Гитлер велел доложить план Манштейна. План этот полностью совпадал с его взглядами. Ядром плана Манштейна являлся перенос главного направления наступательных операций из полосы группы армий «Б» в полосу группы «А», а вместе с тем введение на этом направлении основных сил танковых и моторизованных дивизий. Теперь Гитлер настаивал на том, чтобы ОКХ немедленно разработало этот перенос.
Попрощавшись с Манштейном, фюрер еще долго разговаривал со Шмундтом, не скупясь на резкие слова по адресу Браухича и Гальдера. Оба эти генерала, говорил он, наверняка станут саботировать осуществление его идей и представлений и крайне затруднять ему работу. Но сейчас он никаких изменений в Главном командовании сухопутных сил предпринимать не хочет, однако обязательно сделает это после наступления на Западе.
Тодт – министр вооружения и боеприпасов
Недовольство Гитлера действиями ОКХ получило в ближайшие дни новую пищу. Со всех сторон он слышал жалобы на снабжение и обеспечение вермахта вооружением и боеприпасами и находился под впечатлением, что полностью устаревший генеральный штаб в лице ОКХ занимается этой своей задачей прежними методами в обычном бюрократическом стиле. Поэтому фюрер счел необходимым изменить положение. Антипатия к сухопутным войскам побудила его передать эту задачу гражданскому министру, и он создал имперское министерство вооружения и боеприпасов, дав ему широкие полномочия и указание объединить все соответствующие ведомства и учреждения.
17 марта выполнение данной задачи было поручено генеральному инспектору дорожного хозяйства доктору инженерных наук Тодту. Назначение его произвело в сухопутных войсках эффект разорвавшейся бомбы. При создании министерства и укреплении своего положения Тодту пришлось нелегко. Для того, чтобы найти верный путь и установить доверительный контакт со всеми ответственными инстанциями столь широкого круга деятельности, ему потребовался целый год. 24 февраля мы выехали в Мюнхен. Там Гитлер выступил в «Хофброй-хаузе» перед своими старыми партайгеноссен с речью по случаю 20-летия провозглашения Программы НСДАП. Лейтмотивом его речи была предстоящая схватка с государствами Западной Европы. Фюрер говорил откровенно, не избегая самых резких враждебных выпадов против англичан и упомянув при этом влияние на них евреев.
О своем намеченном на начало марта приезде в Берлин объявил специальный представитель Рузвельта Самнер Уэллес. Он объезжал столицы европейских государств – маршрут его проходил через Рим и Берлин и далее в Лондон и Париж с последующим возвращением в Рим. В Берлине он имел беседы с Герингом, Риббентропом и Гессом, содержание которых диктовал фюрер. Он предписал продемонстрировать американцу крайнюю сдержанность. Пусть говорит сам Уэллес. Отношения Германии с Соединенными Штатами в данный момент хорошими никак не назовешь. Если Уэллес послан с намерением положить начало их повороту, это отвечает интересам обоих народов. Далее Гитлер подчеркивал хорошие отношения с Россией. В октябре он направил Англии и Франции свое последнее предложение мира, но в ответ получил насмешку. Если же англо-французская воля к уничтожению Германии будет сломлена, станет возможным построить умиротворенную Европу. Германский рейх полон решимости закончить эту войну победой. 2 и 4 марта фюрер принял специального представителя президента США в присутствии Риббентропа, Майсснера и американского поверенного в делах.
8 марта Гитлер написал письмо Муссолини с подробным изложением всех политических проблем и собственной позиции по ним. Ему было важно иметь Италию на своей стороне именно сейчас, когда Уэллес ездит по Европе. Риббентроп передал это письмо в Риме 10 марта и притом имел с Муссолини долгую беседу, из которой заключил: американскому представителю повлиять на дуче не удалось. Сам Муссолини был заинтересован во встрече с Гитлером, которая и состоялась 18 марта на Бреннерском перевале. В первой половине 19 марта фюрер уже находился снова в Берлине и на сразу же состоявшемся совещании с Герингом, Кейтелем и Йодлем говорил о беседе с дуче не только с удовлетворением, но и воодушевлением. Особенно радовался он тому, что Муссолини и далее делал ставку на германские вооруженные силы и по-прежнему был готов участвовать своими солдатами в борьбе против Франции. Но в этом пункте Гитлер проявлял сдержанность.
Пасху Гитлер провел на Оберзальцберге. Дежурным адъютантом был я. 22 марта мы, вылетев с берлинского аэродрома Темпельхоф, сделали посадку в Айнринге около Зальцбурга. Это были приятные дни отдыха. Со времени начала войны фюрер прекратил вечерние просмотры кинофильмов и проводил вечера со своими гостями в «Бергхофе» у камина в большом холле. В остальном же все текло по-прежнему. Главными темами служили Муссолини и итальянцы, а кроме того, планы Гитлера по перестройке Мюнхена и Берлина. В пасхальный понедельник он беседовал с Тодтом о его новых задачах и вооружении сухопутных войск. Фюрер не раз вовлекал меня все эти четыре дня в продолжительные разговоры. Его самой сильной головной болью было командование сухопутных войск. Так, однажды вечером он заговорил о своих представлениях и планах насчет их вооружения. Главным для него являлось эффективное танковое вооружение с применением 88-миллиметровых зенитных орудий. Он интенсивно занимался также вопросом производства длинноствольных противотанковых пушек и оснащения ими танков. Разговоры продолжались порой два-три часа. А гости фюрера в это время играли в кегли.
1 марта Гитлер дал директиву о «Везерском учении». К тому времени стало очевидным, что англичане тоже принимают меры для оккупации Норвегии. Он захотел их упредить.
5 марта фюрер собрал главнокомандующих составных частей вермахта на совещание по «Везерскому учению». Только тут Геринг впервые подробно узнал о намеченной операции и, соответственно, отреагировал на это бурно и гневно; он даже попытался (правда, тщетно) воздействовать на ее планирование. Геринг был разочарован, если не сказать оскорблен, тем, что Гитлер не поручил выполнение этой задачи ему лично.
1 и 2 апреля Гитлер имел последнюю беседу с Фалькенхорстом, Герингом и Редером и дал приказ на проведение 9 апреля подготовленной операции по захвату Дании и Норвегии. Уже 5 апреля в направлении Норвегии в море вышли первые транспортные суда. Фюрер сообщил, что англичане нас все-таки не упредили. В ночь с 6 на 7 апреля операция военно-морского флота развернулась в полном объеме. Предназначенные для захвата Нарвика войска были погружены на миноносцы и теперь плыли к цели. 8 апреля в море находилась уже вся кригсмарине.
