следовала в Александровский дворец вместе со своими близкими в «карете, украшенной царскими гербами. Кучер и лакей на козлах были одеты в синие бархатные ливреи дома Романовых и своим важным видом походили на аристократов». Там их встречали как представителей великой дружественной державы: отдавали честь при въезде в парк, раскланивались и так далее. В конце концов провели в приемную, куда к ним (в приемную!) и вышли Николай II и Александра Федоровна с детьми. В приемной случилось много событий, «Матрена» очень волновалась, но царица приласкала, робость сразу же «испарилась». Затем кто-то из великих княжон, кто именно, «Матрена» «не запомнила», «взял меня за руку и подвел к столу с закусками»!
Бедные фальсификаторы: запомните хорошенько, что «к столу с закусками» дети в приличных домах не подходят! Около них останавливаются люди совсем других возрастных групп. Не исключено, что в семьях некоторых современных «знатоков истории» дети выпивают и закусывают вместе с родителями, но не надо думать, что нечто подобное происходило и в царском доме.
Не менее карикатурно выглядит и восторженное описание «стола с закусками»: «…черная и красная икра, креветки, анчоусы, что-то невообразимое, бисквиты, фрукты, пирожные, конфеты, бутылки с водкой и вином, кувшины со сладкой (как мне сразу же объяснил Алексей) водой». Не известно, где эту картину сочиняли, то ли в тиши парагвайских болот, то ли на какой-нибудь московской коммунальной кухне, но одно можно утверждать наверняка: автор явно обделен не только историческими знаниями, но и гастрономической фантазией. Неужели на столе для столь дорогих гостей, принимаемых по высшему разряду, больше ничего не оказалось? Икра ведь в царской России не считалась деликатесом, а анчоусы (по-русски кильки) и креветки таковыми не являлись ни тогда, ни теперь.
Удивительные события на том не закончились. «Вошел дворецкий, объявивший, что кушать подано. Мы перешли в большую столовую — высокие окна с красными бархатными занавесями, отделанными золотой тесьмой. Ворс ковра под ногами был таким высоким, что я чуть не упала, зацепившись каблуком». Тут особо умиляет не то, что «Матрена» видела шторы, которых никогда не было в Александровском дворце, что «кушать подано» почему-то произнес некий «дворецкий», а то, что гостья зацепилась каблуком за ковер. К сведению сочинителей из разряда невежественных «знатоков»: молодые девушки в те времена туфель на каблуках не носили!
Самое же интересное началось тогда, когда сели за стол в «большой столовой», которой в Александровском дворце не существовало. Ну ладно, где-то сели «за огромный стол», а дальше, если послушать «Матрену», там действительно происходило черт знает что! Тут уж пошла откровенная «чернуха», та самая «серная кислота», которая так дорога издателю.
Сразу же сделаем пояснение для непосвященных: никогда Распутин за парадным царским столом не сидел и никогда в совместных трапезах не принимал участия! «Матрена» же описывает нравы, которые ей, видно, лично хорошо знакомы, но которые никакого, даже отдаленного, отношения к жизни царской семьи не имеют.
Как только уселись за стол, сразу же началось невероятное: «Когда Николаю стали наливать водки, он выхватил графинчик у лакея и, минуя рюмку, налил полный фужер. Александра Федоровна что-то громко сказала Николаю Александровичу по-французски, тот по-французски же ответил. Дети сразу же притихли. Я, конечно, ничего не поняла. А отец поднялся со своего места, подошел к царю и, глядя ему в глаза, очень тихо проговорил: «Не надо, не надо». Николай поставил фужер и в продолжение вечера больше не пил ничего. В конце подали изумительное мороженое».
Автор или авторы «Матрены» постоянно обыгрывают якобы «дурные наклонности» последнего царя. Среди них особо часто — его мифическую склонность к алкогольным напиткам. Ясно, что тут «Матрена» на свои личные наблюдения не ссылается, она озвучивает ложь со ссылкой на какие-то «разговоры»: «Николай Второй унаследовал от отца — Александра Третьего — пагубное пристрастие. О нем говорили как о большом любителе выпить. Некоторые даже утверждали, что царь бывал абсолютно трезвым только по утрам и что по временам он напивался до бесчувствия».
Очевидно, сочинители и издатели «Матрены» держат читателя за круглого дурака, который любому бреду поверит. Чтобы даже у самого несведущего не оставалось никаких сомнений на сей счет, скажем, что царь никогда не пил (и не мог пить!) водку «фужерами» (слово-то какое!) и ни разу в жизни не был пьян. Никогда не злоупотреблял напитками и его отец Александр III и тоже ни разу в жизни не был пьяным! Это известно совершенно точно, и уже сколько раз подобная ложь документально опровергалась, а лгунам — как с гуся вода!
Чтобы ни у кого уже не осталось никаких сомнений, приведем еще один, просто «антисанитарный» пассаж из опуса «Матрены». Еще раз хочется попросить извинения у читателя за нижеприводимые непотребства, но, как было замечено еще в начале настоящей книги, любой анализ «распутиниады» неизбежно связан с разбором пошлости самого грязного свойства. Она — «альфа и омега» распутинского мифа.
В сочинении «Матрены» масса скабрезных эпизодов, в числе первых и, пожалуй, самых ярких сцена полового насилия над молодым 1фигорием Распутиным, который совершила, никогда не догадаетесь… целая группа женщин! До такого даже «Илиодор № 1» не додумался. Наша же «Матрена^ не только додумалась, упомянула, но и подробно описала. Перескажем эту главу, носящую безтрамотное название «Любовный морок».
Когда Григорию было шестнадцать лет, он торговал с Отцом в городе и однажды на главной улице Тюмени увидел выходящую из мастерской с вывеской «Модистки» «невиданную красоту: стройная фигура, белокурые волосы, выбивающиеся из-под вуали, одета в лиловое шелковое платье с маленьким турнюром». В то время, о котором повествует «Матрена» (середина 80-х годов XIX века) Тюмень была заштатным уездным городом, в котором проживало менее 20 тысяч жителей (а не «пятьдесят — шестьдесят», как сообщает «Матрена»). В таком небольшом населенном пункте скрыть какое-то происшествие было просто невозможно. Между тем то, что произошло с Распутиным, осталось тайной до наших дней. О ней мы узнаем только, извините за выражение, из «мемуаразмов» «Матрены».
Произошло же невероятное. Указанная «дама с турнюром» оказалась «скучающей женой старого богатого мужа» — некой Ириной Кубасовой. Эта «кокетка» решила поразвлечься и устроить в своем «поместье» (это в городе-то!), как теперь сказали бы, «сексуальную вечеринку». Молодой Распутин оказался в доме у «кокетки», которая приняла его «почти голой».
Недурно для «кокетки», не правда ли? Опять приходится констатировать, что сочинители плохо знают значение употребляемых слов, а порой вовсе не понимают их смысла. Но продолжим наше «погружение в сюжет».
«Она улыбнулась ему ободряющей улыбкой. Хотя каждой каплей крови он рвался вперед, все мысли сковал благоговейный страх.
