Внешне не походя на отца, может быть, и нарочно стараясь не походить в манерах, речи и привычках, Сергей Иванович подражал отцу в работе: брался за дело так же самозабвенно, жарко, напористо. Область его научных интересов была уже отцовой (у Ивана Михайловича по широте научных интересов соперников весьма немного во всей мировой истории науки). Сергей Иванович избрал для изучения почти в те времена не исследованную природу пластической деформации металлов.
Первая запись в трудовой книжке Сергея Ивановича Губкина сделана на Путиловском заводе в Ленинграде, где он работал инженером. Вскоре отозван был в аспирантуру, которую закончил досрочно и без всякого видимого усилия. Уже в 1931 году он выпустил свою первую книгу «Введение в механику пластически деформируемого тела». С тех пор печатается регулярно; всего за двадцать пять лет работы в науке опубликовал свыше ста пятидесяти научных работ — монографий, сборников, статей. Через десять лет после смерти Сергея Ивановича (десять лет — срок достаточный, чтобы назвать его «испытанием временем») сотрудники Института металлургии имени Вайкова выпустили в свет специальный сборник, посвященный его памяти. Сборнику предпослан очерк, в котором дается сжатая характеристика научного наследия Сергея Ивановича. Есть в очерке такие слова: «Роль С.И. Губкина в развитии науки о пластической деформации и пластическом деформировании металлов, в области популяризации этой науки, в обучении, в воспитании научных кадров исключительно велика… Научное наследство С.И. Губкина продолжает оставаться предметом изучения и служит отправной базой для дальнейших научных исследований пластического течения металлов, проводимых многочисленными последователями и учениками С.И. Губкина… Можно с уверенностью сказать, что он является одним из основоположников физико-химической теории пластичности».
Ученики и последователи Сергея Ивановича действительно многочисленны. Он рано защитил кандидатскую и докторскую диссертации и начал лекторскую деятельность. Пример отца и здесь был перед глазами: Сергей Иванович всегда скрупулезно готовился к лекциям. Его любили; ученики привязывались к нему на всю жизнь. Он подготовил ни много ни мало — 80 ученых! Среди них есть и доктора наук. После войны Сергея Ивановича пригласили поработать в Белоруссию. Он создал там первую в республике школу металлургов и был избран действительным членом Академии наук БССР.
Главный труд Сергея Ивановича «Теория пластической деформации металлов». Это обобщающая монография, в которой суммируются результаты многолетних исследований в области пластичности и практики пластического деформирования. Автору не привелось увидеть его в печати. Двухтомник появился в продаже уже после кончины С.И. Губкина.
Сергей Иванович умер внезапно, хотя и страдал хроническими болезнями долгое время. Уехал на юг отдыхать — оттуда пришло трагическое извещение. То было летом 1955 года. Похоронили Сергея Ивановича на Новодевичьем кладбище рядом с могилой отца.
Галина Сергеевна долго не могла спокойно произносить имя брата.
Иногда подходила к шкафу, который стоял еще на петербургской их квартире — ему уж лет семьдесят, наверное, и доставала из него старый мамин ридикюль. Когда-то, должно быть, он был черный, а теперь стал серый. В нем письма Ивана Михайловича, которым тоже уж лет пятьдесят…
Галина Ивановна перечитывала, и в тех местах, где упоминаются они с братом — «крепко целую свою маленькую дорогую плюшку», «поцелуй Сержика в его умный лобик», — в этих местах слезы в миллионный раз подступали к ее глазам.
«Пусть щадит свое здоровье и не добивается первенства в классе… Передай ему мою горячую просьбу, чтобы он щадил свою маму… Пора ему быть моим заместителем возле вас».
«Передай моему мальчику, что я думаю о нем, вспоминаю его и прошу его не горевать, если он вместо 4 или 5 получит тройку. Пусть он поймет, что дело не в балле, а в знании. Пусть лучше он что-либо почитает постороннее вместо зубрежки. К нему моя горячая просьба хранить наше общее сокровище — маму, быть с ней рыцарем, как с женщиной, и сыном, как с мамой, которая так нежно и крепко его любит…»
неожиданно последняя. Автор отказывается хоронить героя.
В первой главе нашего повествования, созерцая в отдаленном восхищении могучие дела героя и прикидывая и примеривая в уме раскрой жизнеописания, мы обронили: не одну, а целых три — вполне достоверно, а не метафорически — жизни он переворошил. С тех пор мы пропустили пред читательскими очами две жизни. Разные жизни. И повествование наше, приспособляясь к скоростям проживания разных жизней, то летело, удила закусив, то перескакивало с документа на документ, как в половодье со льдинки на льдинку, обжигая подошвы. Ибо в полном соответствии с современными понятиями о кривизне, плотности, растяжении пространства-времени, в зависимости от внутреннего напряжения и герой наш бывало, что на малом отрезке пространства-времени проживал много жизни, а бывало, и на раздольных гектарах проживал мало жизни.
И незаметно углубились мы в зеленые дебри третьей жизни.
Совсем не языческая наивность в древнем успокоительном завете продлевать жизнь героя в наших сердцах. Вулканический заряд энергии, сконденсированной в душах гениев, при истечении своем часто имеющей характер взрыва, создает далеко распространяющееся энергетическое поле; оно индуктирует попадающие в ареал его воздействия зауряд-души; оно создает новые вихревые потоки. В четвертом, временном измерении энергия практически бессмертна, но вечно видоизменяема.
Губкин затевал дела, катящиеся прямехонько в будущее.
Рассудим на брошенной «главу назад» теме.
Вы думаете, он отступился от КМА, получивши суровое предписание вкупе с высокой оценкой труда? Удовлетворился вторым и послушался первого? О, вы недостаточно проникли в его характер! Через несколько лет он добился возобновления разведки — да еще с каким размахом ее повел! Не какие-нибудь скважинки — целые шахты, а в тридцать шестом приступил к строительству первого рудника! Победил все-таки он, а не узкопрактичные экономисты. И вновь он отдался делу со всей своей неуемной страстью. Вот, например, какую бучу поднял он, прослышав о возможном сокращении сметы (привожу телеграмму, посланную секретарю обкома Рябинину в январе 1931 года):
«Намечается сокращение разведок Курской магнитной аномалии 31 году миллиона семьсот пятьдесят тысяч вместо представленного Наблюдательным Советом плана работ 5 половиной миллионов что корне нарушает план разведок зпт оттягивает срок окончания работ установленный Правительством тчк Сокращенному варианту работ проходка шахт зпт увеличение количества станков намеченное нашим планом 31 году переносятся 32 33 год тчк Считаю срочно необходимым первое телеграфировать Орджоникидзе протест области против наметки… корне меняющим срывающим план работ второе совместно областью поставить этот вопрос Правительстве третье 23 января заседании Наблюдательного Совета необходимо Ваше присутствие принятия совместных мер недопущению срыва работ Председатель НС Губкин».
