Ликвидация окруженной группировки врага в Будапеште была закончена в середине февраля. Москва в честь этой выдающейся победы салютовала нашим войскам из 324 орудий, так же как в честь освобождения Киева. В приказе Верховного главнокомандующего в числе отличившихся отмечались и части нашего корпуса.
За боевую работу корпус был награжден орденом Кутузова и стал именоваться «5-й штурмовой авиационный Винницкий Краснознаменный орденов Кутузова и Богдана Хмельницкого корпус».
В те дни мы жили боевыми делами фронта, и тем отраднее было услышать радостную весть об успехах своих близких, родных. Именно таким семейным торжеством для меня и для моей жены Марии Михайловны явилось известие о том, что наш сын Аркадий получил боевую награду — орден Красной Звезды. Его, крылатого орленка, поздравляли все, кто находился в то время в штабе корпуса, а особенно боевые друзья — летчики и техники эскадрильи связи, в которой Аркадий был на штатной должности летчика.
Вечером я как-то по-новому осмыслил то, чего достиг мой пятнадцатилетний сын. В авиацию его тянуло давно. Еще в Средней Азии в первый год войны он целыми днями пропадал в ангарах. Тогда мне это казалось вполне закономерным: какой подросток пройдет равнодушно мимо настоящих самолетов? На Калининском фронте, прилетев в штаб дивизии вместе с матерью, Аркадий дневал и ночевал на аэродроме и добился зачисления на должность моториста. Я думал: пусть трудится, ведь тысячи его сверстников работают в тылу, на авиазаводах, готовят для фронта боевую технику. Моя жена, прибыв в дивизию, с первого дня тоже включилась в работу — стала делопроизводителем в штабе. Все это правильно, каждый советский патриот считал своим долгом честно служить Родине.
Но мне вскоре доложили, что Аркадий, летая на ПО-2 пассажиром, стал учиться управлять самолетом. Скоро он уже хорошо читал карту и вел ориентировку в полете. Это уже выходило за рамки обычного. Расспросил техников, как работал Аркадий на аэродроме, не зазнавался ли. Работой его все были довольны. Он вместе со всеми заделывал пробоины, чистил детали, устранял повреждения, заменял блоки. Работал в жару и в холод, в дождь и в слякоть.
На самолете связи ПО-2 Аркадий стал летать в роли бортмеханика и штурмана-наблюдателя. Летчики ввели его в строй: сначала разрешали рулить на земле, потом вести машину в горизонтальном полете, совершать простейшие эволюции. Постепенно он стал осуществлять взлеты и посадки, делать сложные фигуры пилотажа.
И вот четырнадцатилетний паренек стал летчиком — вылетел самостоятельно. Радости Аркадия не было границ! В эскадрилье его прозвали летунком. Он стал самостоятельно выполнять задания по связи. Из штаба корпуса летал в штабы дивизий, на командные пункты авиаполков, выполнял самые различные задания.
Был в его летной практике такой случай. Едва перетянув линию фронта, приземлился подбитый в бою ИЛ. Самолет горел. Недалеко пролетал на своем ПО-2 Аркадий. Не раздумывая, он развернулся, сел рядом со штурмовиком, помог выбраться из кабины раненому летчику Бердникову, снял с подбитого самолета, выполнившего задание на разведку, фотоаппарат, доставил на наш аэродром раненого летчика, а фотопленки сдал командиру дивизии генералу Байдукову.
Однажды Аркадию пришлось выдержать поединок с «мессером». Аркадий едва успел уйти от атаки вражеского истребителя, затем он снизился на предельно малую высоту и сумел обмануть фашиста на крутых виражах.
Летал Аркадий много, по-юношески азартно, с увлечением. К службе относился честно, дисциплину строго соблюдал и в мечтах видел себя, конечно, летчиком настоящего боевого самолета ИЛ-2. Он изучил эту машину, «облетал» ее на земле и не раз высказывал командирам полков вслух свою мечту.
До последнего дня войны летчик Аркадий Каманин выполнял боевые задания. Войну он закончил кавалером двух орденов Красной Звезды и Красного Знамени. К великому нашему несчастью, в первые же послевоенные годы он тяжело заболел, и смерть вырвала его из жизни. В нашей памяти он навсегда остался неуемным жизнелюбом, верным сыном Отчизны, орленком.
Многодневный штурм Будапешта был успешно завершен войсками нашего фронта 13 февраля 1945 года. Более 138 тысяч гитлеровцев было взято в плен в ходе этой битвы.
Дорога нашего наступления лежала дальше — к Праге, к Вене. Трудные бои продолжались, наступление давалось нелегко. Фашисты оказывали упорное сопротивление. И не только сопротивление. Разведка установила, что немецко-фашистское командование после потери Будапешта создало в районе озера Балатон крупную группировку войск, в которую вошла и снятая с Западного фронта 6-я танковая армия. 6 марта гитлеровцы перешли в контрнаступление. 10 дней продолжались яростные бои. Наши войска обескровили врага и силами 2-го и 3-го Украинских фронтов 16 марта сами перешли в наступление на Венском направлении.
По-прежнему в ходе боев мы не забывали об учебе. Случалась нелетная погода, и мы сразу же организовывали занятия. Так, 2 февраля были проведены занятия с командирами и начальниками штабов полков по теме «Организация штурмового налета и производство бомбардировочных расчетов». Одновременно проводилась проверка знаний наставления по штурманской и бомбардировочной подготовке.
В конце февраля проводилась двухдневная конференция при штабе воздушной армии. Командующий армией генерал С. К. Горюнов на примерах из боевого опыта авиаторов показал, как надо улучшать качество бомбометания и организовать взаимодействие штурмовиков с наземными войсками. Были подробно рассмотрены недостатки в управлении частями. Учеба дала хорошие результаты.
Весна в Венгрии в том году выдалась ранняя. Уже в феврале мы стали готовить аэродромы к весенней распутице: строили взлетно-посадочные полосы из шлака и битого кирпича, укрепляли грунт фашинником и другими материалами.
В марте войска правого крыла 2-го Украинского фронта развивали успешное наступление. На центральном участке фронта соединения наступали в направлении Братиславы. Войска левого крыла имели задачу отрезать путь отхода эстергомской группировке врага.
Наше продвижение шло успешно, почти каждый день приходилось менять КП. Главные усилия штурмовиков были направлены на уничтожение вражеских резервов.
Противник оказывал штурмовикам сильное противодействие истребителями и огнем зениток. Только за два дня, 17 и 18 марта, наши штурмовики сделали 340 самолето-вылетов, а истребители 310. Корпус в эти два дня потерял пять экипажей, в том числе капитана Сергея Рябова, Героя Советского Союза, одного из лучших ведущих.
Тяжело терять людей, когда уже обозначились контуры окончания войны и на недалеком горизонте алела заря Победы. Вдвойне, втройне тяжело терять наших ветеранов…
