что он умер. Кричит, рыдает. Вот еще напасть. Уведите уже ее. Внук мой Толя любопытный такой. Вижу краем глаза подглядывает за мной с печки. Сидит тихо, знает, что нельзя в этот момент отвлекать. Глазки черные такие, как у сыночка моего. Будто Афанасий на меня смотрит. Ну все, слава тебе Господи, все получилось. Вправила кишки в животе, дала рекомендации, сбор травяной насыпала. Наказала как пить, да поберечься нужно несколько дней хотя бы. Ушел мужчина от меня на своих ногах. Молитва и руки сделали свое благородное дело. Я уже не удивляюсь такому, за столько лет разное было, стольким людям помогла. Столько слов благодарных услышала. Деньги не беру, грех это за свои способности плату брать. Это Господь мне силу исцелять дал. Как дал, так и забрать может. А мне еще внуков поднимать нужно. У меня же много внучат. Вот у Федора деток много и у Антонины сыновья и дочери народились.
К ночи корова начала телиться, пока приняла теленочка, обтерла, крепенький такой бычек народился. Теперь молочко будет свое. Завтра молозиво внукам приготовлю, полезное очень, пусть порадуются. Александра пришла, принесла колосьев, много в этот раз. Прибрать их уже сил не хватило. Убрали их в сени.
Давно живу, многое повидала. Но человеческой подлости не перестаю удивляться. Утром пришел к нам в дом нелюдь со свитой. Лощеный весь такой. Ухмыляется, мол знаю колоски на поле собираете, люди «добрые» сказали. И прямиком в сени, а мы спрятать не успели. На видном месте все и лежит. Шура плачет, умоляет, дети без отца, как выживать-то. Внуки на печке спросонок еще не поняли причины, но тоже носами хлюпают. А я смотрю на него и вижу, как насладжается он своей властью и бесполезно его уговаривать.
Шура как поняла, что заберут ее, так совсем будто ума лишилась. Говорит, мамка только не отдавай детей в казенный дом, сгинут там. Я хоть уже и под восьмой десяток, но сила во мне еще есть. А злость на нелюдей такой силы, что вообще гору сверну за своих родных.
Шурочке дали два года тюрьмы, приходили за внуками. Не пустила ни кого на порог. Да где уж им со мной тягаться, сказала только троньте. Не рискнули душегубы еще один грех на душу брать. Правду говорят, глаза боятся, а руки делают.
***
Одному Богу известно, что пережила Лепестинья. Откуда у этой женщины были силы все это вынести, не упасть духом. Думаю всю ее жизнь можно обозначить словом ВЕРА. Именно вера в Бога помогала ей растить своих детей, внуков, своими знаниями, молитвой и чудесными руками лечить людей.
Именно про целительские способности Лепестиньи больше всего рассказывал мой папа. Конечно, насколько детская память позволила все это воспроизвести.
В период военный, послевоенный целительские способности помогали выживать. Лепестинья лечила людей, которые в благодарность приносили что могли, кто кусок ткани, кто хлеб. Лично я верю в реальность таких случаев, потому что рассказывалось это в семейном кругу.
Папа не раз вспоминал интересный случай, когда он, будучи подростком, и не верящий ни в какую «нечистую силу» (он вообще по жизни был атеист), возвращаясь домой с прогулки, вдруг стал испытывать страх, видеть некие тени перед домом (всем известно, что может нарисовать чувство страха в детском воображении). С закрытыми глазами забежал в дом и влетел прямиком в Лепестинью. Она сразу увидела, что он напуган. Посадила его на табурет, читала молитву и катала куриное яйцо по голове. Папа тогда удивлялся тому чувству, которое его наполняло. Испуг ушел, на его место пришло чувство силы и спокойствия.
То же самое мне в детстве от испуга делала Антонина, переняв от Лепестиньи способности к врачеванию. В первый раз меня привела моя мама к ней, потом я ребенок лет пяти-шести, которая боялась темноты, ходила в домик Антонины через пол деревни зимой утром рано, когда на улице еще было совсем темно. После первой такой процедуры хорошо помню ощущение полного отсутствия страха темноты. Мне так нравилось в маленьком доме Антонины: иконы, горящая свеча, беленькие салфетки самодельные, плетеные коврики на полу. Бабушка Антонина усаживала меня на табурет, ласково что-то говорила, читала молитву, катала яйцо по голове и зевала. Так зевала, что казалось не возможно так часто это делать.
***
Через год Александра по амнистии вышла из тюрьмы. Я с внуками даже не сразу ее узнала. Шура вечно худющая от недоедания, от ежегодной беременности. Из тюрьмы она вышла располневшей. Первым делом сняла с себя широкую казенную юбку, сшила сыну штаны и юбки дочерям.
Жизнь стала налаживаться. Шура устроилась на работу. Внук Толя хоть и мал годами, но за мужика в доме. Да и девченки помощницы по хозяйству, в огороде все умеют. Правда любят напроказничать. Попадает им частенько ремнем за это дело.
Уж какой раз говорю Толику, не тронь, что тебе не велено брать. Так нет, ему вдруг стало интересно, что же внутри яйца, которым я лечу людей. Стащил у меня намоленное яйцо, вместо него подложил свежее. Будто я не замечу. В укромном месте разбил его и сам же испугался, когда в яйце обнаружил комок волос, очень похожих на человеческие. Такой уж он настырный, ни за что не признается, что натворит. За это и наказываю.
Толя, с ним все время что-то приключается. Вот недавно с дружком своим закадычным гуляли возле водоема. Пруд уже покрылся льдом. Но им вдруг захотелось проверить тонкий ли лед. Проверили, в полынье провалились под лед и еле выбрались. Увидела его и ахнула. Пока до дома дошел вся одежда льдом покрылась. Ножом срезала пуговицы с одежды, так как иначе его было не раздеть. Укрыла всеми перинами, одеялами, что были, и заставила выпить целый стакан водки с перцем. Уснул, пропотел и через день снова убежал гулять. Друг же его месяц пролежал в больнице с пневмонией. Господь его оберегает, и я молюсь ежедневно за своих теперь уже внуков. Сохрани Господи род мой.
***
Папа рассказывал, что бабушка, будучи с Украины, иногда называла его с сестрами какими-то «хохляцкими» словами. Например, папа был «Сизя кока» (интернет нам в помощь – «яйцо сизого голубя», уж не за испорченное ли яйцо), Нина была «Солохой» (значений много, мне понравилось «нечесаная девка»), Лида – «Рахит» (в детстве у нее было это заболевание).
Будучи уже достаточно взрослым папа вспоминал, что его часто наказывали. Иногда не заслуженно. Но в то же время он понимал, что действительно проказничал. Задавал вопрос: почему бабушка, которая делала столько добра чужим людям, была жестока к своим внукам. Я думаю, что
