Хотя Ричи был очень маленьким и худым, он изо всех сил старался быть не хуже других; для этого он натянул на себя пояс, увешанный шайбами, которые Ричи стащил на работе.
— Но я никогда не любил драться, — признавался он. — Вот потанцевать — это да, хотя и здесь можно было здорово получить, если ты пытался подцепить чужую «крошку».
Свою «крошку», светловолосую Патрисию Дэвис, Ричи подцепил отнюдь не на танцах; она была на три года моложе его и ниже ростом, так что рядом с ней Ричи мог не комплексовать по поводу своей малогабаритности. Учась в средней школе Св. Антония Падуанского на Моссли–Хилл, она познакомилась с рыжей Присциллой Уайт. Обе девушки мечтали стать парикмахерами. В среду вечером подружки приходили в гости к Старрам, и Элси Грэйвз, эта «Мисс Ангельское Терпение», напоив их чаем, становилась подопытным кроликом для двух будущих стилистов — она позволяла хихикающим Пэт и Силле «отбеливать волосы и делать с ними всякие ужасные вещи».
Когда вместо Пэт появилась некая Джеральдина, покинутая пассия решила, что о сынке Элси стоит забыть, особенно после того, как Ричи уволили с парома: придя на работу после ночной вечеринки, он настолько осмелел под воздействием алкоголя, что принялся внушать своему начальнику прописные истины. К счастью, Хэрри удалось убедить начальство Henry Hunt & Sons, технической компании, производившей оборудование для бассейнов и спортивных залов, принять его приемного сына в качестве практиканта, как они в свое время взяли Эдди Майлза.
С первого же дня обучения на Ричи посыпались неприятности: сначала он ушиб молотком большой палец на руке, а затем, во время установочных работ на высоком трамплине в далеких Кардиффских публичных банях, он страдал от головокружения и трясся от страха упасть в бассейн. Но Ричи уже не был той «бесконечно малой величиной», мелкой сошкой, какой он был, работая на железной дороге. Упрямо вкалывая день за днем с восьми утра до половины шестого вечера еще семь лет, он медленно, но верно приближался к осуществлению своей заветной мечты о «домике в шикарном районе Ливерпуля».
2. «Мне казалось что я лучший барабанщик на свете»
Вопреки ожиданиям, Ливерпуль выпустил на британскую музыкальную сцену несколько исполнителей, попавших в пятидесятые годы в национальный хит–парад. Как Артур Эски и ему подобные, все они были вынуждены для продолжения карьеры ехать на юг: если воротилам музыкального бизнеса из четырех главных компаний звукозаписи, расположенных в Лондоне, по той или иной причине нужно было ехать в Манчестер — «северную столицу индустрии развлечений», то они редко соглашались проехать еще тридцать шесть миль на запад, чтобы прослушать очередной талант.
Кроме того, почему в Мерсисайде количество поп–исполнителей должно быть большим, чем в любом другом портовом городе, да и где–либо вообще? В конце концов, Халл «вытащил» только Дэвида Уитфилда, альбомы которого продавались миллионными копиями, и пианиста из Бристоля Расса Конуэя, любимца публики из телепередачи Billy Cotton's Band Show на Би–би–си. Что касается Ливерпуля, то его вклад в общую копилку был более значительным: Лита Роза занимала вершины чартов со своей копией хита Патти Пейдж «How Much is that Doggy at the Window», а Фрэнки Вон по результатам голосования, проведенного журналом NME, в 1958 году получил титул «Лучший мужской голос года», который до этого принадлежал Дикки Валентайну.
Сколь ни велика была гордость ливерпульцев за своих соотечественников, успехами на рок–н-ролльном фронте Мерсисайд пока похвастать не мог. Разве что Расе Хамильтон (до него — Рональд Халм из Эвертона) на Six–Five Special со своим невнятным сюсюканьем. Единственный персонаж, которому рок–музыка была по духу, это, пожалуй, Эдна Сэвадж, девушка из Ливерпуля, в 1956 году выпустившая всего один хит на лейбле Parlophone, филиале EMI, под руководством продюсера Джорджа Мартина; злые языки поговаривали, что их связывали не только деловые отношения. Как бы то ни было, в 1958 году она вышла замуж за Терри Дина, еще одного завсегдатая Six–Five Special. В огромной «бабочке» в горошек и с шевелюрой шокирующе розового цвета, самым оригинальным рок–н-роллыциком считался Уи Уилли Хэррис, которого собственный менеджер провозгласил лондонским (а стало быть, и «всеанглийским») Джерри Ли Льюисом.
В Ливерпуле не было своего «Джерри Ли», зато были тысячи честолюбивых «Донеганов», начиная от «The Hi–Hats» — группы, которую сколотили в стенах Mercury Cycle Club, — до «James Boys» из Кросби, чья карьера началась с того, что они развлекали публику в антрактах, а теперь стали «гвоздем программы» на танцах в Jive Hive, пригородном клубе, также известном как Зал св. Луки. Назвавшись «Two Jays», Билли Хэттон и еще один гитарист, Джоуи Бауэр, получили шестинедельный контракт в клубе на острове Мэн.
Группа «The Texan Skiffle» состояла из выходцев района, расположенного на северо–западе от Дингла; в 1957 году о ней заговорил весь город. Руководителем ансамбля был Алан Колдуэлл, высокий парень худощавого телосложения с копной вьющихся светлых волос. Его родители, Вайолет и Эрни, всячески поощряли увлечения Алана и его старшей сестры Айрис; многие мамаши и папаши даже находили чрезмерными их старания во что бы то ни стало угодить своим чадам. В небольшом викторианском доме Колдуэллов неподалеку от поместья Оукхилл–парк друзья детей были желанными гостями в любое время суток; Вайолет нередко вставала среди ночи, чтобы приготовить им что–нибудь перекусить.
Она очень гордилась Айрис и Аланом, и, надо сказать, не без оснований: дочь успешно сдала Eleven Plus, а Алан (пускай он не был столь силен в учебе) был абсолютным чемпионом во всех школьных соревнованиях и вдобавок отлично играл в футбол. Алан хвастался, что ему принадлежит «неофициальный» рекорд Великобритании по подводному плаванию: он проплывал под водой семьдесят три ярда (1 ярд равен 0,9144 метра. — Прим. пер.). Доподлинно неизвестно, достоверна ли эта информация, но факт остается фактом: во время летних каникул Алан переплыл Виндермерское озеро, что потребовало огромной выносливости не только от него, но и от его родителей.
Колдуэллы поддерживали и более смелые начинания своих детей, к примеру, решение Айрис перевестись из своей школы в центре города в школу танцев Broad Green, которая находилась на приличном расстоянии от дома. Когда Алан за рекордно малый промежуток времени достиг значительных успехов в игре на пианино, ему не долго пришлось упрашивать родителей купить ему гитару, которая ассоциировалась у него более с Лонни Донеганом, чем с фламенко. Как и король Георг VI, Алан страдал заиканием, но этот дефект тут же исчезал, как только он начинал петь со своей группой, которой — к ужасу соседей — было разрешено репетировать прямо в холле дома Колдуэллов. Когда команда была уже вполне готова к тому, чтобы начать концертную деятельность, миссис Колдуэлл выступала в качестве их агента, раздавая на каждом углу визитные карточки, украшенные легендой «Downbeat Promotions представляет», отпечатанные на принтере типографии Wavertee.
