и строительством египетских сооружений Сотер, вероятно, занимался в первой половине своего правления (116–107 до н. э.). «Возможно, самое интересное из того, что он нам оставил, — это подземная часть (фундамент и крипта) великого храма в Дендере (Тентира), который в действительности возведен на месте древней постройки и по старому плану, однако тот облик, в каком мы его видим, целиком обязан щедрости поздних Птолемеев и римлян… Полное восстановление этого храма на месте прежнего было гораздо более масштабным предприятием, чем строительство одного пилона или ворот, а это значит, что у правительства были и средства, и свободное время на возведение подобного сооружения. В то же время Сотер (как и его отец) дополнил фараоновский храм в Медамуте, располагавшийся в нескольких милях севернее Карнака, и перестроил пилон Тахарки у небольшого храма в Мединет-Абу на противоположном берегу… В Эль-Кабе этот царь завершил работу над каменным храмом, начатую Фисконом (Пузом, то есть Эвергетом II. —
Авт.); и, как все его предшественники вплоть до самого Птолемея III, он продолжал работы в Эдфу. Однако ему осталось только закончить работу на прилегающей территории. В частности, Сотеру II приписывается сооружение большого переднего двора с тридцатью двумя колоннами по периметру и высокой внешней стеной (которую закончил Птолемей Александр). Этот двор подробно описан в надписях. Его размеры: 155 на 138 футов, окружающая стена 341/2 фута в высоту на 81/2 фута в толщину — поистине великолепная работа для одного из выродившихся и опустившихся Птолемеев! [667] Он добавил надписи и украсил великий храм на острове Филэ и даже в далеком Талмисе (Калабша в Нубии) [668], также следы его деятельности мы находим в великом оазисе Карга» (
М.) [669].
Нужно отметить, что около 100 года до н. э. Эфиопия, объединенная со времен Эргамена под единой властью, видимо, снова разделилась на два царства с двумя столицами — в Напате и Мероэ — и объединилась лишь около 22 года до н. э., а в это время династия Птолемеев в Египте уже уступила место Риму [670].
Примерно в то же время произошло столкновение между великими державами, и позиция царя Египта состояла в том, чтобы не рисковать и играть наверняка: не примыкать ни к одной из сторон, пока исход колоссальной борьбы не станет ясен. В начале правления второго Сотера возникла новая и опасная сила в лице понтийского царя Митридата Евпатора (троюродного брата Сотера, так как мать Митридата была дочерью Антиоха Епифана). Вполне возможно, что государственные мужи в Александрии сомневались тогда, какая из держав: Рим или царство Митридата — станет доминировать на Ближнем Востоке. В 88 году до н. э. — в год возвращения Сотера — Митридат разбил римского генерала в Малой Азии, захватил римскую провинцию в Азии и перебросил войско в Грецию, где Афины выступили против Рима. В ходе военных действий Митридат занял Кос и захватил египетские сокровища, перевезенные туда около четырнадцати лет назад Клеопатрой III, а вместе с ними и молодого Птолемея Александра, сына Птолемея Александра I от его первой жены [671]. Этот мальчик был единственным оставшимся на свете законным отпрыском династии Птолемея мужского пола, не считая Сотера II, — если только дети Трифены и Селены в Сирии не претендовали на то, чтобы представлять династию Птолемеев по материнской линии, как они представляли династию Селевка по отцовской. Единственный наследник египетского трона попал в руки понтийского царя, и это не могло не вызывать озабоченность в Александрии. Даже когда римские армии, способные отбросить Митридата, вошли в Восточное Средиземноморье, для Египта было опасно принимать чью-то сторону, поскольку Рим в то время разделился на враждующие партии, и римская аристократия, возглавлявшая эти армии, враждовала с республиканской партией, которая в 87 году до н. э. снова взяла власть в Риме под предводительством Мария. Зимой 87/6 года до н. э., пока Сулла осаждал Афины, его посланник Луций Лукулл явился в Александрию. Сотер оказал выдающемуся римскому аристократу царский прием, но уклонился от предоставления ему какой-либо существенной помощи, разве что дал несколько кораблей, чтобы те сопровождали его на обратном пути до Кипра. Лукулл со своей стороны отклонил все подарки царя, кроме одного великолепного изумруда. На нем был выгравирован царский портрет, и Лукулл, когда царь сказал ему об этом, счел благоразумным не отказываться от дара, опасаясь, что Сотер, униженный таким пренебрежением, прикажет убить его на море, — такое мнение сформировалось у Лукулла о характере «Бараньего Гороха». Но в Афинах об этом Птолемее всегда отзывались хорошо, ведь он прислал им щедрую помощь, чтобы восстановить город после страшных разрушений, которые тот потерпел от Суллы. Статуи Птолемея Сотера II и Береники Павсаний видел двести лет спустя при входе в Одеон [672].
Птолемей Сотер II, человек довольно слабый, способный пойти на жестокость [673], но без неистовых амбиций, умер в 80 году до н. э. в возрасте около шестидесяти двух лет.
Глава 12
Береника III, Птолемей X Александр II, Птолемей XI (Авлет)
(80–51 годы до н. э.)
Смерть отца сделала царицу Беренику, женщину не первой молодости, единоличной правительницей Египта. Ее современник Цицерон утверждает, что александрийцы очень ее любили. Вероятно, если бы дело касалось только александрийцев и египтян, они не возражали бы против того, чтобы она продолжала править в качестве царицы без какого-либо соправителя-царя, хотя даже царица Клеопатра III была вынуждена стать соправительницей одного из своих сыновей. Единственным представителем царской династии мужского пола был, как мы уже видели, молодой Птолемей Александр. Он уже освободился из плена Митридата. Прожив некоторое время при понтийском дворе, где царь, его кузен, дал юноше образование, подобающее эллинистическому царевичу, он бежал в лагерь Суллы и вместе с ним отправился в Рим. Когда Сотер II умер (80 до н. э.), Сулла был диктатором и хозяином римских владений. Сулла, безусловно считая полезным посадить на египетский трон собственного протеже, отправил Птолемея Александра в Александрию, поддержав его всем авторитетом Рима. Стороны договорились, что Птолемей X (Александр II) женится на своей престарелой овдовевшей кузине царице Беренике. Едва ли она, будучи женой мальчика, отказалась бы от власти, к которой привыкла за двадцать лет. В течение трех недель молодой человек понял, что его положение невыносимо, и принял решение, очевидное любому молодому царю, способному разобраться, что к чему, — убить Беренику. Но он просчитался. Александрийцы очень разгневались, когда их таким образом лишили царицы. Они так разозлились, что тут же выволокли молодого Птолемея из дворца, притащили в Гимнасий и там убили. Но тогда они оказались в затруднительной ситуации. Законных наследников Птолемея, сына Лага, помимо Селены и селевкидских царевичей, в
