поведения остаются незамеченными в отрасли, которая, кажется, наконец-то начала развиваться.
Подобным домогательствам подвергались многие поколения женщин-аниматоров, а многие вынуждены терпеть их и сейчас. Учитывая всю творческую свободу и влияние первых женщин студии Уолта Диснея, максимально близки к «сестринскому саммиту» оказались собрания сценаристов, которые Сильвия Холланд проводила во время работы над эпизодом «Щелкунчик» в фильме «Фантазия». Женщины собирались, чтобы заняться разработкой сюжетных линий, которые мужчины презрительно отвергли, посчитав их чересчур женственными.
Этим женщинам-первопроходцам отчаянно хотелось верить, что когда-нибудь на собраниях сценаристов уверенные в себе женщины-художницы смогут сказать свое веское слово относительно общей картины фильма. И все же разве спустя восемьдесят лет с тех пор, как Бьянка Маджоли начала работать в сценарном отделе, этого достаточно?
Пит Доктер так не считает. В 2018 году он и Дженнифер Ли разделили должность Лассетера, заняв посты главного креативного директора Pixar и Walt Disney Animation Studios соответственно. Они намерены изменить культуру компании. Также Доктер хочет, чтобы студия наконец-то признала заслуги женщин-первопроходцев. Он начал работать в Pixar в 1990 году, на следующий день после выпуска из Калифорнийского института искусств. С самого начала у мужчины было четкое представление о том, как история анимации влияла на современность. Его режиссерским дебютом стал фильм «Корпорация монстров» (2001), а вдохновение Доктер черпал в цветовой палитре Мэри Блэр. В нашумевшем фильме «Вверх» (2009), где он выступил одним из режиссеров, Питер создал персонажа Элли, любимую покойную жену главного героя, прообразом которой также послужила Блэр. Картины Элли в фильме – прямая дань уважения легендарным работам художницы. Ее стиль нашел отражение и в красочных интерьерах разума молодой девушки, показанных в фильме «Головоломка» (2015), режиссером которого также выступил Доктер.
Искусство Мэри Блэр последним выходит из тени, хотя мало кто из тех, кого вдохновляют темы невинности и радости, пронизывающие ее работы, знают, что они создавались в болезненной и часто жестокой атмосфере. Поскольку искусству Мэри уделяется все больше внимания и оно продолжает влиять на новые проекты, так же следует возродить наследие всех великих недооцененных художниц ее эпохи.
Их вдохновение сейчас необходимо как никогда. Несмотря на то что в науке часто сетуют на недостаточное количество женщин, а организации стремятся привлечь больше девушек в сферы STEM [51], в киноиндустрии женщин еще меньше. И хотя шестьдесят процентов всех студентов в колледжах искусств Соединенных Штатов – девушки, среди аниматоров Голливуда их всего лишь двадцать три процента. Среди сценаристов женщин всего десять процентов, а среди ста самых кассовых фильмов – лишь у восьми процентов режиссерами являются женщины. В отчете, опубликованном в 2018 году Центром по изучению женщин на телевидении и в кино при Государственном университете Сан-Диего, говорится, что когда у руля стоит женщина-режиссер, то в команде гораздо больше женщин сценаристов, редакторов, операторов и композиторов. Эта статистика аналогична в кинопроизводстве по всему миру, от Канады и Франции до Японии.
Женщин также часто не хватает и на экране: меньше двадцати четырех процентов главных героев ста самых кассовых фильмов США являются представительницами женского пола. В анимационных фильмах 2017 года эта доля была шокирующе низкой – всего четыре процента. Тест Бекдел, иногда его еще называют тестом Бекдел-Уоллеса, был придуман в 1980-х годах американской карикатуристкой Элисон Бекдел, и хотя первоначально тест считался шуткой, сегодня это обычный метод оценки того, как женщины изображаются в индустрии развлечений. Чтобы работа прошла тест Бекдел, нужно соблюсти три правила. Во-первых, в произведении должно быть не менее двух женских персонажей. Во-вторых, героини должны беседовать между собой. В-третьих, говорить им нужно о чем-то, кроме мужчин. Фильмов, которые не соответствуют этим трем простым требованиям, на удивление много. Из тысячи семисот девяноста четырех голливудских фильмов, снятых между 1970 и 2013 годами, лишь пятьдесят три процента прошли этот тест.
Многих детей фильмы впервые знакомят с национальной культурой, а также ролью мужчин и женщин в их мире. Впечатлительные умы этой аудитории формируют наш будущий мир, и он может только выиграть от справедливого равенства.
Бьянка в ужасе выбежала из зала, где проходило собрание сценаристов, оставив позади на полу обрывки своей работы. Пробегая по коридору тем роковым днем 1937 года, девушка ненавидела то, что была единственной женщиной в сценарном отделе. Ее отчужденность была самой настоящей агонией. Если бы только современные женщины мира анимации Уолта Диснея могли протянуть художнице руки сквозь пространство и время, они наверняка убедили бы ее, что со временем все наладится. «Ничего страшного, – сказали бы они ей. – Можешь больше не бежать».
Эпилог
Жили они долго и счастливо
Я стою с пятилетней дочерью в Диснейленде, в тематической зоне «Страна будущего», перед двумя огромными фресками, размещенными друг против друга. «Почему ты смотришь на эти картины, мама? – спрашивает Элеонор, пока мимо проходят толпы посетителей. – Это потому, что тебе нравится космос?» Я и правда люблю изображения космоса, особенно планет, и дочь это прекрасно знает. Но не поэтому я разглядываю длинные изогнутые стены, каждая из которых больше пятнадцати метров в длину.
«Художница по имени Мэри Блэр на этом месте в свое время создала прекрасные фрески с изображением играющих детей, – объясняю я Элеонор, указывая на стены, – но больше их нельзя увидеть». «Они ведь просто прячутся, мама?» – спрашивает немного погрустневшая дочь, пока мы смотрим на современные фрески, которые, несмотря на планеты и космические корабли, кажутся примитивными и безжизненными. Я киваю головой в знак согласия, хотя это не совсем так. Одну скололи в 1986 году, а другая фреска Мэри Блэр, созданная в 1967 году, вероятно, все еще там, и очень хотелось бы верить, что те изображения целы и погребены под слоями штукатурки. Эта фреска – богатое наследие Мэри, скрыто от людских глаз, несмотря на то что находится прямо перед нами.
Чтобы поднять себе настроение, мы с Элеонор отправляемся на аттракцион «Это маленький мир». Покачиваясь, лодочка плывет по каналу, а потом мы заплываем в пещеру, где блеск и яркость декораций вызывают у нас улыбку. «Видишь куклу там, у Эйфелевой башни?» – спрашиваю я у дочери, пока она вертит головой из стороны в сторону, пытаясь успеть все рассмотреть, и вопит от восторга так, что я не
