С этого дня информация о положении дел в египетской армии стала поступать в Центр регулярно. Интересовались этим вопросом и разведки других государств.
Вскоре был получен документ разведслужбы одной из ведущих европейских держав, в котором давались указания ее резидентуре в Каире принять срочные меры к проверке информации о возможности свержения короля Фарука и закулисной стороне дела. Говорилось, что родственник отца Фарука принц Хуссейн сообщил одному из своих друзей, что в Египте существует движение армейских офицеров, осуждающих политику монарха и намеревающихся свергнуть его с престола. Утверждается, что США и Англия осведомлены, хотя в самых общих чертах, об этом явлении.
Каирская резидентура сообщала:
«В королевском дворце найдены письма с угрозами физической расправы над Фаруком. Сам король находится на своей яхте “Мурруса”, курсирующей вдоль средиземно-морского побережья. Фарук прекрасно понимает, что внутри страны ему не на кого опереться. Самые консервативные круги в Египте не имеют ничего против ликвидации монархии. Король переводит большие суммы денег в иностранные, главным образом американские, банки.
Прошедшие в Каире и других городах демонстрации показали, насколько сильны в обществе антикоролевские настроения. Последняя опора Фарука — армия — разлагается. В ней действует нелегальный Высший офицерский комитет, который готовится взять власть в свои руки».
В июле 1952 года под руководством организации «Свободные офицеры» в Египте победила национальная революция. Для руководства страной был создан Руководящий совет, который возглавил тогда подполковник Гамаль Абдель Насер. Фарук отрекся от престола в пользу своего малолетнего сына, но его символическое пребывание на троне окажется недолгим. Самому экс-королю было разрешено выехать из страны. Египет был провозглашен Арабской Республикой, а Насер стал ее президентом.
Из резидентуры пришло сообщение, что «Бритт» поднял вопрос о возможности получения им и его женой советского гражданства, имея в виду, что само его оформление будет осуществлено неофициальным порядком, без его обращения в советское посольство в Каире. Ему было сказано, что в принципе и в виде исключения это возможно, но все детали требуют проработки в компетентных инстанциях. В любом случае потребуются документы установленной формы, заполненные им собственноручно, а также подробная автобиография. Его обращение, сопровожденное нашим ходатайством, будет рассмотрено.
Заявление о приеме в советское гражданство
На вопрос «Бритта», можно ли рассчитывать на положительное решение, ему было сказано, что все обстоятельства будут приняты во внимание, а решающим будет оценка его работы в интересах Родины. «Бритт» понимающе кивнул и сказал, что понимает всю необычность жизненной ситуации, в которой он оказался, повторил, что не хотел бы остаться пасынком своей страны и намерен и впредь делом доказывать искренность своих поступков. Он попросил дать ему бланки документов, которые следует заполнить, спросил, в каком виде нужно написать о своем прошлом, учитывая, что подготовленные бумаги будут рассматриваться в органах власти, не осведомленных обо всех обстоятельствах, касающихся его биографии. Ему были даны разъяснения и сказано, что заботу о прохождении его дела и его положительном решении мы возьмем на себя.
На очередную встречу «Бритт» принес заполненный его характерным почерком типовой бланк обращения с просьбой о приеме в советское гражданство и анкеты. По нашему предложению автобиография была написана «Бриттом» в двух вариантах, в одном из них связь «Бритта» с иностранными разведками не упоминалась. Это на случай, если бы его обращению был дан ход.
Далее «Бритт» рассказал, что его английские друзья, судя по всему, предпринимают немалые усилия, чтобы помочь ему урегулировать вопрос с выездом во Францию, и сослался при этом на разговор с генералом Робертсом и письма его бывшего патрона полковника Гибсона. Но пока продвижения нет, и его положение далеко не лучшее. Его вызывали в политическую полицию Каира и интересовались обстоятельствами приезда в Египет и основанием для проживания в стране, спросили, по какому паспорту прибыл, на какие средства живет, подданство или гражданство какой страны имеет, потребовали предъявить документы.
«Бритт» дал подробные ответы, сказав, что он британский подданный, его паспорт находится в британском консульстве, а английские власти хлопочут о визе во Францию. Он должен был проследовать через Каир в Стамбул по поручению английской и польской служб, но этот вариант отпал. Все было правдой за исключением того, что подданства англичане ему так и не дали, хотя британский паспорт в свое время у него был.
О состоявшемся в полиции разговоре «Бритт» информировал своего приятеля из английского разведцентра в Каире Шилдса, который посетил полицейское управление и подтвердил сказанное «Бриттом», а именно что он прибыл в Египет по поручению британских правительственных учреждений и ему оформляется виза во Францию. У «Бритта» создалось впечатление, что англичане довольны его поведением. «Бритт» со своей стороны заверил, что хочет остаться совершенно корректным в отношении службы, на которую честно работал много лет, и лишь просит побыстрее организовать его отъезд в Париж.
По словам «Бритта», его английские друзья, что весьма ценно с точки зрения его дальнейшего сотрудничества с советской разведкой, такого же мнения, о чем несомненно говорят и те три письма, которые он получил в последнее время от мистера Гибсона.
«Британское посольство Прага, 10 июля 1946
Дорогой Виктор Васильевич!
Простите, что не ответил ранее на Ваше письмо от 4 июня, я отсутствовал целый месяц и только застал его по моем возвращении. Сам был в Лондоне и не раз спрашивал насчет Вас. Мне сказали, что Вы уже в Париже, кто-то даже прибавил, что видел Вас в Лондоне. Поэтому я очень недоумеваю, что могло случиться с визой во Францию и вообще, что дало повод к слухам о Вашем отъезде из Египта. Я немедленно написал в Лондон, прося поторопить дело, и надеюсь, что моя просьба будет удовлетворена.
Мне очень жаль знать, что Ваше здоровье пошатнулось, и от сердца желаю Вам поправки, а главное, быстрого отъезда из Египта, климат которого Вам явно не подходит.
Если до прихода моего письма Ваш вопрос все еще останется невыясненным, то прошу мне сразу сообщить, и я снова нажму. Считаю своим моральным долгом Вам помочь, и поэтому, пожалуйста, не извиняйтесь за какое-то беспокойство.
