В течение часа еще не раз береговая рация вызывала нас, но мы упорно молчали. Именно в этом месте особенно опасно выдать свое присутствие.
А между тем всякие мысли лезут в голову. Вдруг действительно начальству надо знать наше точное место? Но зачем? Что случилось? А если это вражеская провокация? Голова разламывается от мыслей, даже шторм перестаю замечать. Но вспоминаю приказание наркома о соблюдении радиомолчания и понемногу успокаиваюсь.
Перед входом в горло Белого моря акустики снова стали докладывать о шумах винтов подлодок. На всякий случай сбрасываем несколько глубинных бомб - немецкие подводники их побаиваются. Из-за малой скорости движения и отклонения от заданного курса к северу конвой прибыл к месту назначения с опозданием почти на сутки, но вполне благополучно. Я немедленно позвонил по ВЧ наркому в Москву. И первый его вопрос был:
- Почему вы не ответили на радиограмму комфлота? Я напомнил:
- Вы приказали сохранять радиомолчание. Небольшая пауза, треск в трубке и снова голос наркома:
- Правильно сделали. У меня отлегло от сердца.
В декабре конвои по Белому морю шли за ледоколами. Плавание осенью и зимой на Севере и в мирное время сопряжено с большими трудностями из-за частых туманов, снежных зарядов, льдов. А если учесть, что с началом войны снимается ограждение опасностей, выключаются маяки и навигационные огни, то трудностей еще прибавляется. И хотя наши операторы и гидрографы снабдили корабли специальной лоцией военного времени, а створы оборудовали не видимыми простым глазом огнями, от командиров и штурманов требовался максимум внимания и умения. У нас на флотилии гидрографию возглавлял капитан 1 ранга Б.Н. Побат, заместителем у него был капитан 2 ранга И.В. Васильев - старейший флотский гидрограф. Они со своим коллективом много потрудились над тем, чтобы обеспечить безопасность плавания кораблей в любых условиях погоды.
Мало кто знает о службе гидрографов во время войны, работа их порой незаметная, но чрезвычайно важная. Благодаря усилиям специалистов северной гидрографической экспедиции под руководством капитана 1 ранга И.Ф. Гаркуши мы имели все необходимые карты с промеренными фарватерами, подробным описанием даже малоизвестных бухт и островов. Гидрографические корабли флотилии, которыми командовал капитан 2 ранга Н.Н. Белакшин, во время своей работы не раз попадали под вражеский огонь и несли потери.
Навигация 1944 года завершилась успешно. За год в оперативной зоне флотилии прошло более 300 конвоев - в общей сложности 615 транспортов, в том числе 142 союзных. Потери не превышали 0,4 процента. За это время в нашей зоне уничтожено 10 вражеских подводных лодок.
Замерзло Белое море. Появились новые заботы: отремонтировать корабли. Начальник технического отдела флотилии инженер-капитан 1 ранга Дорофеев и флагманский механик инженер-капитан 1 ранга Лобач-Жученко сбивались с ног. Заводы были перегружены, не хватало рабочих, производственных мощностей, материалов. Вспоминаю с благодарностью помощь, оказанную нам Архангельской областной партийной организацией. Первый секретарь обкома КПСС Б.Ф. Николаев лично вникал в ход судоремонта, всячески "нажимал" на директоров предприятий. Из директоров заводов самые добрые отношения у нас сложились с Сергеем Александровичем Боголюбовым, с которым, как помнит читатель, мы встречались на Ладоге. Он всегда был тесно связан с флотом. Боголюбов отлично понимал наши нужды, все вопросы решал быстро. Бывало, подорвется тральщик на мине, и хотя остается на плаву, но требует серьезного ремонта. Звоню по телефону директору завода:
- Сергей Александрович, тралец наш пострадал, надо срочно починить.
Объясняю, что именно случилось. Пауза на раздумье. А затем следует неизменный ответ:
- Пусть приходит. Только дайте мне матросов-специалистов, чтобы побыстрее управиться.
А вопрос о документации, деньгах, материалах решался уже потом, когда ремонт корабля шел полным ходом. Жаль, что этот хороший обычай не всегда соблюдается сейчас. По своему горькому опыту знаю, как иногда трудно бывает в наши дни исправить самую чепуховую поломку. Телефонные разговоры теперь редко помогают. Требуются указания сверху, целые кипы бумаг...
Как-то в зимний день, когда мы были всецело поглощены ремонтом кораблей, адъютант доложил, что прибыл глава английской миссии и просит срочно его принять. Обычно такие неплановые, а тем более срочные встречи были связаны с какой-нибудь неприятностью. Я насторожился. Но распахнулась дверь, и в кабинете появился сияющий английский коммодор, а за ним - совсем юный лейтенант-переводчик. Коммодор торжественно возвестил:
- О, адмирал! Мне поручено приветствовать и поздравить вас. Я только что получил телеграмму из Лондона: наш король удостоил вас высшей награды Великобритании - ордена Бани.
- За что? - непроизвольно вырвалось у меня.
- За заслуги вашей флотилии в потоплении "Тирпица".
Глава миссии крепко сжимал мою ладонь.
Я был несколько смущен неожиданным известием. Москва об этой новости мне еще ничего не сообщала.
А коммодор радостно добавил, что командующий воздушными силами флотилии генерал Г.Г. Дзюба и начальник штаба авиации полковник Н.К. Логинов тоже награждены английскими орденами.
Ничего не оставалось, как поблагодарить за высокие награды.
Чем же было вызвано это награждение нас, беломорцев?
Фашисты к началу второй мировой войны имели четыре мощных линейных корабля, вступивших в строй в 1936-1939 годах. К 1944 году трое из этих гигантов уже покоились на дне морском. Оставался один "Тирпиц". Это был огромный корабль: водоизмещением 53 тысячи тонн, восемь 361-миллиметровых и двенадцать 150-миллиметровых орудий. Линкор с 1943 года базировался в Норвегии, в Альтен-фиорде. Пребывание его здесь создавало серьезную угрозу конвоям, направлявшимся из Англии в наши северные порты. Советская авиация и подводные лодки постоянно следили за ним. 5 июля 1942 года, когда линкор попытался выйти в море и напасть на конвой "РQ-17", его атаковала североморская подводная лодка "К-21" под командованием капитана 2 ранга Н.А. Лунина. Опасаясь новых атак, генерал-адмирал Каре, командовавший с берега всей операцией, не стал рисковать линкором и приказал вернуться в базу. Наша флотская авиация продолжала изучать систему охранения линкора с моря и с воздуха. Все разведданные сообщались англичанам, которые усиленно охотились за "Тирпицем". В 1943 году они атаковали "Тирпиц" малыми подводными лодками типа "Миджей" с подводным водоизмещением всего 30 тонн. Экипаж мини-лодок состоял из 4 человек. Вооружение - два контейнерных заряда весом около двух тонн каждый. Эти заряды надо было подвести под днище линкора. Шесть мини-лодок на буксире больших подводных лодок направились к Альтен-фиорду. Две из них погибли по пути от шторма, оставшиеся в ночь на 20 сентября, отдав буксиры, начали самостоятельно форсировать фиорд. Вскоре одна из "Миджей" из-за неисправности механизмов вернулась к своему буксировщику (она погибла на переходе в Англию), еще одна была обнаружена немцами и потоплена артиллерийским огнем с линкора. Атаку продолжали две сверхмалые лодки. Дождавшись, когда немцы открыли боновое заграждение, чтобы пропустить свои катера, они проникли в фиорд. Лодка "Х-6" под командой лейтенанта Камерона после ряда неудач (садилась на мель, запутывалась в сетях) все же дошла до линкора и подвела под его днище заряд с часовым механизмом. После этого команда затопила лодку и сдалась в плен. Подлодка "Х-7" под командой лейтенанта Плейса тоже выполнила задачу, подвела заряд, но на отходе была уничтожена кораблем противолодочной обороны. Команду немцы подобрали из воды.
