовский, возьмите хотя бы бюст Айвазовского, что уже некоторое время стоит у художника в мастерской. Остается последнее — пусть добрейший граф Иван Иванович Толстой[293] представит молодого скульптора в академическом кругу, и тогда, возможно, молодой человек найдет себе на первых порах работу помощника скульптора, с тем, чтобы затем получить возможность творить самому. Казалось бы, какая малость написать письмо. Но много ли людей в возрасте Айвазовского и с его занятостью (за два месяца Айвазовский закончил 17 картин маслом, для розыгрыша в лотерею в пользу очередных голодающих), много ли людей вообще способны не просто подписать просимое, а вникнуть в суть проблемы и найти единственно верный путь ее решения?
А ведь он отлично понимает, что времени несправедливо мало, и не разумнее ли отдать его внукам, хотя бы тем, кто уже заболел художеством и теперь ловит каждое его слово? Но Айвазовский не может пройти мимо чужой беды.
В декабре 1891 года художник пишет Алексею Сергеевичу Суворину о вышеупомянутых 17 картинах в пользу голодающих: «Как весь русский люд, я тоже взялся по своим силам сделать все возможное в пользу страждущих. Последние два месяца я исключительно был занят. С этою целью написал 17 картин мас[ляными] крас[ками] и 32 рисунка акварелью. Устраиваю лотер[ею] — аллегри в Феодосии, Симферополе и в Севастополе; на каждый из этих городов по 4 карт[ины] и по 10 рисунков сепиею, как выигрыши……В Феодосии лотерея будет 8-го января, в Симферополе около 15-го января и затем в Севастополе.
