Именно в этот период я вступил в командование взводом. Затишье было зловещим. Немцы вели упорную разведку, тщательно прощупывая наш передний край, и мы понимали, что они готовятся к активным действиям. И этот день пришел. 11 августа наш полк получил приказ форсированным маршем следовать в район населенного пункта Железницы с задачей сразу же контратаковать противника, прорвавшего на одном из участков наш фронт.
Летние ночи коротки. С рассветом нас обнаружила на марше вражеская авиация. Но, несмотря на бомбежки, к полудню мы уже были близки к заданному рубежу. Правда, и гитлеровцы к этому времени уже овладели Железницей. Нашим подразделениям пришлось с ходу вступать в бой. Там впервые и состоялось мое командирское крещение, там же впервые мне пришлось участвовать в жестокой рукопашной схватке. Ближнего боя немцы не выдержали. Наступление их захлебнулось.
Никогда мне не забыть тех августовских боев. Потом мы уже в деталях узнали, какие надежды гитлеровское командование возлагало на летнюю кампанию сорок третьего года. По расчетам стратегов вермахта наши армии не должны были выдержать всей мощи запланированного удара. Но стойкость и массовый героизм советских воинов опрокинули эти расчеты. Мне, командиру взвода, со своих позиций, конечно, трудно было тогда представить во всем масштабе развернувшееся сражение, и все же самое главное я знал: люди наши дрались не на жизнь, а на смерть. Этот наш духовный запас, наше моральное превосходство враг-то и не мог учесть. Люди, с которыми мне довелось вместе пройти сквозь невероятные испытания, заслуживают того, чтобы о каждом написать повесть. Я счастлив, что мне довелось за годы войны увидеть столько ярких характеров, столько сильных личностей.
Как сейчас вижу красивое, открытое лицо майора Ивана Федоровича Архипова. Его глаза помню, улыбчивые и внимательные. Он быстро располагал к себе. Помню, и я, молодой командир взвода, сразу проникся к нему доверием. Но ведь это потому, что он умел себя так поставить. Прямо скажем, не так уж много на фронте выпадало свободных минут и благоприятных ситуаций для задушевных бесед комбата со своими взводными. А он находил. Считал своим долгом в любых условиях подчиненных учить, поддерживать, растить.
- Ты, Михаил Федорович, стал офицером, - не раз говорил мне Архипов. Тебе вверены жизни людей. Найти подход к каждому солдату, постараться понять, чем он живет, о чем думает, - это величайшее искусство. Без знания людей нет уверенности в том, что твой приказ будет выполнен наилучшим образом. Да и как идти в бой, если не знаешь возможностей солдата, если не уверен, как он поведет себя в той или иной ситуации?..
Сейчас эти советы, может быть, и кажутся мне очевидными, но тогда ой как нужны были.
Гвардии майор И. Ф. Архипов был ветераном полка. После окончания Орловского военного училища он прошел весь боевой путь с дивизией от ее первых сражений и до завершения войны. О смелости и волевых качествах этого офицера ходили легенды. О нем хорошо написал в своей книге "Сквозь дым и пламя" командир нашей дивизии Герой Советского Союза генерал-лейтенант Д. К. Мальков. Солдаты и офицеры любили его, часто приходили к нему за помощью и советом. Архипов никогда никому ни в чем не отказывал. Он знал каждого человека в полку, умел настроить его на преодоление любых трудностей, но и сам в тяжелую минуту мог мобилизовать воедино все свои знания, волю и один выполнить то, что не под силу даже нескольким.
Помнится, на наши позиции налетело несколько десятков вражеских самолетов (И. Ф. Архипов тогда уже был начальником штаба полка). Такой бомбежки и прежде, да и до самого конца войны больше не было. Земля стонала от разрывов, дыбилась и крошилась, чтобы вновь содрогнуться от страшной боли. Вверх летели какие-то обломки, вырванные с корнями кусты ракитника. Казалось, никто живым не останется в этом аду.
Наконец фашистские самолеты улетели. Но воздух еще долго был черным и смрадным. А когда немного просветлело, то мы увидели, что на наши позиции ползут танки, а за ними идут цепи вражеской пехоты. Начал я готовить людей к бою. Посчитал - активных штыков во взводе осталось только девять.
- Ничего, товарищ лейтенант, отобьемся, - говорит Лапик. - Жаль только, что командира полка и начальника штаба тяжело контузило.
- Откуда знаешь? - вырвалось у меня.
- "Солдатское радио" передало. - Лапик кивает вдоль траншеи, где готовились к бою автоматчики.
Вскоре и другое неприятное сообщение передало "солдатское радио" ранен командир роты. Это значит, что мне надо принимать командование. А фашисты все ближе.
Неожиданно в траншею ввалился связист с телефоном и катушкой за спиной.
- Будете говорить с Архиповым, - сказал он. - Только громче кричите. Оглох майор совсем.
- Манакин! - услышал я ровный и спокойный голос Архипова. - Слушай меня и не перебивай. Немцев подпусти поближе. Бей наверняка. Назад - ни шагу. Посылаю тебе в подкрепление отделение старшего сержанта Воронова. Он и боеприпасов подбросит. А теперь говори ты...
Только после боя я узнал, что гвардии майор И. Ф. Архипов, будучи сильно контуженным, от эвакуации отказался и принял командование полком на себя. Потеряв слух, он продолжал управлять боем. Для этого брал телефонную трубку, отдавал в нее приказы командирам подразделений, а затем передавал трубку телефонисту. Тот, выслушав доклады офицеров, передавал их содержание Архипову, для чего кричал что есть мочи ему в ухо.
Но об этом я узнал позже. А тогда спокойный и рассудительный голос майора вернул мне уверенность в своих силах, снял сковавшую меня, да и многих бойцов, растерянность, внушил веру в победу. Ту фашистскую атаку мы выдержали во многом благодаря воле и собранности гвардии майора Архипова.
Что и говорить, тогда, да и сейчас, спустя многие годы, я не перестаю удивляться смелости, мужеству, выдержке моих старших товарищей-командиров. Личным примером, дружеским участием они учили меня науке побеждать, заботились о моем становлении, выковывали характер. И первую скрипку во всем этом воспитательном процессе играл, безусловно, мой новый командир роты гвардии капитан А. М. Денисов.
Алексей Михайлович закончил Рязанское пехотное училище. Где-то под Горьким у него осталась мать, которая часто писала ему длинные письма. И в них укоряла сына за то, что он так и не женился до войны, не оставил ей внука или внучку. Был Денисов веселым, смелым и находчивым офицером. Воевал он отважно, умел проявить воинскую хитрость, смекалку в бою, тому же учил и нас, молодых офицеров.
- На то и голова, чтобы думать, как обхитрить врага, а не для того, чтобы подставлять ее под пулю. Лезть на рожон - ума не надо, - часто говорил он, подводя итоги очередного боя.
