— Круши их, подлюг! Бей проклятых! «Бывалый» — подумал Федор, ложась у оврага. Друг его, паренек с ушанкой, поддакивает ему:
— А ну, Ганс, получай аванс! Беги до Берлина без оглядки!
Сам-то паренек, как пролетит над ними снаряд, невольно нагибается. Тут Федор узнал в них Миху с другом и улыбнулся, мол, бывает же такое…
Вскоре, во время обороны у Нечаеве — Брусково, Федора вызвали к лейтенанту Василькову. На сборный пункт пришло около десятка бойцов, в том числе тот же Миха. Он здоровался со всеми за руку.
— Здравствуй, здравствуй, курсант на девятом пайке, — ответил один из «старичков», явно намекая на первую с ним встречу.
Миха лишь улыбнулся и, когда подошел к Федору, поздоровался с ним уважительно.
— Имя мое Михаил, фамилия Корытов, — представился он.
Бойцов повезли в тыл на видавшем виды грузовике-полуторке. Благо, дорога оказалась хорошо протоптанной и через часа два были уже на месте назначения — в затерянной в лесу деревушке. Бойцов привели в ближний крайний дом. Им объявили, что пробудут здесь три дня, познакомятся со снайпингом, будут соревноваться по стрельбе из винтовки. А Миха опять тут как тут. К вечеру нашел Федора и говорит:
— Дядя Федя, я нашел где ночевать. Командир раз решил. В дом! Понимаешь? Пошли, друг, пошли.
Солдата в дом приглашают… Ночевать под крышей, любоваться белизной стен, наслаждаться теплом русской печи — это мечта каждого солдата.
В доме Федор не ночевал уже десятый месяц. На станции Мальта близ Иркутска во время прохождения военной подготовки бойцы жили в землянках, построенных ими самими. Федор не очень-то переживал — в землянке было не хуже, чем в охотничьей избушке. Зато запомнилось ему другое.
Помнится, привели их на поляну и приказали рыть две канавки глубиной в 40 сантиметров. Дерн, снятый с поверхности земли, клали между канавками. Как потом понял Федор, это они, оказывается, сооружали себе «стол». Затем над «столами» из жердей сколотили навес. Под этими навесами, покрытыми сосновыми ветками, солдаты ели в любую погоду — и в ясные дни, и в ненастье…
И вот Федора приглашают в дом…
В доме царит тихий, уютный полумрак. На самой середине белеет плоская печь. Тепло-то как! Тут же потекло по жилам и все тело охватила неодолимая приятная дремота. Федор даже не помнит, как поставил сушить валенки и портянки, как лег на пол, положив под голову телогрейку. Когда проснулся, в доме было уже светло, а Миха бегал то от печи к столу, то от стола к печи. Федор сладко потянулся и стал подниматься, разминая шею резкими поворотами головы. Усталость как рукой сняло, будто спал не на полу, а на пуховой перине и под заячьим одеялом.
— Ох, бэрт да бэрт! — воскликнул он от удовольствия. Миха, наливавший чай в кружки, повернулся к нему:
— Что? Чего ты там, дядя Федя?
— Тебя хвалю, Миша.
— То-то. Собирайся быстрее, чай будем пить.
Так началось знакомство Федора с Михаилом Корытовым.
— Дядя Федя, давай чай пить. Ваш брат, ох как любит! Это я знаю. Улыбается Корытов. — Эх, какой чай! Бабка дала перед уходом на работу. Настоящий царский! Чуешь? Сейчас попробуем. Чем мы хуже царя? Ага? На войне мы, солдаты — короли! Так-то!
Позавтракав, они пошли в тот дом, где остановились вчера. Как зашли, лейтенант Васильков встал и начал рассказывать об оптическом приборе.
По снайперскому делу в Сибири тоже приходилось немного учиться. Будто все знакомо, но тут из уст лейтенанта сыпятся так много мудреных слов: «сектор», «ориентир», «шкала», "оборачивающая система", «база», «риска»… Как их сразу запомнишь? Лейтенант еще Федору дал задачу с дробью. Решить ее он тоже не смог. Лишь на топографическом листке без ошибок указал, где овраг, где высота, точно назвал расстояния между ориентирами.
— Молодец, — подбадривает лейтенант. — Твоя задача разобраться с прибором. Не робей, он только на вид сложный, а так очень прост.
Знает же назначение каждой части прибора, а названия их запомнить никак не может. Оттого у него все и запуталось. Вот где беда. Смотрит на лейтенанта, но тот уже к другому пошел…
— Смотри-ка, дядя Федя, — тут Корытов его легонько толкнул в локоть. Сам пошел к стене. Указательные пальцы держит друг против друга. Кончики пальцев отмечает кусочком кирпича и говори:
— Это база оптического прибора.
Как только увидел то, что рисует и показывает Корытов, в голове быстро стало всплывать забытое. «Траектория» — это путь полета пули (а он успел так крепко забыть…) "Оборачивающая система" — это очень простое приспособление. Сворачиваешь ее налево-направо, вверх-вниз, чтоб не падала тень на прибор прицела. А «риска» — просто-напросто волосок шкалы… К решению задачи тоже легко можно подобрать ключик. Минуты две-три назад он никак понять не мог, почему после умножения на сто надо делить непременно на 70. А это, оказывается, ширина базы на местности.
Когда лейтенант, посмотрев решение задачи, одобрительно кивнул и пошел дальше, Федор с благодарностью улыбнулся Михаилу. Тот, с задорным блеском в глазах, не преминул пустить шутку: "Вишь, мы тоже не лыком шиты".
Так прошли для Федора изнурительные двухдневные занятия.
На третий день состоялись соревнования по стрельбе. По двум упражнениям по мишени Федор занял сначала второе, затем третье места. А по движущимся целям его показатели трижды оказались лучшими.
— Здорово, Федор, — первым похвалил его Корытов. — Охотников знаю. Бух! И из сотен дробей хоть две-три в цель-то попадут. А винтовка не такая. У нее пуля одна.
На похвалу Федор не ответил. Он лишь улыбнулся и подумал про себя: "Чего тут, вот попробуй быть первым в бою". Но когда после разбора результатов лейтенант Васильков из двух отданных на весь полк приборов второй стал вручать ему, он от волнения переспросил:
— Это мне?
— Да, да, тебе, красноармеец Охлопков. Первый дали красноармейцу Наймушину Ивану Григорьевичу. А вот второй тебе, Федор Матвеевич. Только ты не подведи нас.
Так, Охлопков в конце января 1942 года в маленькой деревушке, что стояла на северо-востоке от Ржева, перед строем из восьми бойцов стал хозяином снайперской винтовки.
И на самом деле, по сравнению с обычной, она выглядела чудом. Целишься, и мишень так приближается, хоть рукой потрогай. Из такой промахнуться стыдно будет… Да он на то и не имеет права. Лейтенант же сказал: снайперское движение — дело новое, ответственное, за ними, за первыми, пойдут десятки и сотни. Надо скорей освоиться. Ведь якуты некогда на сохатого и медведя ходили с луками, пока долетит первая стрела, успевали пустить еще по три…
Вечером Корытов долго любовался снайперской винтовкой и, не скрывая своей зависти, спросил у Федора:
