В марте и апреле на этой основе еще можно было достичь соглашения. Тогда шли переговоры. И прерваны они были не по вине большевиков.
Москва. 26 маяДорогой друг,
Начались украинско-русские мирные переговоры. В их успехе Германия, Украина и Россия в равной степени заинтересованы. Как и во времена Бреста, у русских нет достаточных военных сил для оказания сопротивле-ни я. А потому они уступят, по-прежнему считая, что основная цель Революции — сохранить власть Советов, пусть не на всей территории, но зато живой. Что, кстати, не помешает левым эсерам и украинским большевикам продолжать партизанскую войну против захватчика. На днях я встречался с одним из членов бывшего большевистского правительства Украины, и он рассказал мне о возмущении, вызванном во всей Украине насилием и грабежом, которые творят немцы. По его словам, вспыхивающие повсюду восстания обрекают те 300 000 австро-немецких солдат, что задействованы на Украине, на невыносимое существование. Демобилизованные крестьяне унесли по домам оружие и боеприпасы. — В лесах спрятаны бронеавтомобили и пушки. Все это позволяет оказывать весьма серьезное сопротивление противнику, который отныне не появляется в сельской местности иначе как крупными подразделениями. Если верить моему собеседнику, партизанское движение будет постепенно набирать силу. Он убежден, что мучительный опыт, накопленный немцами на Украине, не даст Центральным империям принять неосторожные советы милитаристских и пангерманистских партий и захватить Великороссию. Он подчеркнул, что на Украине, как и в Финляндии, и на Дону, с Германией сражаются только сторонники Советов. Аристократия, крупная и средняя буржуазия городов и сел повсюду пресмыкается перед захватчиком.
Как и многие другие свидетельства, этот рассказ позволяет понять значение двусмысленной дискуссии, развернувшейся на проходящем сейчас съезде кадетов. Становится все более очевидным, что именно буржуазные партии сознательно повернулись в сторону Германии. Классовая солидарность и личный интерес оказались превыше долга. Следуя примеру своих украинских собратьев, русские торговцы и промышленники с радостью вновь обращаются к своим старым немецким клиентам и поставщикам, с которыми их до войны объединяли развитые связи.
Москва. 27 маяДорогой друг,
Одним из наиболее интересных и обнадеживающих с точки зрения Антанты фактов, выявленных Брестским миром, является очевидное истощение Центральных империй. И во Франции, и в России мне много раз доводилось слышать, что, несмотря на ограничение экспорта в связи с нашей блокадой, всемогущая Германия по-прежнему поддерживала свое промышленное производство, выкладывала на прилавки магазинов огромное количество товаров, была готова экспортировать их по всему свету, едва будет подписан общий мир, что позволило бы нашим противникам быстро вернуть себе за счет их выгодной продажи господствующее положение на самых отдаленных рынках и в значительной степени покрыть понесенные во время войны огромные убытки. Вся Россия надеялась, что в обмен на свой хлеб и сырье она получит из Германии, по хорошим ценам, большие поставки обуви, одежды, сельского инвентаря и прочих товаров. Отчасти именно по этой причине народ, терпящий ужасные страдания от несовершенства своей промышленности, легко принял заключение мира.
А ведь за последние три месяца из Германии не поступило почти ничего. Так, значит, там и нет ничего, значит, чудесные запасы не существуют; как и всем воюющим государствам, и даже в большей степени, чем державам Антанты, Германии пришлось напрячь все свои силы, чтобы обеспечить исключительно свою военную промышленность.
Это, однако, не означает, что Германия не ведет в России никакой деловой активности. Во-первых, она делает довольно крупные закупки, за которые платит деньгами, а не товарами. Кроме того, немцы принимают заказы, хотя не гарантируют сроки поставки, поскольку выполнение контрактов зависит в первую очередь от импорта сырья из России и от того, сколько его в Германии останется после промышленной переработки. Наконец, она добивается денационализации предприятий, принадлежавших ей до войны, и постепенно вновь становится их владельцем. Немцы также покупают задешево много новых предприятий. Немецкие капиталисты оказывают таким образом бесчисленные услуги русским капиталистам, что, несомненно, подтолкнет буржуазные круги к прогерманской ориентации.
Мирбах нашел великолепное средство экономической пропаганды. Он требует возврата ценностей, хранившихся в банковских сейфах, арендованных германскими подданными, арестованных после объявления войны, а затем конфискованных большевиками. Более того: каждый день Мирбах представляет в экономические комиссариаты бесконечные перечни ценностей, хранимых в сейфах и принадлежащих русским, и утверждает, что эти ценности — собственность немцев, что на момент объявления войны они были переданы их владельцами русским на хранение, и от их имени требует их возврата. Надо ли говорить, что подобные нечистоплотные и весьма ловкие ухищрения, позволяющие в конечном итоге целому ряду русских, считавших себя окончательно разоренными, получить обратно свое состояние, обеспечивают Германии симпатии многих семей?
Уместно предположить, что после подписания мира с Украиной подобный же маневр будет предпринят и в пользу украинских подданных. А разве есть среди русской буржуазии такие, кто не имел какой-нибудь собственности на Украине (ведь она — источник всех сельскохозяйственных и промышленных богатств России) и кто не согласился бы стать украинским подданным и союзником Германии, чтобы вернуть свои деньги?
Большевики безуспешно пытаются сопротивляться. Они понимают, что через эти открытые двери уплывает капитал, который, как они думали, уже принадлежит им. Они вынуждены будут либо включить все эти ценности и предприятия в коллективный капитал, и тогда их придется щедро оплатить, либо, что более вероятно с учетом нынешнего состояния русских финансов, бороться внутри своего социалистического государства с капиталистической конкуренцией, которую Германия будет поддерживать, прибегая к столь свойственным ей нечестным методам, и с которой коллективным предприятиям будет очень трудно сладить.
Москва. 28 маяДорогой друг,
Между чехословацкими и советскими подразделениями имели место столкновения, весьма серьезные, по всей вероятности.
Вот вкратце рассказ о том, как это произошло, насколько я могу судить по имеющимся у меня сведениям.
