На новоотстроенном стадионе «Сантьяго Бернабеу» в Испании — в присутствии Франко — советская сборная не могла быть фаворитом. Тем более у рефери, которому сулили золотые горы за потворство хозяевам.
К тому же сказался и недостаток Константина Ивановича — нерешительность в определении состава именно на решающие игры (он и через восемь лет в Глазго на том же погорел, хотя, будем откровенны: ему прежде всего не повезло — и в том, и в другом случае).
Бесков решил играть с пятью защитниками. А проиграли за шесть минут до конца, когда Шустиков ошибся — и не мог, наверное, не ошибиться, играя на позиции правого защитника, которая никак не с ноги ему была. Мяч попал торпедовцу в бок на такой высоте, что ни принять его Виктору не удалось, ни обработать, ни подальше отбить. Мяч срикошетил — и лег точно на ногу Лапетре, а тот немедленно отпасовал Марселино под удар в прыжке головой…
Но игра в финале складывалась все равно на равных — и быть вторыми в Европе нам до конца века удалось всего один раз еще. И при всей досаде стыдиться за такой финал не приходится. И кто же из нас, увлекавшихся в те времена футболом, сможет забыть, как играла сборная два лета подряд, собирая в Лужниках по сто с лишним тысяч зрителей? Какую уверенность в своих футболистах тогда мы испытывали… Времена тупо суровели — от иллюзий якобы оттепели ничего не оставалось. Мы опять мрачно отодвигались назад. И футбол на международном уровне, доступный нашим соотечественникам, разрешал и нам, не футболистам, надеяться, что не все потеряно — и не только на одно творчество крепостных мы обречены.
И опять кто-то — называли Аджубея, не знаю уж, так оно было или не так, но Ильичев, не сомневаюсь, и тут подсуропил — настучал Никите Сергеевичу, что проигрыш на глазах у Франко имеет конкретного виновника. И, как всегда, полетела самая талантливая голова. Снова отставание на порядок обеспечили нам умники со Старой площади (адрес ЦК). Снова футбол подставили под гнев ничего в нем не смыслившего Хрущева.
…В следующий приезд наш в Мячково я смотрел на игроков сборной, в том числе и на виновника поражения — Шустикова, как смотрели тогда на спустившихся с небес космонавтов. Из виртуального пекла (игру со стадиона «Сантьяго Бернабеу» транслировали, не произнося имени Франко, если даже и попадал он в кадр) они ступили на дачную землю торпедовской базы — и доступны были общению с простыми смертными.
51
Первый круг закончили, победив «Спартак» со счетом, который входит в историю взаимоотношений клубов, — 5:0. Становилось понятным, что ни «Спартак», ни «Динамо» — динамовцев даже чемпионство не примирило с чужаком Пономаревым, и в третьем сезоне игроки пришли в противоречие с «Ушерой», как они неблагодарно и непочтительно прозвали великого бомбардира «Торпедо», — вряд ли в нынешнем сезоне претенденты на что-либо стоящее. Армейцы играли ровнее, чем они. И за честь Москвы предстояло постоять в первую очередь торпедовцам. Замечу, что столичные клубы чужды землячества. Когда во втором круге торпедовцы с колоссальным трудом и уже с минимальным счетом сумели снова выиграть у «Спартака», спартаковский тренер Никита Симонян кричал в судейской, что ради непременной победы московской команды засуживают их клуб — клубный престиж он готов был отделить от московского.
Возможность вернуть себе чемпионское звание заметно сковывала наших друзей-торпедовцев. Состав, казавшийся оптимальным для ненатужного лидерства, ближе к финишу обнаруживал несовершенства, ставившие под сомнение вероятность окончательной победы. Тренер Марьенко дал Иванову неделю отдыха. Но без Кузьмы «Торпедо» и в играх с заведомыми середняками побеждало на пределе усилий. Марьенко стыдил своих футболистов в раздевалке: «Что же мы без Иванова вообще ничего не значим?»
В общем-то, без Иванова дотянуться до первенства представлялось маловероятным.
Вдруг не заладилась игра против горьковской «Волги» — терять в такой игре очко означало терять важный темп в лидерстве. Но мяч нижегородцам никак не удавалось забить. И уже ясным становилось, что матч в Москве закончится по нулям. Гости тянули время — вратарь затеял перепасовку с одним из защитников. Иванов всем видом своим выразил презрение к неспортивно ведущим себя соперникам — и повернулся к ним спиной, уходя из штрафной площадки «Волги». Но Кузьма же из породы игроков, которые и спиной видят… Ну спиной — не спиной, а периферическим зрением он отметил, как волокитчики на мгновение утратили контроль за мячом. И выскочил на бесхозный мяч с ястребиной нацеленностью… Потом он говорил, что едва не расхохотался — за четырнадцать лет в футболе не видел он таких лопухов, как эти двое из Горького. В газетах потом писали, что Иванов выкрал мяч у вратаря с защитником. Тем не менее комический гол укрепил «Торпедо» в дальнейших притязаниях…
Многое должен был решить матч в Тбилиси. В Тбилиси торпедовцев — особенно Иванова — любили. И в том случае чужое поле пугало гораздо меньше, чем во всех других.
Мой начальник Авдеенко, купив билет на предъявленное студенческое удостоверение младшего брата Сергея, полетел в Тбилиси. Я, втянувшийся худо-бедно в апээновскую дисциплину, не мог себе этого позволить.
«Торпедо» проиграло 1:3. Иванов винил в проигрыше Кавазашвили. Но думаю, что несправедливо — во-первых, нет никаких доказательств, а кивать на фамилию не аргумент; во-вторых, Анзору для репутации важнее была торпедовская победа — как вратарь чемпионов он мог рассчитывать на сборную, пока на место яшинского дублера. Я не собираюсь делать из Кавазашвили бессребреника, но спортивные амбиции были в нем сильнее всего прочего. Но и подозрения Кузьмы не беспочвенны. В конце сезона перед тбилисскими посулами не все устояли…
Наш товарищ Авдеенко, вернувшись из Тбилиси, рассказывал, что, в утешение проигравшим, ведущих торпедовских игроков ждало кавказское угощение в домах Месхи и Метревели. Наш товарищ вернулся еще большим торпедовцем, чем уезжал. Я к тому это говорю, что мы уже научились стойко принимать неудачи «Торпедо». А еще помню, как после проигрыша кому-то не из самых именитых Владимир Познер — он на встречах с футболистами пользовался наибольшим успехом как знаток Америки — возмущался, что наши проигрывают командам, где никто понятия не имеет о «голубой ноте» (он перед тем читал в Мячково лекцию о джазе).
52
В шестьдесят четвертом году Виктор Александрович Маслов пришел старшим тренером в киевское «Динамо» — и в первый же сезон «Деда» динамовцы выиграли Кубок. Но никто еще не предвидел, что наступает их время.
Поэтому в московском матче торпедовцев с киевлянами мы очень надеялись на победу наших знакомых — и когда Валентин Иванов пошел бить пенальти, ни у кого не оставалось сомнений, что два необходимых для выигрыша чемпионских титулов очка будут сегодня набраны.
