Но пора было возвращаться в Аргентину. Пробыв в Западной Европе не более трех дней, я вылетела в Буэнос-Айрес. Муж встречал меня в аэропорту Эсейса. Восемнадцатого сентября мы вместе вернулись домой.
Прошел месяц. Уже перед самым возвращением «Весты» у меня случилось дорожно-транспортное происшествие. Однажды в воскресенье мы со старшей дочкой возвращались со дня рождения нашего друга Игнасио. В особняке Игнасио собрались гости. Кроме Луиса и Хельги, были еще двое американцев: оружейник Карел, отец Бригиты, и еще один американец, связанный с Игнасио коммерческими делами. Карел демонстрировал нам свои спортивные подарочные пистолеты, которые он привез в небольшом черном дипломате, они покоились в красном бархате в специальных гнездах для оружия. Карел выпускал пистолеты на собственном предприятии.
— Уму непостижимо, как ты их провез через таможню! — поражался Игнасио.
— А это мой производственный секрет, — лукаво улыбался высокий, еще совсем крепкий старик.
— Вот, Лэд, попробуй, возьми представительство для своей фирмы. Будешь импортировать из США револьверы.
— Надо подумать, — ответил я. — Мы об этом еще поговорим.
«Импортировать оружие, пусть даже спортивное, совсем мне ни к чему, — думал я. — Дело всегда связано с полицией, начнутся всякие проверки».
Другой американец, деловой партнер Игнасио, на контакт не пошел. Был просто приветлив, но не более того. «Ну и черт с тобой, — думал я, сидя за рулем машины. — Не все же идут на контакт с первого знакомства».
Было уже поздно, мы ехали вдоль кинты пресиденсиаль[34] уличного освещения никакого, с одной стороны ограда кинты, со слабым освещением по периметру, с другой — однозначные чале.[35] И вдруг откуда-то из темноты выскочила белая кудлатая собачонка, а за ней, прямо под колеса машины, бросилась девочка лет двенадцати. Резко тормознул, прижав дочь правой рукой к сиденью, чтобы ее не бросило лицом на стекло. Сработали мощные тормоза «пежо». Машина встала как вкопанная, но девочку все же задело крылом, маленькое тельце отбросило на асфальт. Подбежал ее дядя, у которого она гостила, взял ее на руки. Я открыл заднюю дверцу, помог им разместиться на сиденье, затем быстро сел в машину, и мы помчались в ближайшую больницу. Отъезжая, заметил, что солдат морской пехоты из охраны резиденции успел вызвал офицера и они, находясь по ту сторону сетчатой ограды, молча наблюдали за всем происходившим. Офицер записал номер моей машины. В больнице мы передали девочку врачам. Я отвез дочь к няне, на обратном пути заехал в приемный покой больницы.
Дядя мне сказал, что девочка вне опасности, переломов не обнаружено, только гематомы, но она должна какое-то время пробыть в больнице под наблюдением врачей, так как могут быть внутренние повреждения. После этого мы с ним поехали в местное отделение полиции, где я заявил о случившемся, с тем чтобы моя страховая компания оплатила расходы на лечение. На следующий день мы снова встретились, поскольку жили по соседству. Он был отставным армейским сержантом и владел небольшой мясной лавкой в баррио Палермо. Мы заехали в больницу, передали его племяннице фрукты и коробку конфет. Врач сказал, что девочка себя нормально чувствует, серьезных опасений за ее здоровье нет. Через неделю девочку выписали из больницы. Пройдет всего три недели, и этот случай поможет мне сделать определенные выводы. Близился день возвращения «Весты». Как-то вечером ко мне пришел наш дворник Мигель, нагловатый парень, который нам никогда не внушал доверия. Он был как будто чем-то взволнован. Мигель рассказал мне, что накануне вечером, когда подъемные стальные ворота гаража были приоткрыты (он в это время вывозил контейнеры с бытовым мусором), увидел двоих неизвестных у моей машины. Заметив его, парни убежали. Дворник подошел к машине — на бетонном полу лежал револьвер, по-видимому, оброненный одним из «гостей». На мой вопрос о том, где же сейчас этот револьвер и какой он был марки, дворник сказал, что он уже отнес его в местное отделение полиции. Револьвер был калибра 38 (излюбленное оружие полицейских). «Ну и правильно сделал», — сказал я и тотчас спустился в гараж осмотреть машину. Отключив сигнализацию, открыл двери. При слабом свете фонарика осмотрел салон, заглянул под сиденья, в багажник, под днище машины, под капот. Ничего подозрительного обнаружить не удалось. «Машина стояла на сигнализации, злоумышленники это поняли и, очевидно, пытались отключить противоугонное устройство, но это оказалось непросто, — думал я, — а дворник их вспугнул и они убежали. Но… почему револьвер? Угонщики, как правило, не вооружены. Хотя бывают и исключения. А не попытка ли это спецслужб поставить на моей машине радиомаячок, что позволило бы наружке успешно находить меня, где бы я ни был, и вполне скрытно вести за мной наружное наблюдение. Для этого не обязательно открывать двери машины. Неужели контрразведка? Но контрразведчики не сорят своим табельным оружием. И кроме того, разве они не смогли бы завербовать этого дворника?»
На следующий день я поставил машину на яму и с мощной лампой в руке исследовал каждый сантиметр днища, подкрылки. Все было напрасно. Следов проникновения в салон тоже не было. «Так обычные угонщики или контрразведка? — думал я. — Ну что ж, посмотрим, что будет дальше. Ведь как-то все это должно проявиться». Но на душе было тревожно. Надо срочно известить Центр.
Утром 18 сентября встречал «Весту». По пути домой мы заехали к няне повидать детей. «Веста» страшно по ним соскучилась, но мы решили забрать их несколько позже, так как надо было незамедлительно переговорить о делах. Ни дома, ни тем более в машине мы этого никогда не делали. Шепотом, да и то под джазовую музыку. Оставив вещи дома, мы проехали в довольно пустынную местность в баррио Сан-Исидро. По дороге «Веста» рассказывала о своих дорожных впечатлениях. Оставив машину на глухой проселочной дороге, мы стали, прогуливаясь под цветущими мимозами (сентябрь — начало весны в Южном полушарии), вести разговор о делах. Вдали показался старенький зеленый «опель-адмирал», направляющийся в нашу сторону. В нем было трое пассажиров, не считая водителя. Проезжая мимо, все четверо глазели на нас.
— Ишь, как присматриваются! — сказала «Веста». — И все брюнеты с усиками, как на подбор.
— Любуются на твою европейскую прическу, — сказал я. — Кроме того, ты блондинка, а им это очень импонирует. Если бы это была наружка, то они на нас так бы не пялились, а, наоборот, сделали бы вид, что мы их абсолютно не интересуем. А то видишь, чуть из машины не вываливаются.
«Опель» скрылся из виду и больше не появлялся. Возможно, как покажет ближайшее будущее, я ошибался в отношении этого «опеля». Возможно…
