Неприятель тем временем тоже вводил в дело все новые и новые силы, стремясь в первую очередь не дать русским развернуться в поле для последующего боя. Полтавский пехотный полк вынужден был отступить к лесной опушке. Поняв всю опасность складывающейся обстановки, начальник дивизии стал лично отводить полтавцев к своим главным силам.
Однако в это время ему донесли: французы с артиллерией в большом числе перекрыли лесную дорогу. Теперь они получили возможность ударить в тыл сражавшимся русским. Тогда генерал-майор И.Ф. Паскевич немедля переменил фронт дивизии, поставив в него и Полтавский пехотный полк.
Подошедших на ружейный выстрел французов, ободренных первым успехом в бою под Салтановкой, остановили картечным залпом в упор. Полтавцы, находившиеся ближе всего к врагу, бросились в штыки, и поредевшей неприятельской колонне пришлось отойти от русской позиции на безопасное расстояние.
Однако это было только началом дела у Салтановки. На опушке леса близ нее разгорелись жаркие «смертельные» схватки между полками 26-й пехотной дивизии русских и 4-й французской дивизией, которой командовал генерал Ж.-М. Дессе. Бой протекал с переменным успехом, и победа в нем не улыбалась ни одному из противников.
Пехотные и егерские полки дивизии Паскевича, используя как прикрытие лесной массив, стремились обойти неприятеля и охватить его линию. Но тот сам смело проник в салтановский лес, угрожая охватить русские войска с фланга.
В такой непростой для руководства боем ситуации начальник 26-й дивизии начал умело маневрировать артиллерией. Русские орудийные расчеты стали неожиданно появляться там, где наступавшие французы их не ожидали. Наполеоновская пехота атаковала в плотных колоннах, и поэтому пушечный огонь картечью с дистанции 300–350 метров наносил французам большой урон.
Получив донесение от Паскевича о завязавшемся бое, генерал-лейтенант Н.Н. Раевский ввел в дело основные корпусные силы. Передовые части французов у Салтановки стали поспешно отступать.
Тем временем опытный в войнах маршал Даву продолжал усиливать войска, действовавшие против полков генерал-майора И.Ф. Паскевича. Тот уже ввел в бой все свои наличные силы и вскоре попросил у корпусного командира подкреплений. Раевский, тоже оставшийся почти без резервов, смог послать на помощь 26-й дивизии всего лишь один пехотный батальон.
Паскевич решил воспользоваться полученной подмогой как можно более эффективно. Он отправил подошедший пехотный батальон лесом дальше позиции своей дивизии, чтобы тот, выйдя для врага неожиданно из леса, ударил во фланг атакующим французам. Так оно и случилось.
Этим эпизодом, собственно говоря, и завершился упорнейший бой у Салтановки. К дивизионному начальнику прибыл адъютант генерал-лейтенанта Н.Н. Раевского с приказом прекратить бой и отступить от деревни.
Дело под Салтановкой оказалось «громким» на фоне отступления русских 1-й и 2-й Западных армий к Смоленску. Генерал от инфантерии и он же генерал от артиллерии А.П. Ермолов в своих мемуарных «Записках», говоря о Салтановском столкновении, отмечал:
«…Самый упорный бой происходил на левом крыле, где не мог неприятель остановить 26-ю пехотную дивизию, которую генерал-майор Паскевич с неимоверною решительностью, неустрашимо, при всем удобстве местности, провел чрез частый лес и угрожал уже конечности неприятельского фланга, но должен был уступить несоразмерным силам».
Потери сторон для той и другой стороны оказались значительными. Больше всех урон оказался в полках 26-й дивизии, которая приняла на себя всю тяжесть Салтановского боя. Под ее начальником была убита лошадь, и ему пришлось пересесть на другую…
В Смоленском сражении заслуги 26-й пехотной дивизии оказались еще более весомыми, еще важнее. Она вновь прославила себя массовым героизмом и стойкостью, обороняя Королевский бастион, который в тех событиях стал центром русской позиции. События развивались следующим образом.
Русская 2-я Западная армия уже почти пробилась к Смоленску. Когда казачьи дозоры доложили о приближении больших сил неприятеля, Багратион решил не отдавать французам без боя древний город-крепость. Генерал-майору И.Ф. Паскевичу вверяется командование сводным отрядом, состоявшим из его пехотной дивизии, 36 артиллерийских орудий, двух полков конницы – казачьего и драгунского. По сути дела, отряд являл собой корпусной резерв.
В ночь на 4 августа состоялся военный совет 7-го пехотного корпуса. Раевский предложил было расположить войска в поле перед городом. Но, посовещавшись с корпусным генералитетом, он согласился с мнением И.Ф. Паскевича, прибывшего последним. Тот до последнего отстаивал свой план обороны Смоленска и преуспел в том.
Разговор на ночном военном совете корпусного командования получился такой.
– ?Здесь мы будем совершенно разбиты, – сказал генерал-майор Иван Федорович Паскевич, узнавший, что до его прибытия все участники военного совета высказались за сражение перед городом, на тех позициях, где уже расположился 7-й корпус.
Оглядев присутствующих, он продолжил свою мысль:
– ?Если счастьем кто и спасется, то, по крайней мере, мы потеряем все орудия, а главное, Смоленск будет в руках неприятеля со всеми дорогами, которые у него сходятся.
Старший на военном совете генерал-лейтенант Н.Н. Раевский спросил дивизионного начальника:
– ?Отчего ж вы так думаете?
– ?Вот мои доказательства, – ответил Паскевич. – Вы занимаете точно такую же позицию, как и я, впереди вас на три версты. Правый фланг защищен Днепром, но левый совершенно открыт. К тому же позади нас рытвина, непроходимая для артиллерии. Сегодня неприятель обошел с четырьмя тысячами кавалерии мой левый фланг, завтра он повторит такой же маневр против вас. Если вы даже и отобьете французов с фронта, то во время дела они обойдут вас с левого фланга и займут Смоленск. Вы принуждены будете отступить, и, к несчастью, на ваш левый же фланг, то есть в руки неприятеля, потому что туда идет дорога, а сзади вас овраг и стены Смоленска. Положим, что, ударив с пехотою, при самом большом счастии, вы даже прорветесь к мостам смоленским, но артиллерию не проведете.
– ?Где же тогда вы думаете дать сражение? – спросил генерал-лейтенант Н.Н. Раевский, явно озабоченный услышанным.
– ?В самом Смоленске, – ответил Иван Федорович Паскевич. – Может быть, мы там удержимся. При несчастии принуждены будем отойти, но сохраним корпус с его артиллерией. Во всяком случае, выиграем время и дадим возможность армии прийти к нам на помощь…
На том военный совет командования 7-го пехотного корпуса закончился.
…Вся ночь ушла на подготовку Смоленска к обороне. Полки 26-й дивизии, подоспевшие к городу на рассвете, заняли отведенную им позицию у Королевского бастиона. Под командование генерал-майора И.Ф. Паскевича отдается центр и правый фланг 7-го корпуса. Здесь оборону держали 12 пехотных батальонов и орудийные расчеты 42 полевых пушек.
