Зорге, которого мы не знали - Ганс Гельмут Кирст

— Хорошо, но мне-то придется тогда подыхать.

— Необходимо выждать. И это пока все. Война перевалила уже за свой апогей и пошла на убыль. Конец ее наступит что-нибудь через год. Тогда пробьет час вашего освобождения. Даже если и будет принято решение о вашем осуждении, казнить вас не станут. Из-за России. К тому же в Японии еще никогда не выносился смертный приговор европейцу. Имейте это тоже в виду.

— Ваше время вышло, и миссия закончена, — проговорил Зорге.

— Придет пора, — сказал Алекс, — когда мы сможем открыто назвать своих героев. Тогда пробьет и ваш звездный час, Зорге, так как вы принадлежите к числу великих людей нашего отечества. Прощайте!

Когда он ушел, Зорге сломался. Шатаясь, он поднялся с нар и, сделав несколько шагов, упал в дальнем левом углу своей камеры. На глазах его были слезы.

Эти слезы попали на костюм, лежавший в его вещах, который он собирался надеть в час освобождения. Теперь он зная, что в этом костюме отправится на смерть. Он попытался сделать все возможное, но все оказалось напрасным. Жизнь свою он проиграл.

В сентябре сорок третьего года Зорге был приговорен к смертной казни. Пятнадцатого марта сорок четвертого приговор был утвержден. Седьмого ноября того же года, в день двадцать седьмой годовщины Октябрьской революции, его повесили. К петле, болтавшейся над люком, Рихард подошел спокойно и гордо. На лице его в этот момент появилась ироническая усмешка, голос прозвучал отчетливо и громко, хотя и со скрытой болью:

— За коммунистическую партию, Советский Союз и Красную Армию!

Труп его куда-то оттащили. Никто о нем не плакал. Не было даже отечества, упомянувшего бы его с гордостью и назвавшего своим сыном.

Он умер, потому что у него не было родины.

Доктор Рихард Зорге и Одзаки были повешены в один день и на одном и том же месте.

Больного туберкулезом Мияги и Бранко Вукелича приговорили к пожизненному заключению. Оба умерли еще во время войны в тюрьме.

Макс Клаузен, радист, тоже приговоренный к пожизненному заключению, восьмого октября сорок пятого года по распоряжению оккупационных властей США был освобожден. Он сразу уехал в Советскую Россию и через несколько лет появился в восточной части Германии.

Насильственная смерть почти всегда была концом жизненного пути даже крупных шпионов. Кто начинал принимать участие в этой опасной игре, должен был с самого начала иметь это в виду. Тем не менее люди снова и снова отваживаются заниматься шпионажем, ремеслом таким же древним, как и военное дело. И не думают о том, что смерть всегда срывает банк.