что ни скажешь, сразу же исполняется. Словно по щучьему велению.
Знаменитые брежневские черные густые брови и чудные глаза. Стройные красивые ноги, огромная грудь. Это привлекало многих мужчин к Галине Брежневой. А возможно, еще больше возбуждало желание стать зятем Генерального секретаря. Неудачные замужества…
Взять хотя бы ее побег из дома с последующим тайным замужеством. А ведь Галина, став женой циркача, силового гимнаста Евгения Милаева, была студенткой, училась в университете. Супруг был старше почти в два раза.
Через восемь лет она с Милаевым развелась и вышла замуж за иллюзиониста Игоря Кио. В этот раз супруг был младше ее на 15 лет. И снова брак был тайным. Молодожены обворожили заведующую сочинским загсом, сделали ей роскошный подарок и поженились в тот же день, когда написали заявление. Брак продлился девять дней. Взбешенный отец выслал в Сочи «группу захвата». Непокорную, разгульную дочь привезли в столицу чуть ли не под конвоем, а у зятя штамп о регистрации брака вырвали из паспорта вместе со страницей.
Галина снова закружилась в вихре нового романа. На этот раз с «серьезным» человеком — военным, 32-летним подполковником милиции, имевшим жену и двух детей. И вскоре вышла за него замуж, став Брежневой-Чурбановой. И хотя Юрий был моложе ее на семь лет, «два одуванчика», как Галина называла отца с матерью, чьей преданностью друг другу она восхищалась, ее брак одобрили.
Но, видимо, большое сердце Галины было шире рамок брака, потому что сплетники опять заговорили о ее новом увлечении - снова человеком из мира искусств. Молодой певец, солист театра «Ромэн» Борис Буряце был больше известен в Москве как Боря Бриллиантовый. Он был замешан в громкой истории о краже бриллиантов дрессировщицы Ирины Бугримовой. Уже через пару допросов в деле всплыло имя Галины Брежневой… Буряце ездил к следователю гоголем, рассчитывая на помощь дочери генсека. Но Галина не помогла. Буряце посадили. Эпоха Брежнева уже подходила к концу.
У Галины было все: красота, деньги, влиятельные связи. Не было лишь обычного человеческого счастья, которое она безуспешно искала в новых и новых романах…
В начале июля 1998 года в зарубежной печати появилась короткая информация под заголовком «В возрасте 69 лет умерла Галина Брежнева, фурия эпохи застоя».
«К середине 70-х она имела репутацию организатора вечеринок на природе, что превращалось в вакханалии, во время которых спиртное и шампанское текли рекой, а парочки валились в цветы» («Таймс», Великобритания).
«Она жила, как кремлевская принцесса, ее восхваляли и побаивались, но умерла как бродяга, в обычной клинике для алкоголиков. Галина Брежнева, дочь последнего советского “царя”, провела жизнь между блеском и нищетой. Несколько месяцев тому назад, оставшись без денег, она продала отцовские награды, но не тому человеку - ее обманули. Однако, если верить бытовавшим сказкам, она была сильной, была настоящей “золотой девчонкой” в постсталинском СССР, могла разрешить себе все, что хотела.
Дивная вещь - судьба. Она, которая имела все, закончила дни в приемнике для бедных. Тело ее кремировали. Юрий (ее муж Чурбанов), который обязан ей всем, вышел из тюрьмы и стал председателем российско-германского консорциума» («Республика», Италия).
***
Умер Михаил Суслов. Де-факто главный человек в партии, ее «серый кардинал». С его смертью равновеликого противовеса Юрию Андропову и КГБ не оказалось.
Однажды в кабинет Брежнева зашел помощник:
— Леонид Ильич, звонила жена покойного Суслова.
— Чего она хотела?
— Чтобы город Саратов назвали его именем.
— Ишь чего захотела. Еще назвать улицу… проспект, но чтобы весь город... Калошный завод надо назвать его именем — он до самой смерти в пальто и в калошах проходил. Я однажды на Политбюро предложил: «Давайте сложимся по червонцу и купим Михаилу Андреевичу Суслову пальто… — Леонид Ильич засмеялся… Подумав о чем-то, вскоре изрек: — Сын у него… и у Андропова скромные… Не в пример моей Гале… Ах да, Суслов… жену свою он уважал, я это помню…
И вспомнил их последнюю беседу. Он высказал Суслову крамольную для кремлевского руководства мысль:
— Миша, может ли человек в свои 80 лет чувствовать себя хорошо?.. Скажи, а что Ленин писал в эти годы?
— Он ничего не писал, Леонид Ильич, он умер в 54.
— Миша, ты когда этим делом последний раз занимался?.. — задал вопрос и улыбнулся.
— Я вас не понимаю, Леонид Ильич.
— Ну... когда последний раз девок щупал?
— Я всегда очень занят. Я с семьей провожу время…
Вскоре Брежнев отвлекся от воспоминаний и обратился к помощнику:
— Увековечивать, может быть, надо только первых лиц государства… Кто до последних дней пробыл на своем посту или покинул мир добровольно. Надо постановление пленума ЦК провести и придать ему силу через решение Верховного Совета... Узаконить. А то у нас никаких саратовых не хватит…
Партноменклатура, потеряв самого могучего и опытного своего защитника, Суслова, растерялась. Но для Андропова, равно как и для преданного ему Горбачева, наступили звездные часы.
В Политбюро — переполох. Андропов повел прямую атаку на номенклатуру. «Зазеркалье» кидается к Брежневу. Ведь Генеральный секретарь еще жив! Но жаловаться уже некому, да и бесполезно. После смерти Суслова, самоубийства Цвигуна, скандала с дочерью и сыном он ни с кем не желает разговаривать, да и здоровье его резко ухудшилось.
Андропов буквально в считанные недели практически становится хозяином в Политбюро. Затихла Старая площадь, небывалое со времен смерти Сталина напряжение охватило. Ее вожди немощны и стары, они уже не в силах оказать сопротивление главе политической полиции, прорвавшемуся к вершинам власти…
Андропов заранее готовился к смерти Брежнева, а тот не только не умирал, но, напротив, почувствовал себя гораздо лучше. Настолько лучше, что задумал съездить в Ташкент к своему другу Рашидову. Старика пытались отговорить, но тот твердо решил ехать. Конечно, это не было простой прихотью. Но что конкретно побудило генсека к этой поездке, так и осталось загадкой. Шараф Рашидов встретил своего друга и благодетеля с великими почестями. Брежнев пожелал поговорить с народом.
В огромном цехе местного авиационного завода собрали митинг. Оборудовали трибуну, на которую с помощью охраны с трудом забрался Генеральный секретарь ЦК КПСС. В тот момент, когда Брежнев начал свое выступление, медленно и невнятно читая заготовленную речь по бумажке, в цехе разорвало магистраль сжатого воздуха. Раздался громовой раскат, сменившийся пронзительным свистом. Это было принято за взрыв. «Актив» и охрана в панике заметались по цеху. Один их телохранителей силой уложил Брежнева на пол и лег на него, прикрывая генсека своим телом. Их чем-то придавило. Потрясение от случившегося и
