Сексуальный список Сильвии не исчерпывается, однако, мужьями. По молодости лет она вспыхивала не раз. В одном из интервью она признавалась: «Как это ни покажется странным, но у меня было не так много партнеров. Не больше пятидесяти. Я спала с Роже Вадимом, Уорреном Битти, Аленом Делоном и со многими известными мужчинами. Во время особо скучных съемок от нечего делать закручивала романы с кем попало — с техниками, осветителями. Я знала, что, если они посмеют открыть рот и попытаются хвастаться где-то в кулуарах своими подвигами, им все равно никто не поверит. Но наш тайный секс прекрасно отражался на работе — они из кожи вон лезли, чтобы поставить наилучшее освещение, чтобы я выглядела божественно…»
В другом интервью Кристель добавила: «Я думаю, что на работе это скорее помогает, хотя бы из-за выброса адреналина. Но что характерно, все эти эскапады заканчиваются обычно сразу же после возвращения со съемок. Ну, может, будет одна открытка. И все».
Но слава прошла. Зато подступил возраст. Куда-то исчез сонм поклонников, и остался у экс-Эммануэль один лишь бой-френд, с которым иногда можно коротать долгие ночи и вспоминать прошлые утехи.
В 1996 году Сильвия Кристель появилась у нас, в России, на кинофестивале «Лики любви». В респектабельной и рассудительной 43-летней голландке мало кто узнал ослепительно молодую и раскованную диву Эммануэль. Глаза ее никак не горели, к тому же она была в очках. Никого она уже не воспламеняла, и никто не падал к ее ногам (о, безжалостное время, что ты делаешь со всеми нами!..).
По случаю приезда былой эротической знаменитости Сергей Мостовщиков разразился в «Известиях» заметкой «Сильвия Кристель — Чапаев советской эротомании». В ней он со вздохом отмечал:
«Гражданку Сильвию Кристель двадцать лет подряд хотела вся моя великая Родина, Союз Советских Социалистических Республик. Со своей Эммануэлью для моей страны она стала Василием Ивановичем Чапаевым советской эротомании, ворвавшись на территорию идеологического неприятеля на лихом, так сказать, коне. И она безжалостно, до самозабвения скакала на этом коне по темным прокуренным комнатам тайных видеопросмотров, по кулуарам партии и правительства, по подвалам и вагончикам видеосалонов с тяжело дышавшими гостями столицы, навсегда войдя в историю непростого созревания моего народа до идеалов демократии…»
Ничего об этом «госпожа Чапаева», конечно, не знала. Ее вообще мало волновало существование советской империи, как и не тронул ее распад. Она всегда жила своей частной жизнью и совсем не интересовалась политикой. Любовь — это совсем другое дело!..
В Москве Сильвия Кристель вела себя тихо и скромно, чуралась кинотусовок, но вполне охотно общалась с репортерами, которые с остервенением пытали ее вопросами.
— Вы такая спортивная, у вас молодая походка, как вам это удается?
— Все очень просто, — отвечала бывшая Эммануэль. — Много пью жидкости и хожу пешком, не менее пяти километров в день в хорошем темпе.
— А спорт? — допытывались «акулы пера».
— Плаваю и играю в теннис, но совсем немного.
— Вы азартный, страстный человек? — не унимались журналисты.
— Надеюсь, что да, — с некоторой заминкой отвечала Кристель, — хотя на самом деле я натура очень голландская: приземленная, спокойная, рассудительная. Но время от времени страсти закипают. Особенно в любви. Но вообще я очень уравновешенный человек.
— Что для вас главное в жизни? — коронный вопрос российской журналистики.
— Чувствовать себя здоровой, — последовал обескураживающий ответ Сильвии Кристель.
— Как вы относитесь к современным фильмам, которые по своей откровенности оставили далеко позади все серии «Эммануэль»?
— Все эти фильмы не вызывают трепета и желания вглядываться в красивые линии женского тела. Они вызывают лишь взрыв животных инстинктов, не более того.
— Кто из актеров-мужчин вам больше всех нравится?
— Мне очень нравилось работать с Депардье и Мишелем Пикколи, с Трентиньяном и Аленом Делоном — он поразительный актер. Люблю английских актеров Энтони Хопкинса, Хью Гранта и Шона Коннери. Из американцев — Пола Ньюмена и Роберта Редфорда.
— А из женщин?
— Бетт Дэвис, Кэтрин Хепбёрн, особенно ее ранние фильмы. И конечно, Шарон Стоун, она настоящая секс-богиня современного экрана.
— А какие фильмы вам понравились больше всего?
— «Этот безумный, безумный, безумный мир». Просто обожаю «Доктора Живаго», «Звуки музыки». Из последних… «Четыре свадьбы и одни похороны» — это очаровательно!
— А что вы любите читать? Какие книги произвели на вас наибольшее впечатление? — В своих вопросах журналисты неуемны.
— Первое, что приходит в голову, — это «Первая любовь» Тургенева. Романтическая чистая история. Еще я люблю Ивлина Во, в особенности его роман «Горсть праха».
— А любимые духи? — врезается чей-то девический голос.
— «Шанель № 5».
Вопрос — ответ. Вопрос — ответ. Как в теннисе — мяч туда-сюда. Представители прессы горят желанием как можно больше узнать об актрисе. А актриса, наверное, восклицает в душе: «Боже, как всё надоело! Сколько можно спрашивать и отвечать. Все одно и то же!..» Наконец вопросы на засыпку:
— Ваш самый большой успех в жизни?
— Первый фильм «Эммануэль».
— А самая большая потеря?
— Утрата молодости.
После подобного ответа репортеры тихо-тихо оставляют бывшую кинозвезду и растворяются незаметно в толпе.
Да, молодость прошла. Но 40 лет — это всего лишь промежуточный возраст между двумя периодами, жизни. Пятьдесят — это уже более серьезно.
«Прощай, Эммануэль!»
И здравствуй, художница Сильвия Кристель!
Взрослый сын давно живет отдельно. Ее братья и сестры — владельцы ресторанов, гостиниц и кафе. У них размеренная буржуазная жизнь. А Сильвия Кристель — свободный художник, хотя и не кончала никаких академий живописи (знаменитый художник-примитивист Анри Руссо тоже был самоучка, и не он один). Кристель рисует акварелью и гуашью то, что хорошо знает: женское тело. Рисунки с обнаженными женщинами, с подписью в углу «Сильвия Кристель» неплохо продаются.
Такой вот пируэт: живая «ню» перевоплотилась в акварельную. Изгибы женского тела продолжают волновать на бумаге.
О Сильвии Кристель вспоминают историки и критики кино. А она даже не ходит в кино. Просто живет, и просто рисует…
Никогда нельзя ставить точку в жизнеописании живущих звезд. Жизнь-то не закончена, и всегда может появиться какой-то новый кунштюк, как говорили раньше.
