Судя по описанию анестезии, практикуемой в то время, пациент даже в течение операции не был полностью избавлен от боли. При тяжелых заболеваниях или ранениях внутренних органов, расположенных в брюшной полости, Пфольспойнт уделял основное внимание правильному использованию описанных выше трубочек. Он предостерегал своих коллег от преждевременного вынимания пули, поскольку в этом случае вероятность того, что пациент выживет, снижалась в три раза. Он рекомендовал придерживаться оборонительной тактики, хотя и отдавал себе отчет в том, что введение в тело пациента трубок без последующего активного лечения через 12–14 дней неумолимо приводило к смерти больного. С точки зрения Пфольспойнта, срочные операции требовались только тогда, когда живот был полностью разворочен, так что внутренности глядели наружу. Лишь в этом случае он советовал не медлить и действовать сразу. Кишки «нужно было скреплять» и возвращать на прежние места.
Перед операцией вываливающиеся наружу кишки нужно было обработать льняным маслом и согреть в большом и теплом полотенце. Если раны были слишком узкими, их расширяли с помощью специальных хирургических инструментов. Пациента клали на спину, немного приподнимая нижнюю часть тела, чтобы быстрее вернуть кишки в прежнее положение. Хирург должен был удостовериться в том, что нижняя и верхняя части туловища пациента надежно закреплены и больной не может начать двигаться во время операции, «если вдруг ему сделают больно»! Даже если дыхание больного было смрадным, врачу не следовало брезгливо отворачиваться от оперируемого, напротив, он должен был работать в непосредственном контакте с телом пациента. Кишки, подготовленные соответствующим образом к операции, должны были быть теплыми, влажными и «скользкими». Если, вопреки усилиям и чаяниям врачей, они оставались твердыми, чернели и начинали дурно пахнуть, пациент был фактически обречен на смерть. В тяжелых случаях части кишечника удаляли полностью, после чего концы образовавшегося пространства соединяли серебряной трубкой с закругленными концами и закрепляли ее зеленой шелковой ниткой. Гуртл, оценивая достижения тогдашней хирургии, пишет следующее: «О том, что происходило с этой трубкой в дальнейшем, могла ли она выйти из организма вместе со стулом, как вели себя чужеродные частицы, попавшие в организм после хирургического вмешательства… ничего не сказано. Следует учитывать, что процесс сращивания тканей в кишечнике довольно сложен. В этой связи трудно понять, как вообще кишечник, стянутый многочисленными нитями и узлами, мог, как и раньше, выполнять свою жизненную функцию» [342] .
В аутентичном источнике операция описана так: «Для того чтобы сохранить жизнь человека, у которого в результате ранения сильно поврежден кишечник, нужно делать следующее. Ради сохранения жизни больного ты должен полностью вырезать поврежденные места, на которые распространяется рана. После этого нужно соединить обрезанные кишки серебряной трубкой так, чтобы оба ее конца примыкали к обрезанным краям кишок. В результате кишечник, соединенный с помощью трубок, должен восстановить свою целостность. Трубка должна быть полой и иметь отверстия с обеих сторон. Кроме того, нужно следить за тем, чтобы ее края не были острыми. С обеих сторон трубку следует скрепить с обрезанными кишками с помощью зеленой шелковой нити. Для этого возьми четыре, шесть или больше нитей и соедини их друг с другом так, чтобы вместе они образовали прочный и крепкий шнур. Обрезанные концы кишок нужно натянуть на трубку, а окончания трубки вставить соответственно в полые концы кишок. После этого накинь на места скрепления шнур и крепко затяни его два раза. Затем сделай подряд два узла и снова несколько раз обвяжи место соединения трубки с кишкой. Продолжая затягивать шнур и завязывать узлы, постепенно переходи с кишки на трубку, где и сделай последний узел. Для операции выбери достаточно длинную трубку, чтобы через нее свободно могли проходить нечистоты. Трубка должна быть прочной и не острой с обоих концов, поскольку острые концы могут вызвать новые повреждения кишечника. После правильно совершенной операции больной может спокойно жить еще 40 или даже 50 лет. Человека с тяжелыми ранами в области кишечника невозможно вылечить другим путем» [343] .
Этот очерк операционного процесса также не раскрывает многих важных вещей. По всей видимости, Гогенгейм считал, что по книгам невозможно научиться клинической практике. По этой причине в его произведениях практические указания, по сравнению с Пфольспойнтом, менее детализированы. Гораздо больше внимания Гогенгейм уделяет описанию рецептов, алхимии, магии и психосоматике. Этого же принципа он придерживается и в хирургических руководствах. Учитывая тенденции прогрессивной медицины, ориентированной на практические результаты, неудивительно, что некоторые историки медицины оказываются разочарованными в Гогенгейме. Вдобавок ко всему их обескураживают трудности в понимании текстов, многие из которых приходится подчас реконструировать по частям.
Руководящим принципом «Большой хирургии» является лечение путем очищения (X, 67). В то же время, автор предостерегает читателей от использования для этих целей кислот, ртутных мазей, ножей, огня и хирургических ванн, называя все это «неисследованным искусством». Врач должен твердо встать на путь алхимии и пытаться очистить организм пациента с помощью металлических разведений. Важно внимательно наблюдать за ранами, верно истолковывать симптомы и происходящие в них изменения. Нужно следить за состоянием гноя, правильно оценивать отношение раны к целому организму, целенаправленно назначать лекарства и пластыри, а также учитывать фактор времени. Как и Пфольспойнт, Гогенгейм призывает наблюдать за астрологическими явлениями, всеми силами стараться остановить кровь, смягчить боли и, кроме того, правильно накладывать бинты. По сравнению с Пфольспойнтом, Гогенгейм уделяет больше внимания душевному состоянию и обстоятельствам получения ран. Раны, которые были получены в гневе, возбуждают желчь и тяжелее поддаются лечению, поскольку гнев продолжает свое действие в человеке до тех пор, пока не пожрет сам себя. Интересно замечание Гогенгейма о ядовитом взгляде (возможно, имеется в виду вариант сглаза), который загрязняет раны и затрудняет последующее лечение. По мнению Гогенгейма, отравляющий эффект имеют также пот и дыхание больных женщин. Согласно его представлениям, яд может проступать на лице человека и отравлять окружающих. В этой связи нельзя не вспомнить о стерильных масках, закрывающих нос и рот современного хирурга во время операции. Как и в случае со сглазом, в основе этой практики лежат иррациональные причины. В любом случае, здесь следует видеть принципы, корни которых уходят в глубь веков.
