Для дивизии большим и в виде исключения радостным сюрпризом оказалось сообщение, что из Тельше к нам отправился 1-й батальон танкового полка под командованием майора Молинари, который мы уже почти списали со счетов. Его 73 танка типа Pz. V «Пантера» и 6 командирских машин того же типа представляли собой такое усиление боевой мощи дивизии, что теперь наконец со спокойной совестью ее можно было опять называть танковой дивизией. После вычета бронемашин, вышедших из строя в последних боях, дивизия имела в своем распоряжении в общей сложности 10 командирских танков и 124 боевых танка и штурмовых орудия. В довершение всего 22 августа о своем прибытии в распоряжение дивизии с 20 исправными танками типа Pz. VI «Тигр» доложил командир 510-го тяжелого танкового батальона майор Гильберт. А вскоре прибыла еще одна рота 75-мм самоходных противотанковых пушек из 7-й танковой дивизии. Жаль только, что все эти силы не прибыли на несколько дней раньше. Возможно, тогда бы нашему наступлению сопутствовала удача. И наверняка потери не были бы такими большими.
Однако сначала это усиление боевой мощи не принесло дивизии большой пользы, так как, в то время как ей самой пришлось довольствоваться одним лишь 3-м батальоном 36-го танкового полка, бронетанковая группа вместе с 1-м батальоном и подчиненными ей подразделениями в известной степени отделилась от дивизии и по приказу 40-го танкового корпуса была передислоцирована в район Акмяне. Причиной этой передислокации мог послужить неблагоприятный исход боев, шедших с переменным успехом за город Жагаре, в сочетании с обнаруженными нашей разведкой крупными вражескими силами, которые занимали исходное положение в этом районе. Сначала бронетанковая группа была подчинена 551-й пехотной дивизии, а уже 25 августа ее переподчинили 5-й танковой дивизии. Однако в этот день ей так и не пришлось вступить в бой. На следующий день порядок подчиненности снова изменился. Вся дивизия, главные силы которой тем временем переводились с одного участка охранения на другой, поступила под командование 39-го танкового корпуса и отправилась маршем в латышский город Упесмуйжа, расположенный в 25 километрах восточнее Фрауэнбурга (Салдуса) в Курляндии.
Но и здесь дивизия не задержалась надолго. Генерал-полковник Шёрнер настоял на том, чтобы она была выведена из состава 3-й танковой армии и передана его группе армий «Север», которая на своем большом плацдарме севернее Даугавы до сих пор не имела никаких танковых подразделений. Еще в ночь на 27 августа дивизия передала пехотным подразделениям только что занятые позиции и, несмотря на многочисленные задержки из-за повреждения мостов и дорожного полотна, в тот же день с большинством своих боевых групп вышла в район Туккума. Танки, артиллерия и зенитки были перевезены отсюда по железной дороге на плацдарм за Даугавой. Остальные подразделения продолжили свой марш через Ригу — Лиелкангари — Мацит — Ватране. 30 августа все боевые подразделения собрались в полном составе в районе Таурупе.
Приказ, который предусматривал немедленное введение дивизии в бой 1 сентября для ликвидации вклинения противника на участке фронта 24-й пехотной дивизии генерала Верзока, вскоре был отменен. По всей видимости, командование 18-й армии, которой дивизия была теперь подчинена, посчитало потерю территории настолько незначительной, что решило не бросать из-за этого в бой только что полученный резерв. К тому же в любой день русские могли начать наступление из района городов Модон (Мадона) и Вальк (Валка). Поскольку из-за большой протяженности фронта было невозможно предугадать, где противник нанесет свой самый сильный удар, то командование армии решило расположить свой резерв в центре, направив его в район западнее и юго-западнее озера Цобул. В самом южном углу нового района сосредоточения, в местечке Титени и вокруг него, был дислоцирован 108-й панцер-гренадерский полк. На севере, в районе Скуене — Дактас, разместилась бронетанковая группа.
Время ожидания до следующего введения дивизии в бой следовало использовать прежде всего для обучения личного состава, однако из-за других, более срочных заданий обучение постоянно отодвигалось на задний план. Меры по охранению от нападения партизан и просочившихся через линию фронта групп красноармейцев, бесконечная цепь заданий по проведению разведывательных операций, строительство блиндажей, ремонт дорог и мостов — все эти мероприятия занимали все наше время и отнимали все силы. Вдобавок ко всему погода окончательно испортилась, затяжные дожди и осеннее ненастье превратили дороги и объездные пути в непроходимые болота. Чтобы преодолеть такие заболоченные участки, приходилось укладывать бревенчатую гать. Хроническая нехватка бензина привела к временному отказу от эксплуатации большинства автомобилей и вынудила вновь сформировать колонны на гужевой тяге. Для доставки необходимых предметов снабжения у нас оставались только грузовики с дизельными двигателями, которые в обмен на другие автомобили пришлось предоставить в распоряжение начальника службы снабжения дивизии и подчиненных ему подразделений. Наряду с горючим так же остро не хватало и запчастей для танков и автотранспорта. Поэтому более серьезные поломки уже невозможно было исправить в мастерских ремонтных взводов. Неисправные транспортные средства приходилось отправлять в ремонтные подразделения группы армий «Север», хотя почти не оставалось надежды на то, что они когда-нибудь вернутся назад в дивизию.
В это же время произошло переформирование согласно штатам военного времени 1944 года. 3-й батальон танкового полка был переименован во 2-й батальон 36-го танкового полка. Его личный состав и материальная база претерпели многочисленные изменения. То же самое произошло и в других соединениях. Эти изменения коснулись главным образом штабов и рот снабжения соответствующих подразделений. Вместо заболевшего командира дивизии генерал-лейтенанта Унрайна командование дивизией временно взял на себя полковник Муммерт, но уже через несколько дней его сменил полковник Мунцель. 8 сентября 1-й офицер Генерального штаба подполковник фон Бутл ер попрощался с дивизией, так как его перевели в оперативный отдел Генерального штаба сухопутных войск. Дивизия была обязана очень многим его знаниям и умениям, его энергии и жажде деятельности. Часто, выходя даже за рамки своих непосредственных обязанностей, он умел добиваться нужного результата в высших командных инстанциях. Его преемником стал майор Генерального штаба Бауэрнштеттер.
Разумеется, все эти изменения ни в коей мере не облегчили ни командованию дивизии, ни отдельным подразделениям выполнение боевых заданий. Танковые дивизии представляли собой очень сложный и трудный в управлении боевой инструмент, отдельные части которого после каждого перестроения должны были сначала снова притереться друг к другу. 14-я танковая дивизия занимала в этом отношении из-за своего с самого начала неполного оснащения, которое улучшилось только с прибытием батальона «Пантер», пожалуй, даже особое место.
