Сразу же после этого корпус получил приказ начать отвод. Наступление противника с обеих сторон главной железной дороги уже могло помешать отходу войск прибрежного фланга, однако нам удалось добиться того, что атаки превратились в локальные, и отвод войск произошёл в полном порядке. Противник даже не попытался наладить преследование. Во многих местах он атаковал оставленные нами позиции после настоящей артподготовки. Больше всего наши войска страдали от беспрерывных налётов авиации, которая сбрасывала тяжёлые бомбы на дорожную сеть.
Отвод сил прибрежного фланга значительно облегчал огонь батарей с Койвисто. Ещё раньше на случай возможного отвода войск я подчёркивал необходимость прочно удерживать эти острова. Сейчас 4-я дивизия получила приказ перебросить туда часть своих войск. Усиленному гарнизону удалось на многие сутки связать значительные силы противника.
Только 21 февраля, когда отвод прибрежного фланга был завершён, был отдан приказ об отходе сил с Койвисто. Расстреляв до конца снаряды и уничтожив пушки, гарнизон вечером следующего дня отправился в сорокакилометровый переход по льду до озера Сяккиярви, забрав с собой всё, что можно было увезти. Наконец-то бог погоды смилостивился над нами и 23 февраля закрутил сильнейшую снежную бурю, когда гарнизон трудным маршем проходил мимо фланга противника.
С тяжёлым сердцем я был вынужден согласиться на отвод 2-го армейского корпуса с позиций, которые он упорно защищал более двух месяцев. Как такой отход повлияет на дух войска и народа, которые до сих пор радовались нашим успехам на восточном фронте?
Конечно, возможность отступления принималась в расчёт и ранее, разрабатывались соответствующие планы. Как уже упоминалось, резервы и рабочие команды использовали для строительства промежуточной позиции по линии Самолла-Сомме-железнодорожная станция Кямяря и далее вдоль перешейков между озёрами до Вуокси, однако жестокие морозы, нехватка рабочей силы и сапёрных средств не дали её довести до готовности. На линии Тали-Вуокси шла подготовка и дальней линии, роль которой увеличивала гористая и труднопроходимая для танков скалистая местность.
Уже 18 февраля противник вошёл в соприкосновение с промежуточной позицией, которую заняли отступившие в порядке войска 2-го армейского корпуса. Воодушевлённые своими успехами и веря в то, что наше сопротивление сломлено, русские снова прибегли к шапкозакидательской тактике и атаковали позицию тесными рядами без основательной артиллерийской подготовки. Особенно недооценили нашу сопротивляемость в танковых войсках, и танки врывались в оборонительные линии без сопровождения пехоты. Случалось, что за один день уничтожали до тридцати танков. Вообще, на этом этапе наша оборона отличалась необыкновенной активностью, это свидетельствовало о том, что отступление не ослабило боевого духа войск.
Одновременно с атаками на промежуточную позицию продолжались яростные бои и в районе Тайпале.
Самым тревожным последствием отвода войск явилось то, что у противника появилась возможность угрожать нашим коммуникациям, пролегающим через Выборгский залив. Это означало увеличение протяжённости нашего фронта на 30 километров. К сожалению, у нас не было возможности перебросить дополнительные силы на побережье западнее Выборга. Ядром обороны прибрежной полосы были береговые батареи и переброшенная в этот район 4-я дивизия, усиленная несколькими батальонами и батареями. Последние были сформированными недавно из плохо обученных резервистов. Вооружены и снаряжены они были тоже плохо. Скалистая местность, непригодная для рытья окопов, затрудняла оборону, отчего наши потери только росли.
На войне случается, что нагрузка на руководителей в критической обстановке оказывается чрезмерно велика, и это заставляет предпринимать шаги по их замене. Такое бывает не только с фронтовыми командирами, но зачастую и с высшим командным составом, с людьми, которые самостоятельно, в одиночку, находясь далеко от поля боя, откуда поступают противоречивые и обрывочные сведения, вынуждены принимать тяжёлые и ответственные решения. Это требует надёжной интуиции, реалистического воображения, большой силы воли и душевного и физического напряжения, которое для многих может оказаться непосильным. Если войска, в особенности на участках, на которые противник оказывает сильное давление, измотаны и выбились из сил, то, естественно, и стойкость командиров всех уровней подвергается серьёзному испытанию.
19 февраля генерал-лейтенант Эстерман обратился с просьбой об отпуске по болезни, и на посту командира 3-го армейского корпуса его сменил генерал-майор Хейнрихс, которому сразу же было присвоено звание генерал-лейтенанта. С начала войны он искусно руководил обороной восточного участка Карельского перешейка и проявил себя в самых сложных критических моментах человеком с крепкими нервами. Генерал-лейтенанта Хейнрихса сменил на посту генерал-майор Талвель, а командиром группы в Айттойоки назначили полковника Паяри.
В связи со сменой этих командиров был осуществлён план перегруппировки сил на среднем участке Карельского перешейка. Восточный фланг 2-го армейского корпуса, находившийся южнее Вуокси, выделили в 1-й армейский корпус (1-я и 2-я дивизии), командовать которым поручили командиру 1-й дивизии генерал-майору Лаатикайнену. Таким образом, объем задач, поставленных перед 2-м армейским корпусом, был сокращён, и это позволило сосредоточить на защите Выборга и его окрестностей все силы обороны Карельского перешейка.
В связи с тем, что нехватка сил ощущалась всё больше и больше, необходимо было учитывать в качестве дополнительного фактора и добровольцев, прибывающих из сопредельных государств. В Скандинавских странах возникло настоящее народное движение по оказанию помощи Финляндии, его влияние на ход событий было несравненно большим, чем во время освободительной войны.
Из Швеции на этот раз прибыло около 8000 добровольцев. Правда, эти люди в основном не привыкли держать оружия в руках, и на их обучение, проходившее в Торнио и Кеми, необходимо было затратить драгоценное время. Группа добровольцев под командованием генерала Линдера, командира группы Сатакунта времён освободительной войны, была разбита на два батальона, их усилили артиллерией и специальными подразделениями. Уже с середины января авиационные подразделения шведов и их зенитные части стали отвечать за воздушную оборону Северной Финляндии, и их заслугой следует считать то, что перевозки снаряжения и материалов на опасном участке Торнио-Оулу во время последней фазы войны не подвергались бомбёжкам.
