Но в Торонто, кажется, еще ни о чем не знали. Время здесь словно бы пошло вспять, вернувшись к эре немого кино. На железнодорожном вокзале «Унион» ее встречал старый доктор Дж. Б. Смит. Он расплакался, когда вместе с ней ехал в автомобиле с открытым верхом по центральным улицам Торонто в сопровождении шотландских гвардейцев. Клерки махали им из окон офисов и забрасывали их кипами пустых бланков. Огромная толпа у здания мэрии — людей собралось больше, чем при встрече принца Уэльского, — скандировала имя Пикфорд, заглушая приветственную речь мэра. Эвелин Пасен, девятилетняя актриса, протянула Мэри букет цветов.
Газета «Торонто Стар» лояльно относилась к Пикфорд. Когда она побывала у них в редакции, ей вручили цветы, и «королева мая приняла их в свои руки, словно скипетр, а потом с необычайной грацией склонила к ним свое милое лицо». Впоследствии репортер, написавший эти строки, удостоился аудиенции Королевы. «Поклонников Мэри, — заверял он, — будут интересовать все мельчайшие детали ее жизни». Репортер собирался снова разразиться высокопарной речью, но Пикфорд оборвала его: «Не говорите глупостей».
«Вы помните магазинчик, где продавались велосипеды?» — спросил у нее кто-то. «Конечно помню, — ответила Мэри. — Я купила там самый лучший велосипед в моей жизни». Она поехала на свою родную Юниверсити-стрит на велосипеде. Фонтанов и каштанов там уже не было, а их невзрачный маленький домик стоял заколоченный досками. Мэри притормозила, оставила велосипед у крыльца и попробовала открыть дверь, но она оказалась заперта. Это заставило ее вздохнуть. «Не думаю, что могла бы променять новую жизнь на старую», — наконец произнесла она, обращаясь к репортерам.
Но пребывание в Торонто доставляло ей не только приятные моменты. Некий Эдвард Хеммер еще с сентября прошлого года пытался доказать через суд и через прессу, что когда-то он «был ее опекуном и приемным отцом». В качестве доказательств Хеммер приводил эпизоды из прошлого, когда он помогал Мэри убедить Беласко в том, что она слишком устала и не сможет гастролировать с «Добрым маленьким чертенком», или когда по поручению Шарлотты уводил актрису из квартиры, возможно, принадлежащей Кёрквуду. Хеммер также вспоминал, как по просьбе Шарлотты защищал Пикфорд во время ее брака с Муром от любовных домогательств Фэрбенкса. Кроме того, он утверждал, что после того, как Джек женился на Мэрилин Миллер, Шарлотта пыталась следить за своей невесткой, дав задание Хеммеру собирать информацию о ее интимной жизни.
По мнению Хеммера, такие личные услуги стоили больших денег. Провозгласив себя полноправным членом семейства Смитов, Хеммер считал, что имеет право на часть наследства Шарлотты. В судебном иске говорилось о том, что, по предложению Мэри, в 1925 году он отказался от своих финансовых претензий, ожидая, что его упомянут в завещании Шарлотты. Когда выяснилось, что Шарлотта ничего ему не оставила, он обратился к Пикфорд, но она отказалась платить ему. Через пять лет Хеммер подал на нее в суд, требуя двести пятьдесят тысяч долларов.
Мэри отмахивалась от журналистов, называя притязания Хеммера «чистым вымыслом», и пыталась заставить его замолчать. Неизвестно, заплатила ли ему Пикфорд, но, каким-то образом вынудив его забрать иск, она избежала крупного скандала.
Осенью 1934 года радиостанция «Мэри Пикфорд» выпустила в эфир серию инсценированных сценических и экранных постановок, вещая на всю страну из Лос-Анджелеса. Актеры кино не брезговали подобной работой. Например, Кларк Гейбл и Клодетт Колбер участвовали в радиопостановке «Это случилось однажды ночью». Хотя театральные актеры самого высокого ранга, такие, как Этель Барримор и Хеллен Хейс, имели свои «радиотеатры», эта отрасль оставалась еще достаточно неразвитой. Пикфорд, которую когда-то носил на своих плечах Дуглас Фэрбенкс, решила оседлать компанию «Стэндарт Брэндэ».
После долгих раздумий Мэри выбрала для своего дебюта «Церковную мышь». На репетициях ее всю трясло от страха перед микрофоном. В конце концов, звукоинженер надел на микрофон абажур, чтобы успокоить Пикфорд. После первой передачи она подверглась критике. Мэри упрекали в том, что ее текст не всегда можно разобрать, что в ее смехе чувствуется истерия, а ее «простота граничит с идиотизмом».
В течение нескольких месяцев Мэри пыталась отражать нападки, но потом отказалась от замыслов сделать карьеру на радио.
Между тем находящийся по другую сторону океана Дуглас Фэрбенкс старался отвлечься от своих неприятностей. Он скрывался от назойливых британских газетчиков в роскошной старинной усадьбе, достаточно удаленной от Лондона, но не настолько, чтобы там нельзя было принимать гостей. Теперь у него появилась масса новых друзей; со старыми он не общался. Фэрбенкс-младший тоже жил в Англии, снимая фильмы и ставя пьесы. Его ранний брак расстроился (Кроуфорд подала на развод в 1933 году), и теперь он слыл любимцем общества, поддерживая близкие отношения с людьми, которые в свое время души не чаяли в его отце, — супругами Астерами, Ноэлом Коуардом и принцем Уэльским. В отличие от отца, он не предавался буйному веселью. Фэрбенкс-старший сутками пропадал в казино и ночных клубах. Теперь он вел образ жизни, который когда-то осуждал.
В 1934 году Фэрбенкс спел свою лебединую песню, выпустив на экраны фильм «Частная жизнь Дон-Жуана», съемки которого на короткое время увлекли его. Продюсером картины стал Александр Корда, новый партнер «Юнайтед Артисте». Фильм снимался на лондонской студии. Слишком надуманный и авантюрный сценарий предлагал комический любовный сюжет, размышления о славе и о старении мужчины. Фэрбенкс в роли Дон-Жуана с трудом прощается со своей молодостью. Женщины, которые прежде не давали ему прохода, отвергают его. Теперь они становятся жертвой более молодого смуглого мошенника. Дон-Жуан, как и Фэрбенкс, пытается похоронить свое прошлое и жить ради будущего. В финале великий любовник, устав от бесконечной погони за наслаждениями, передает факел своему сопернику и исчезает. Он просит прощения у своей жены. Пикфорд, вероятно, смотрела эту сцену с интересом.
10 января 1935 года в ходе бракоразводного процесса суд сохранил за Фэрбенксом его ранчо в Санта-Монике, а Мэри оставил Пикфэр. Но она не собиралась сидеть там безвылазно: у нее появилось много новых проектов, и ей приходилось читать большое количество сценариев. Мэри знала, как бороться с горем.
19 мая в театре «Метрополитен» в Сиэтле состоялась премьера спектакля «Кокетка». Журналисты атаковали игравшую крошечную роль юную актрису, скрывавшуюся под сценическим псевдонимом Энн Кёрби. «Откуда вы знаете, что я — это Гвин? — спрашивала она. — Нет, я не хочу говорить об этом. Не думаю, что моя тетя одобрит это».
