Поэтому скандал с Левински – и есть самое интересное в восьмилетнем правлении Клинтона. И, очевидно, самое важное. Как всегда, самое важное интерпретируется неправильно, и основные аспекты игнорируются.
Что ж такого сделал негодяй Клинтон, и почему его вообще об этом посмели спросить в лоб?
Вроде бы расследовалось именно дело с инвестиционными махинациями, и глава комиссии задал вроде бы не относящийся к делу вопрос – а не было ли у вас, господин Президент, сексуальных отношений со стажеркой в Белом Доме Моникой Левински? И Клинтон под присягой сказал, что не было.
Потом его долго мурыжили, и издевательство это показывали по телевидению. Есть ли отношения с Левински? Клинтон сказал – зависит от определения слова «есть». Потел и прятал глаза. То есть, не прятал, но очень хотел прятать.
Собственно, дамы и господа, что происходит?
Большинство американских президентов, если поворошить историю, были именно жеребцы, начиная с Вашингтона. А Кеннеди специально, вроде бы, даже добавочные слухи о самом себе распускал по этому поводу. Что ж случилось такое, что какой-то ухарь вдруг задает вопрос Президенту Соединенных Штатов – а не состоите ли вы в связи? И почему Президент мнется, а не пожимает плечами?
По статистике, около семидесяти процентов женатых американцев изменяют женам. Я не говорю, что это хорошо. Я говорю, что так есть. Где ж это у нас в Конституции сказано, что Президенту положено принадлежать к меньшинству и не положено иметь любовницу? И что он обязан отвечать на вопросы, касающиеся его личных отношений с любовницей? (Что любовница оказалась сволочь – это другой вопрос. Девушка себе на уме, мисс Левински НЕ ОТДАЛА В ЧИСТКУ платье, на котором потом обнаружили сперму Президента! Да еще подружка ейная разговоры записывала телефонные! Но – это НЕСУЩЕСТВЕННО).
Что должен был сказать на месте Клинтона не окончательный бюрократ-функционер-говорящая-машинка? Мамма мия, каждый нормальный американец знает совершенно точно, что он, Клинтон, должен был сказать.
Ну, например —
Да, у меня есть любовница. И вы, сэр, поступили бестактно, вмешавшись в мою личную жизнь и сделав эти сведения достоянием публики. У вас самого нет ли любовницы? Ах, нет. Жаль. Рекомендую. Очень способствует.
А если бы дурак продолжал бы настаивать, можно было бы продолжить – как уж было сказано —
А разве в Конституции написано, что в отношении Седьмой Заповеди Президент должен быть безупречен? Где же, не подскажете ли, какой пункт, какой параграф? Или это в Поправках где-то?
После такого ответа ВСЕ вопросы были бы тут же сняты. И бедная Моника, девушка в теле, снесла бы наконец платье в чистку! А так платье отдать пришлось, оно теперь висит где-то, как экспонат, уж не помню где.
Может, Клинтону нельзя было так сказать? Может, он щадил чувства жены? Вы эту жену видели? Можно ли предположить, что она о похождениях мужа ничего не знала до скандала? Ну, тогда, может, чувства дочери он щадил? Если бы щадил, то дал бы такой возмущенный отпор спрашивающим, что те и думать бы забыли, как такие вопросы задавать лидеру страны.
Нет, дело не в этом. А в том, что…
Ну, во-первых, есть – личность Клинтона. Вот он отработал свои два срока, вот он свободный человек – и пишет книгу. Что на него могут быть покушения – исключено, он никому не опасен и ни с кем не враждует. Что его не выберут снова Президентом – так ведь в любом случае не выберут, после Франклина Рузвельта принята была поправка, ограничивающая амбициозных граждан двумя сроками в Белом Доме. Так – напиши хоть несколько слов правды в этой самой книге. Ведь она, такая книга, тут же станет супер-бестселлером! Разойдется миллиардным тиражом! Читать будут даже эскимосы в Гренландии! Но нет – в книге та же бюрократическая жвачка, то же тупое лицемерие, та же скука. Не человек – машинка на батарейках.
И есть еще кое-что.
Глава двадцать седьмая. Видоизмененные пороки
Началось все, конечно, со СПИДа, это был главный толчок, но не будь его – было бы что-нибудь другое. Просто – продолжалось завинчивание гаек, по всему миру, а такое завинчивание гаек без ханжества не обходится.
Рудольф Джулиани, мэр Нью-Йорка, «обуздавший преступность», запретивший курить в ресторанах и так далее, продолжал хотеть деятельности. И занялся Таймз Сквером.
Проституция в Соединенных Штатах не запрещена федерально. Действуют запреты на территориях самих штатов, но не везде. Например, в Неваде – официальные публичные дома, проститутки платят налоги.
В Нью-Йорке древняя эта профессия всегда пользовалась пристальным вниманием публики. Идешь, к примеру, вечером – по южной части Парк Авеню … или по Лексингтон … или в переулок заходишь там же … или в Чертовой Кухне (Hell’s Kitchen), в районе Одиннадцатой, бывший ирландский район, ныне брошеный … стоят они себе вдоль тротураров, жрицы продажной любви. По Таймз Скверу они не стояли, в Таймз Сквере и на прилегающей Сорок Второй Улице были стриптизы, секс-шоу всех мастей, порнокинотеатры и прочее. Там, правда, подвязались специалистки, выискивая в толпе зрителей наиболее возбужденных и готовых платить. Но было четкое разделение – в Таймз Сквере показ, на Лексингтон – дело.
Все это было, конечно, низкого пошиба. Желающие более утонченных, менее механических развлечений обращались в не особенно скрывающиеся публичные дома. Чем выше цена, тем выше класс. Все как везде.
Джулиани стал издавать один за другим законы и организовывать одну за другой облавы. Сперва проститутки исчезли с Лексингтон. Затем из Чертовой Кухни. Затем в проституток стали рядиться женщины-полицейские, из тех, кто покрасивее, и устраивать облавы собственно на клиентов, у которых конфисковали автомобили, а чтобы заполучить драндулет обратно, нужно было заплатить штраф в размере около двух тысяч долларов. Затем стали закрывать стриптизы и пип-шоу. Проституция затаилась, ушла глубоко в подполье. В отличие от искусства, подполье проституции расположилось в дорогих частных квартирах. Джулиани не уничтожил проституцию вообще – это невозможно, конечно же. Он убрал с улиц дешевую проституцию.
Следует заметить, что многие из уличных проституток были наркоманками. Новое поколение менее склонно к наркомании по нескольким причинам – но связано это все с той же компьютерной революцией. То бишь, потенциальных уличных проституток стало меньше.
Затем Джулиани закрыл порнокинотеатры на Сорок Второй. Некоторое время брошенные здания стояли пустые, и их хозяева придумали их сдавать – по дешевке, поэтажно. Это потому, что здания подлежали сносу.
