На базе работает еще группа в/ч «десятки», у которой тоже около 40 матросов. Командует ими «батя» – инженер-майор Удовенко, пожилой и красивый, с седеющей окладистой бородой, бывший оперный певец из Киева, неведомо какими путями оказавшийся на военно-морской стройке. Вторым номером у него мой старый знакомый по Кировскому военкомату – лейтенант Боря Симагин. Видно, руководство СССР не вняло доводам об особом значении его повторной командировки в Китай и послало незаменимого спеца чуть поближе. Борю поставили на свободный в то время штат – офицер группы обмуровщиков котлов. Свято уверовав в свое «обмуровочное» предначертание, Боря добросовестно просиживает все рабочее время возле двух (!) обмуровщиков, совершенно не касаясь дел всей остальной группы. В команде «десятки» (так в быту называют часть Кащеева) еще пять мичманов – каждый по своей специальности и со «своими» матросами. Они должны смонтировать и запустить котельную с тремя паровыми котлами ДКВР и локомобилем, вращающим генератор – тепловое и энергетическое сердце базы.
У нас дела не то чтобы плачевные, – просто их очень много. К концу года часть резервуаров уже должна быть заполнена, а на многих трубопроводах и конструкциях еще конь не валялся; не хватает много арматуры – маленьких, больших и огромных вентилей и задвижек. На огромных резервуарах не везде стоит дыхательная арматура, измерительные устройства, комплекты пожаротушения. (При близком рассмотрении «большие банки» резервуаров оказываются не такими простыми: они насыщены всякой всячиной). Еще не окончен монтаж железнодорожной приемо-раздаточной и сливной эстакады с массой арматуры и огромными «гусаками». Особенно тяжело было со сваркой: три солдата-сварщика пахали просто день и ночь, но не успевали. Солдат давно уже надо было уволить в запас, но их удерживали «ласками и сказками»: без сварки все вообще остановится…
Моих учеников – 22 человека – ставить на сварку трубопроводов, увы, было нельзя. Они никогда не варили трубы, особенно непроницаемым швом, тем более – неповоротные стыки, в которых потолочный шов плавно переходит в вертикальный и нижний… Рисковать сдаточными ответственными трубопроводами, которые через короткое время должны принять бензин, солярку, мазут и десяток различных сортов масел под большим давлением, никто не хотел. Моих учеников просто распределили в бригады монтажников, где они трудились как слесари, теряя остатки приобретенных навыков.
Особо позорной для сварщиков, которых мы учили полгода, была работа по зачистке от мусора и ржавчины днищ огромных стальных резервуаров – пятитысячников, т. е. вместимостью 5000 кубических метров. Я уговаривал Маклакова поставить моих ребят на ответственную сварку, но он категорически противился. Да я и сам понимал, чем это грозит объекту. Дело в том, что плохая сварка на ответственной конструкции, – это своего рода отрицательная работа, или – «антиработа». Чтобы исправить ее, надо провести большую работу, возвращаясь к исходному «нулю»: вырезать дефектный стык и близкие «мертвые» опоры, изготовить вставку «катушку», снять фаски под сварку, стянуть концы вместе и подготовить к повторной сварке уже два стыка вместо одного. Точная резка бензорезом – сама по себе трудная операция, и не каждый резчик способен ее выполнить…
Большинство моих сварщиков тяжело переживают свою «неполноценность» и пытаются ее преодолеть, – тренируясь после рабочего дня в 10–12 часов: в остальное время заняты сварочные агрегаты – САКи – генераторы с приводом от бензинового двигателя. Я всячески им помогаю: реквизирую для учебы куски труб, заставляю варить неответственные заготовки в потолочном и вертикальном положениях. Особенно старается Ваня Кудра, невысокий худощавый парнишка из Украины. Он поднимается вместе с мотористами, помогает им заводить САКи, затем тренируется, пока подойдут основные силы. После работы иногда я прогоняю его на отдых силой…
Сопки вокруг нашей базы полыхают багровыми и желтыми красками осени. Вся «эксплуатация» – войсковая часть, которая будет эксплуатировать базу, ходит на сбор грибов и каких-то ягод: им просто нечего делать. Их командир, полковник Морозов, невысокий крепыш с курчавыми волосами фавна, и подобно фавну, не пропускающий ни одной женщины, подтрунивает над строителями и монтажниками, строящими ему базу. Он твердо уверен, что мы никак не управимся в срок, и ему еще долго придется валять дурака, – вместе с вверенной частью…
Бытие определяет сознание
(марксистская аксиома)
Никто не даст нам избавленья…
(Тоже она, родимая)
С самого начала моих матросов поселяют в отдельном ветхом домике с сенями и небольшой печкой. Металлические кровати заполняли всю площадь единственной комнаты, по-морскому – кубрика. На кроватях и под кроватями хранились и выходная и рабочая одежда матросов: больше было негде. На мои обращения начальство только разводило руками; иных помещений, больших по площади и лучше приспособленных к жизни, – не было. Приближалась зима, а наша печка еле согревала помещение уже теперь. Со всех окон и щелей в полу дуло. Пошел по начальству с протянутой рукой, – обеспечение нас приличным жильем – дело генподрядчика, то есть строителей.
Начальник строительства подполковник Журид – высокий и полный, с хитрыми масляными глазами– жалобным голосом мне пропел:
– Ну где, лейтенант, я тебе могу взять досок для ремонта? Ну, где, если мне недопоставили их даже на устройство опалубки? А где я тебе возьму кирпичи и цемент??? А стекол мне не хватает даже для сдаточного объекта – котельной!
Я понял, что просить что-либо у Журида – бесполезно. Маклаков подтвердил мои опасения, – Журида он знал уже давно. Своим субподрядчикам начальник строительства не только не помогал, но ставил палки в колеса, где только мог…
Решили действовать по проверенной формуле: спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Обошли с Иваном всю огромную стройку и наметили, что можно украсть (реквизировать) без ущерба для производства, кое-что выпросили у строительных начальников поменьше (мы им тоже помогали – «огнем и колесами»), кое-что добыли на собственном складе. На ночь Иван отдал мне машину – полуторку без номеров, которую использовали для перемещений грузов внутри объекта. На следующий день основные требующиеся материалы были в кубрике. Половина матросов на работу не пошла и под руководством старшины Квасова занялась благоустройством своего жилища.
Кровати были сварены в два яруса – освободилось пространство для рабочей одежды с сушилкой и для большого стола со скамейками, за который могла усесться почти вся группа. Печь разобрали, увеличили топку, над ней вмуровали горизонтальные продольные и поперечные стальные трубы, резко увеличившие поверхность нагрева. Кроме того, в трубах можно было сушить электроды, что было очень нужно. Заделали все щели в полу и окнах, застеклили их и помыли стекла. Изготовили и установили умывальник с горячей водой, которая нагревалась на печке, в том числе – для утренней заливки в САКи. Добавили несколько светильников по углам. Матросы, вернувшиеся вечером с объектов, не узнали свое жилище: в нем стало тепло, просторно, светло и уютно. На второй ярус многие забирались добровольно: там было теплее и спокойнее.
