Правила и законы в империи Тимура были расписаны для всех и вся. Исходя из собственных понятий справедливости, однако действуя в соответствии с общепринятыми гражданскими и религиозными нормами, даже для собственных детей и внуков Тамербек расписал определенные правила содержания, поощрения и наказания. Каждому из своих потомков он дал определенную власть, для каждого распределил доходы. За проступки же обязался заключать их под арест, лишать почестей и состояния (смертная казнь или пытки для членов дома Тимуридов не предусматривались). При восстании на верховную власть, например, тюремное заключение могло длиться до тех пор, пока виновный не отказывался от своих притязаний. Благодаря таким бескровным методам, как говорил Тимур, «устранялась гражданская война в царстве Бога». Возможно, это было действенным, поскольку нет сведений о том, чтобы кто-либо из прямой родни Тамербека с ним серьезно конфликтовал (случай с Мираншахом можно не учитывать по известной причине). Хотя, вполне вероятно, дело тут было вовсе не в милосердии и «правильности» закона, а в искренних отцовско-сыновьих отношениях между Тимуром и его потомками, построенных на глубоком взаимном уважении, особенно младшего к старшему. Но даже если не принимать во внимание семейные связи (следует сказать, что после смерти Тимура Тимуриды, невзирая на все свои родственные чувства, быстро и легко передрались между собой за раздел империи), реальной силы, которая могла бы противостоять величайшему завоевателю, на тот момент ни у кого из них не было.
Каждый правитель в государстве Тимура мог легко и быстро лишиться всех своих полномочий и привилегий за небрежное отношение к службе, быть оштрафованным за дурное обращение с народом, быть разжалованным на какое-то время или изгнанным безвозвратно. За членовредительство, пьянство или разврат провинившийся должен был предстать перед диваном, перед духовными и гражданскими судьями. В отношении любого из жителей государства, вне зависимости от того, сколь высокий пост он занимал, смертная казнь действовала, однако же только после тщательного расследования всего дела.
Хочется верить, что люди, живущие в государстве, в котором действовали подобные законы, были более-менее счастливы.
Принявший бразды правления Тимур прекрасно понимал, что Междуречье не может служить мощной экономической базой для создания многочисленного и хорошо вооруженного войска. Земли Мавераннехра не были так благоприятны для обработки и скотоводства, как земли соседей. Кроме того, географическое положение территории, лежащей между Амударьей и Сырдарьей, являлось не настолько выгодным, чтобы создать на ней мощное независимое государство. Отсутствие естественных преград для вторжения, скудость ресурсов заставили Тимура искать другие решения для защиты своего государства. Одним из них стала мощная сплоченная армия, другим – мобилизация местного населения.
Начиная свои завоевательные походы, Тимур поначалу не пытался мотивировать их чем-то более возвышенным, нежели банальным стремлением властвовать. Тут достаточно вспомнить одно его изречение: «Все пространство населенной части мира не стоит того, чтобы иметь двух царей». Однако впоследствии Тимур выступает как представитель идеи государственного порядка, необходимого для блага населения и невозможного при существовании целого ряда враждебных друг другу мелких владений (стоит задуматься, от чистого ли сердца, либо вновь пытаясь оправдать свои действия как в своих собственных глазах, так и перед лицом общественности?).
Для сплочения армии Тимур обратился к опыту Чингисхана, который в 1206 году на берегу Онона на курултае, избравшем его Великим ханом, провел военную и административную реформы. Благодаря Чингисхану общее для кочевников прозвище цзубу сменилось на гордое имя монгол. Что же означает само слово «монгол»? Ученые рассматривали родословную Чингисхана, составленную по монгольским, китайским и персидским источникам. Собственного имени, от которого можно было бы произвести название этого народа, среди его предков нет. Прадед Чингисхана Хабул-хан, как говорят источники, «поднял значение монгольского племени». Выходит, что какое-то центрально-азиатское племя с таким именем существовало задолго до рождения Чингиса? В «Истории МНР» (1966) сообщается, что ханство Хабул-хана называлось Хамаг Монгол. Далее Хан Хутул вновь уронил значение своего рода и племени, а сын его Алтань даже не удостоился ханского звания. Поэтому Чингисхан имел полное основание принять для слова «монгол» китайские иероглифы – «получить прежнее», ибо он действительно восстановил прежнее значение монгольского племени. Есть и иное предполагаемое значение этого слова: «монгол» в переводе означает «тысяча рук». Отныне закон (Яса) определял жизнь орды. Чингис отказался от родового принципа. Теперь награды и продвижения по службе определялись согласно заслугам. Тамерлан вернулся к этому принципу и в кратчайшие сроки сплотил подвластные ему разрозненные племена распавшейся Великой Монгольской империи. «У мужчин есть один путь – война и есть один закон – Яса». Однако Тимур не был бы Тимуром, если бы не понимал, что один закон для всех не может править в его империи, что у воина и простолюдина должны быть разные законы. Но все они должны навевать страх, приводить человека в ужас при одной только мысли о самой возможности нарушения предписаний. В XIX веке Спенсер сказал о том, что обществом правят два вида страха: страх перед живыми обеспечивает государственный аппарат, страх перед мертвыми – религия. Это было понятно и Тимуру. Ислам помог ему подготовить подданных к предстоящим сражениям, законы шариата сплотили Мавераннехр. Шариатские суды на протяжении всего времени правления эмира защищали его тыл, сплачивали людей, отрезвляли головы мирного населения, заставляя подчиняться единым предписаниям. Однако Яса почиталась Тимуром и его воинами выше законов шариата. Но он не мог противопоставлять армию народу. Наметившееся единство нужно было укрепить. Для этого Тимуру пришлось сменить родные для его воинов рогатые штандарты монголов на золотой полумесяц ислама.
Нареченный позднее Грозой Востока и Запада, Тимур, собственно, и был таким. Стоит повторить, что за всю свою бытность эмиром полководец не проиграл ни одного, даже заведомо проигрышного сражения, когда противостоящие ему силы были мощнее в несколько раз. Начав свою борьбу за власть с отрядом в 313 преданных ему воинов, которых он путем тщательного отбора выделил из 2000 примкнувших к нему сторонников, впоследствии он образовал из них костяк командного состава созданной им армии. 100 человек стали командовать десятками воинов (десятники, или унбаши), 100 человек – сотнями (сотники, или юзбаши), последние 100 человек – тысячами (тысяцкий, или минбаши). Наиболее близкие и доверенные сподвижники Тимура получили высшие военные должности.
