Во время остановки в Хулиаке шумный и задиристый младший офицер размахивает бутылкой водки и предлагает нашим друзьям хлебнуть из нее. Чтобы показать свои способности, он вытаскивает револьвер и стреляет, делая дырки в потолке. Но когда прибежавшая на шум хозяйка обнаруживает дыру и начинает вопить, герой внезапно перестает куражиться и невнятно бормочет, что выстрел произошел случайно. Она зовет жандарма, следуют объяснения, и чтобы быстрее отправиться дальше, наши путешественники помогают головотяпе выпутаться из скандального положения.
Чем дальше на север продвигается автобус, тем больше в него садится пассажиров европейского типа. Когда на открытую площадку обрушивается потоп, «белым господам» предлагают пересесть в кабину, чтобы укрыться. Фусер и Миаль сначала категорически отказываются — ведь под дождем мокнут женщины и дети. Но все же вынуждены согласиться, на них так странно смотрят, не понимая отказа. Появляется солнце, и они возвращаются в кузов. Дальше едут с песнями.
На следующей остановке два друга не прочь поесть, но карманы пусты. Тогда они придумывают розыгрыш, который здорово помогает, когда животы подводит от голода, а у них нет ни песо. Они говорят на аргентинском наречии, привлекая внимание коренных жителей, и всегда в харчевне находится кто-нибудь, кто с ними раскланивается.
— Здравствуйте, — отвечает на это Альберто. — Какой прекрасный день, не правда ли? Именно сегодня день рождения моего друга.
— Примите поздравления! — слышится в углу.
— Мы бы с удовольствием выпили с вами, но не можем предложить ничего, кроме стакана воды. Нет денег, — беспечно поясняет Миаль. — Такова жизнь.
— Тогда ставлю я! — отвечает всякий раз добрый малый. — Что будете?
— Очень жаль, — Эрнесто грустно улыбается, — но я не могу пить на пустой желудок. Язва, понимаете ли.
В двух случаях из трех доброму человеку ничего не остается, как предложить каждому поесть.
31 марта они прибывают в Куско. Инки называли этот город, расположенный в центре владений кечуа и аймара, «пуп земли». Сперва путешественники отправляются в местный музей, чтобы пополнить знания, прежде чем лезть на Мачу-Пикчу. Здесь знакомятся с юной студенткой-метиской, которая станет сопровождать их все время, пока они в городе. В зале антропологии они обнаруживают, что у инков была в ходу трепанация черепа. Это, замечает Эрнесто, такой же уровень цивилизации, как в Египте. Их привлекает коллекция миниатюрных хранителей домашнего очага из сплава золота, серебра, олова и меди. Фигурки представляют эротико-юмористические сценки, тонкость и выдумка которых много говорят о художественном таланте их создателей. Перед глазами золотые головы лам, изумрудные лица вождей. Потрясенный искусством древних цивилизаций, Эрнесто замечает несомненное сходство между вазами с ручками в виде птиц или пум и некоторых ассирийских статуэток. Позднее он заинтересуется предположениями, утверждавшими существование определенного миграционного влияния.
Друзья идут в церковь, вооружившись альбомами для рисования. Они потрясены коллекцией подношений, собранных там. Согласно надписи сама дароносица из чистого золота весит 80 килограммов, а украшена она почти 2 200 драгоценными камнями. Это особенно раздражает молодую метиску:
— Золото здесь лежит без пользы, а во многих школах нет учебников…
Мария-Магдалена приводит путешественников к доктору Эрмосе, с которым Альберто познакомился два года назад в Аргентине, на конгрессе, посвященном сифилису. Эрмоса сначала никак не может признать коллегу в залатанных брюках и грязной рубашке. От Миаля требуется назвать по имени врачей на фотографии, сделанной во время того конгресса, и Эрмоса рассыпается в извинениях. Позднее, после нескольких порций джина, слушая пластинку Атауальпа Йупанки[3], они становятся лучшими друзьями в мире.
Эрмоса предоставляет в распоряжение путешественников лендровер, с помощью которого они добираются до крепости Оллантайтамбо. Горы, обступающие Долину инков, полностью возделаны, они такие высокие, что при взгляде снизу земледельцы и быки похожи на тлю. Воздух теплый и прозрачный, в тени вишен и эвкалиптов вдоль тропинок растут яркие цветы. Ослы с длинной шерстью пасутся на склонах гор, чьи вершины исчезают в облаках.
Наконец они прибывают в Оллантайтамбо, воздвигнутую на головокружительной высоте из многотонных гранитных блоков, как бы висящих в небе. Легенда утверждает, что инки облегчили обработку камня благодаря траве, сок которой так действовал на камень, что делал его мягким и податливым как глина. Там есть такие слова: «Птица делает гнездо в скалах, потому что тоже знает траву, и она приносит ее в клюве, чтобы проделать в скале дыру и там поселиться». Сооружение задумано и рассчитано так, чтобы его можно было использовать для выращивания маиса в мирное время, а в случае нападения превращать в неприступную крепость.
С энтузиазмом обследовав дуги, редуты и мельчайшие уголки, Миаль и Фусер возвращаются в Куско. Прогуливаясь по Йукай, центральному месту развлечений и занятий спортом инков, Эрнесто достает из мешка свои записки, которые он сделал, когда работал санитаром на корабле, и дает почитать Альберто:
«С удивительным постоянством, точно метеориты, залетающие из космического пространства, необъяснимые вещи сотрясают человека, уводя в сторону от привычного. Как можем мы жить в месте, где постоянно ходим по острию ножа, даже не предполагая, что причина скрыта в выделении радиоактивных веществ (…). Во время одного из долгих скитаний по пустынным и жарким морям меня охватила такая тоска и так долго она продолжалась, что сегодня, когда этот кошмар позади, я улыбаюсь с надеждой и дышу полной грудью. Сидя за столиком в дешевом кафе, застыв, как муравей в меду, я анализирую причины и следствия и делаю вывод, что любой человек или любое произнесенное слово может внезапно бросить нас в ужасную бездну или вознести на недоступную высоту».
Некоторое время спустя они заводят разговор с крестьянином, который рассказывает свою грустную историю:
— Когда я женился, десять лет назад, то построил маленький домик на пустоши. Выкорчевывал деревья, жег пни, собирал камни, готовил землю к пахоте. На это ушло три года, и никто не появлялся. Когда поспел урожай, меня выгнали оттуда с помощью полиции. С женой и двумя сыновьями мы расположились немного выше. Через четыре года урожай уже был хорош, и снова владелец выбрал момент натравить на нас полицию, которая выселила нас. Я всегда оставался ни с чем.
Фусер и Миаль смотрели друг на друга, кипя от несправедливости, жертвой которой был этот человек, сердце сжималось от его наивной доверчивости и беспомощности. «Я… делаю вывод, что любой человек или любое произнесенное слово может внезапно вознести на недоступную высоту».
