Источником информации был Ахмед Закаев, к которому стекались всевозможные сведения из разбросанной по миру чеченской диаспоры. Оказалось, что один из боевиков, захвативших театр, все-таки выжил. Его звали Ханпаш Теркибаев; это имя значилось в списке террористов, опубликованном в “Известиях” 25 октября 2002 года, за день до газовой атаки и штурма театра. Теркибаев был хорошо знаком Закаеву. Он был сотрудником пресс-службы президента Масхадова в 2000 году, а в 2001-м вступил в ряды боевиков. Как выяснилось впоследствии, его дважды задерживали федеральные силы, но потом почему-то отпускали. Сообщение о том, что Теркибаев находится среди захватчиков театра, насторожило Закаева, который всегда подозревал, что тот работает на русских. Источники в Азербайджане сообщали, что вскоре после теракта Теркибаев появился в Баку и хвастался, что “был в театре”, пытаясь внедриться в ичкерийские эмигрантские группы. Однако он был вынужден вернуться в Москву, когда несколько человек назвали его провокатором ФСБ. В конце марта 2003 года Теркибаев неожиданно объявился в Страсбурге в группе прокремлевских чеченцев, прибывших на заседание Совета Европы с выступлением в поддержку референдума, сместившего правительство Масхадова. Как мог террорист с Дубровки оказаться в официальной российской делегации?
Среди материалов в досье также содержалось послание предводителя ваххабитов Шамиля Басаева, разосланное по Интернету, в котором он предлагал свою версию того, что произошло на Дубровке. Захватчики театра стали жертвой предательства, утверждал Басаев. Первоначальный план террористов заключался в том, чтобы захватить Госдуму. Как они очутились в театре, почему не оказали сопротивления и по какой причине детонаторы на “поясах шахидов” женщин-террористок не сработали, было для Басаева загадкой. Он полагал, что в какой-то момент группа попала под контроль ФСБ, и детонаторы подменили. Басаев писал, что с самого начала не доверял Мовсару Бараеву — тот оказался во главе отряда случайно, после того как погиб боевик, который должен был возглавлять операцию.
Возвратившись в Москву, Юшенков передал досье Анне Политковской, корреспонденту “Новой Газеты”, которая занималась Чечней и лучше всех разбиралась в хитросплетениях чеченских кланов. Во время захвата театра Анна по требованию террористов выполняла роль посредника между Бараевым и властями, а потом много писала об этих событиях. Лучше нее никто не смог бы разобраться в этой истории.
27 апреля в “Новой Газете” вышла статья Политковской. Она разыскала Теркибаева в московской гостинице “Спутник” и взяла у него интервью. Когда я потом спросил ее, как ей удалось развязать ему язык, Политковская сказала, что все дело в тщеславии — для любого чеченца дать интервью Политковской считалось особо престижным, а “он был не слишком умен и не просчитывал последствий”.
Теркибаев оказался 30-летним парнем с весьма красочной биографией. Он участвовал в рейде на Буденновск, и с подачи Басаева был взят в пресс-службу Масхадова. Когда после начала второй войны его арестовали федералы, то почему-то сразу отпустили, причем бумаги об амнистии вручали в аргунском городском отделе ФСБ. Политковская сочла это обстоятельство в высшей степени странным: после начала военных действий мало кто из чеченцев, попавших в аргунское ФСБ, выходил оттуда живым. Затем Теркибаев, по его собственным словам, притворился “ярым джихадистом” и даже сделал для сепаратистского телевидения программу под названием “Моя родина там, где джихад”. Но его выгнали из пресс-службы Масхадова потому что его амнистия была уж очень подозрительной. Тогда он примкнул к банде Бараева “которого давно знал”.
Теркибаев подтвердил Политковской, что участвовал в захвате театра. Это он помог террористам найти дорогу сквозь лабиринт московских улиц, вместе с ними вошел в здание и покинул его незадолго до штурма. Он признался, что сотрудничал со спецслужбами и сообщал им о действиях террористов. Политковская пишет:
…по всей видимости, именно Ханпаш Теркибаев и есть тот самый человек, которого все вовлеченные в трагедию “Норд-Оста” так искали. Человек, изнутри обеспечивавший теракт… В редакции “Новой Газеты” имеются сведения, что Ханпаш Теркибаев — засланный спецслужбами агент. Это именно он уверял террористов, что “все под контролем”, что “грязных людей полно”, что “русские опять взяли деньги”, как тогда, когда выходили из окруженных Грозного и Комсомольского, и надо просто “пошуметь” — и получится “второй Буденновск”, и таким образом добиться мира, а потом, после выполнения задания, “нам дадут уйти”. У него был план Театрального центра на Дубровке, которого не было ни у Бараева, командовавшего террористами, ни поначалу даже у отряда спецназа, готовящегося к штурму…
— Так была там взрывчатка? — спросила Политковская.
— Да не было. Ну не было! — ответил Теркибаев.
Теркибаев подтвердил, что после теракта в театре ездил в Баку, Турцию и Дубай, где искал контакты, утверждая, что “спасается от погони” за участие в захвате театра. Но у него ничего не вышло, и вернушись в Москву, он получил новое задание: организовать группу чеченцев для поддержки референдума. В делегацию в Страсбург он попал благодаря контактам в кремлевской администрации, в подтверждение чему продемонстрировал Политковской свое фото с Сергеем Ястржембским, советником Путина по Чечне.
В документальном фильме Андрея Некрасова “Бунт” есть интервью с Политковской, взятое в день выхода статьи о Теркибаеве. На лице журналистки растерянность и разочарование: “Мы готовили статью, волновались, ждали, какая будет реакция общества, политиков. Ведь это по любым меркам сенсация: террорист на службе ФСБ! И вот статья вышла, и что же? Ничего, полная тишина! Как на кладбище. Никого ничего не волнует, все запуганы до смерти”.
Реакция на статью последовала с неожиданной стороны. Как рассказывала мне потом Политковская, ее пригласил на беседу американский посол в Москве Александр Вершбоу. Он “высказал мнение”, что подобные обвинения настолько невероятны, что должны быть подтверждены неопровержимыми доказательствами. “Версия не принята во внимание”, - подумал я, вспомнив Томаса Грэма в Белом доме.
По следам интервью Политковской западные журналисты в Москве бросились разыскивать Теркибаева, но он бесследно исчез. Через восемь месяцев его след оборвался окончательно: в газетах появилось сообщение, что Теркибаев погиб в автомобильной катастрофе где-то в Чечне.
Москва, 30 апреля 2003 года. Генеральная прокуратура объявила о завершении следствия по делу о взрывах домов. Согласно обвинительному заключению, к терактам причастны девять исламских террористов. Пятеро из них мертвы, включая предполагаемого заказчика — предводителя ваххабитов Амира-аль-Хаттаба, который был ликвидирован ФСБ в горах Чечни посредством отравленного письма. Двое находятся в розыске, в том числе предполагаемый организатор терактов Ачемез Гочияев. Двое, Юсуф Крымшамхалов и Адам Деккушев, содержатся в Лефортово и предстанут перед судом.
