Но глаза подполковника Самсонова были строгими и непроницаемыми. Он выдержал растерянный, недоумевающий взгляд Дремова. Тот понял, что подполковник все знает, все понимает и приказывает ему идти на сопку.
Тогда Дремов оторвал от края стола стиснутую руку, встал, приложил руку к пилотке и сказал отчетливо и звонко:
— Есть завтра в шесть ноль–ноль начать атаку высоты 0358… Задача ясна. Разрешите идти.
Подполковник Самсонов переглянулся с начальником штаба и тоже встал из–за стола. Невысокий, узкоплечий, с темной шеей, на которой яркой полоской выделялся свежий подворотничок гимнастерки. На ордене Красной Звезды, полученном подполковником еще в финскую войну, потрескалась эмаль и один уголок отливал серебром.
— Погоди, Дремов, — глухо сказал он. — Знаем, дело трудное. Ты зря людей не губи. Направь группу побойчей берегом озера. Пусть пройдут в камнях и ударят немцам во фланг. Шуму наделают, вам легче будет. Там в камнях берегом можно пройти. Никулин раза три проходил.
— Артиллерия нас будет прикрывать? — без надежды, не веря, спросил лейтенант.
Он не ошибся. Подполковник сказал, что артиллерия роту поддерживать не будет, что пушками полк не богат.
— Думаю, что скоро разбогатеем, — успокоил Самсонов.
Дремов незаметно усмехнулся. Если через неделю в полку появятся два десятка орудий и даже реактивные «катюши», ему будет уже все равно. Артиллерия нужна роте завтра.
— Без приказа не отходить, — жестко, в упор глядя на лейтенанта, сказал подполковник. — Сигнал отхода — две белые ракеты… Без приказа не отходить, слышишь, Дремов?
Последние слова Самсонов почти выкрикнул, и лейтенант понял, что главное в атаке роты — не отходить! Значит, что–то ему не договорили. Бессмысленно думать, что рота захватит сопку, но, видимо, эта атака нужна.
— Есть, товарищ подполковник, без приказа не отходить, — повторил он.
— Ну, теперь двигай, — подполковник с силой хлопнул его по плечу. — Здоров ты, Дремов… Думаю, что не подведешь…
Дремов, уже успокоившись, посмотрел на подполковника. Конечно, не подведет, он выполнит приказ. Сам он не уцелеет, но, пока будет жив, не отступит. Убьют его, Шовкун будет держать роту, сержант Кононов…
Подполковник легонько подтолкнул Дремова к выходу.
Темным крылом откинулась за лейтенантом палатка, закрывающая вход в землянку. Вздрогнул и заколыхался из стороны в сторону желтый язычок светильника. Струйка копоти стала гуще. Майор взял перочинный нож и кончиком лезвия чуть утопил фитиль. Струйка копоти оборвалась. Палатка у входа мягко опустилась, и в накуренной землянке прошла струя свежего воздуха. Желтое пламя колыхнулось из стороны в сторону. По стенам, сложенным из обкатанных валунов, ходуном заходили тени сидящих у стола, накрытого картой.
Капитан Шаров гулко пробарабанил по карте согнутыми пальцами.
— Роту жалко, капитан? — прищурив глаза, спросил Самсонов.
— Жалко, — признался комбат. — Одна стоящая рота в батальоне, и ту в пекло суем. От нее после такого дела ошметки останутся. А может, и тех не будет. Нажмут егеря, кем я буду оборону держать?..
— Удержишь, — сказал подполковник и снова расстегнул воротник гимнастерки. — Под Титовкой труднее было. Сейчас, слава богу, немцы нас уму–разуму научили… Разозлишься и удержишь.
— Два месяца на одной злости держимся, — невесело отозвался капитан. — Она ведь тоже расходуется, товарищ подполковник. Дайте на батальон десяток пулеметов, вот тогда мы злее будем.
— Хитер, — усмехнулся Самсонов. — Слышишь, майор, какую он базу подводит? Злость у них на исходе, теперь пулеметы требуются.
— Слышу, — сказал начальник штаба и, помолчав, добавил: — Правильно базу капитан подводит. Нужны люди, нужны пулеметы, артиллерийское прикрытие…
— Ладно, — остановил его Самсонов. — Не береди душу, майор. Знаю, что надо. Но не добыть ведь этого сейчас. Тошно становится, как вспомню наше хвастовство перед войной… Под Титовкой выкарабкались, и сейчас Дремов что–нибудь сообразит. Это здесь он нам во всем поддакивал, а сейчас идет в роту и головой работает… Я его голову знаю. Таких, как Дремов, не надо на коротком поводке держать.
— Это как сказать, — не согласился с командиром полка начальник штаба. — Без приказа Дремов по склону от озера не стал бы наступать. Сторонкой, конечно, полез бы на сопку. А нам надо, чтобы он открыто шел… В таких делах без короткого поводка не обойтись.
— Куда уж короче, — усмехнулся подполковник и покосился на карту, где карандаш начальника штаба оставил красную черточку. — Можете быть свободным, капитан.
Откозыряв, Шаров вышел, резко, как и лейтенант Дремов, откинув палатку у входа.
— Может, лучше было рассказать все Дремову? Он ведь понимает, что сопку ротой не взять, — заговорил подполковник. — В огонь людей поведет, а у каждого из них голова на плечах. Между прочим, и в самой паршивой голове мыслишки бродят. Хоть бы Дремов понимал, зачем он Горелую атакует.
— Нет, товарищ подполковник, — сдвинув широкие, почти смыкающиеся на переносице брови, возразил начальник штаба. — Лейтенант Дремов должен знать приказ об атаке высоты. Остальное — дела оперативные и командира роты не касаются. Этак и до митингов дойти можно… Кстати, я думаю, что не надо было говорить лейтенанту о посылке группы в тыл.
Самсонов внимательно взглянул на начальника штаба. Две недели они работали вместе, а подполковник пока еще не высмотрел, как он выражался, «стерженек» в этом узколицем подтянутом майоре с пробором возле уха и с холодными глазами, которых побаивался весь штабной люд, от писарей до помощников начальника штаба.
Доклады майора об обстановке были сухи и монотонны, как таблица умножения. Но так же точны. В первую неделю подполковник для проверки пять раз придирался к цифрам в докладах начальника штаба и пять раз оказался не прав. Это его обрадовало. Если доклады обстановки и данные о состоянии полка будут всегда так точны, он, Самсонов, вытерпит начальником штаба любого зануду.
Такой «сухарь» для дела в десять раз лучше, чем тот розовощекий стратег, опоясанный ремнями, как жеребец сбруей, капитан Полубояринов. Капитан почти каждый день удивлял Самсонова своими планами о сокрушительных ударах по егерям и прорыве до государственной границы. Широко мыслил капитан Полубояринов, богатую фантазию имел.
Самсонов невольно усмехнулся, вспомнив содержание последнего приказа, который принес ему на подпись капитан Полубояринов. В целях поднятия патриотизма личного состава полка капитан предлагал категорически запретить пользование трофейным оружием.
