По залу мечутся лучи прожекторов и кинопроекторов; работают пять кинопроекторов и бог знает сколько осветительной аппаратуры, интерферометров, все стены залиты межгалактическими научно-фантастическими морями, зал напичкан громкоговорителями, напоминающими горящие люстры, вспыхивают стробоскопы, источники инфракрасного излучения направлены на выкрашенные светящейся краской предметы, а светящейся краски еще сколько угодно — раскрашивай все, что в голову взбредет, у каждого входа сверкают красные и желтые уличные фонари, два ансамбля — «Благодарные Мертвецы» и «Старший Брат и Компания-учредитель», а также группа странных девиц в трико, скачущих по краям сцены и свистящих в собачьи свистульки[580].
Третий день стал настоящей одой технологическому прогрессу. «Поскольку ни одно шоу не возможно без ЭЛЕКТРИЧЕСТВА, сегодня наш фестиваль начнется по сигналу ПИНБОЛ-АВТОМАТА, — торжественно обещала программа. — Одевайтесь во все самое БЕЗУМНОЕ и приносите свои ГАДЖЕТЫ (в залах будут розетки)»[581].
«Трип-фестиваль» объединил наркотики, рок и технологии — психоделики и электророзетки, — и это всех заводило. Особенно интересно, что на этом кислотном шабаше сложился набор факторов, которые определят развитие эпохи персональных компьютеров: это были технологии, контркультура, предпринимательство, гаджеты, музыка, искусство и технический прогресс. На этом коктейле вырастет целая плеяда новаторов — от Стюарта Бранда до Стива Джобса. Они с комфортом обосновались в Сан-Франциско, ведь от хиппового района Хейт-Эшбери рукой подать до Силиконовой долины. Историк Фред Тернер будет утверждать, что на «Трип-фестивале» Стюарт Бранд явился миру как бизнесмен от контркультуры, при этом с сильной технократической ноткой[582].
В феврале 1966-го, через месяц после «Трип-фестиваля», Стюарт Бранд сидел на крыше своего дома в районе Норт-Бич в Сан-Франциско и наслаждался эффектом от принятых 100 микрограммов ЛСД. Он смотрел на звездное небо и размышлял над словами Бакминстера Фуллера о том, что мы считаем наш мир плоским и бескрайним, а не круглым и маленьким, потому что никогда не видели его из космоса. Разогретый кислотой Бранд глубоко проникся мыслью, что Земля действительно небольшая, и жаждал поделиться этим откровением со всеми, считая его панацеей от всех человеческих несчастий. «Достаточно одной фотографии — цветной фотографии Земли из космоса. И тогда все смогут увидеть нашу планету целиком, этот крошечный дрейфующий в вакууме шарик. И люди взглянут на мир по-новому»[583]. Он верил, что все начнут шире смотреть на вещи, станут отзывчивее и почувствуют всеобщее единение со всеми жителями Земли.
Бранд задумал убедить НАСА сделать такую фотографию. Кислота заставляет мыслить нетривиально. «Твиттера» тогда еще не было, и чтобы популяризировать свою идею, Бранд изготовил несколько сотен значков с надписью Why haven’t we seen a photograph of the whole Earth yet? («Почему мы до сих пор не видели фотографию всей Земли?»). Его план был прост, как пять копеек: «Я смастерил рекламный щит-сэндвич кислотного цвета, спереди прикрепил полочку для значков; сам принарядился — белый комбинезон, шляпа-цилиндр с хрустальным сердечком и цветком — и отправился в Беркли, к университетским воротам Сазер-Гейт, чтобы продавать свои значки по 25 центов». Сотрудники университета неосознанно сделали Бранду одолжение: выгнали его с территории кампуса. Об этом написала газета San Francisco Chronicle и тем самым прославила Бранда и его кампанию. Бунтарь провел подобные акции и в других вузах Америки, доехав до Гарварда и Массачусетского технологического. «Это еще кто?» — поинтересовался один из деканов МТИ, наблюдая, как Бранд продает значки и по ходу дела читает импровизированную лекцию. «Мой брат», — ответил Питер Бранд, преподававший в университете[584].
В НАСА его услышали: в 1967 году шутник ATS-3 сфотографировал Землю с расстояния почти 34 тысячи километров. Этот снимок дал название новой авантюре Бранда — «Каталогу всей Земли». Его же и поместили на обложку. Как ясно из заглавия, это был (или как минимум умело притворялся таковым) каталог, который искусно размывал границу между потребительством и коллективизмом. Подзаголовок каталога «Доступные инструменты» одновременно отсылал к контркультурным идеалам о возвращении к природе и о стремлении к технологическому прогрессу. На первой странице первого выпуска Бранд писал: «Человеческая личность расправляет крылья — вскоре люди обретут силу, которая позволит им заниматься самообразованием, находить источники вдохновения, самим обустраивать свое жизненное пространство и делиться опытом со всеми, кому это интересно. В „Каталоге всей Земли“ обсуждаются инструменты и вещи, которые могут помочь такой личности развиться». Далее приводилось стихотворение Бакминстера Фуллера, которое начиналось со строчек: «Я вижу Господа в инструментах и механизмах, что работают надежно…» Первый выпуск был посвящен книге Норберта Винера «Кибернетика», программируемому калькулятору компании Hewlett-Packard, замшевым курткам из оленьей кожи и бусам. Этим Бранд хотел сказать, что любовь к нашей планете, к технологиям и коммерции могут сосуществовать, что хиппи и инженеры должны объединиться на пути к единой цели и что будущее должно быть подобно музыкальному фестивалю с электророзетками[585].
Идеи Бранда не были похожи на программу «новых левых». Антиматериализм он тоже не поддерживал, стоит вспомнить его симпатию к коммерческим играм и гаджетам. Однако Бранду, как никому другому, удалось укрепить союз разных культурных течений того времени: глотающих кислоту хиппи, инженеров и живущих в коммунах идеалистов, которые не хотели, чтобы технологии стали оружием авторитаризма. Его друг Ли Фельзенштейн утверждал, что при помощи своего «Каталога всей Земли» Бранд продвигал концепцию персонального компьютера[586].
Вскоре после выхода первого выпуска «Каталога всей Земли» Бранд взялся организовывать зрелищное действо, которое причудливым образом перекликалось с его фантастическим «Трип-фестивалем» 1966 года. Новое техношоу «Мать всех презентаций» было показано в декабре 1968 года и стало судьбоносным событием в истории персональных компьютеров, так же как «Трип-фестиваль» стал ярчайшим эпизодом в истории хиппи. Без харизмы Бранда ничего этого бы не было: он буквально притягивал к себе интересных людей. На этот раз в сети его магнетического обаяния попал Дуглас Энгельбарт, инженер, который всю жизнь искал способы усилить интеллектуальные способности человека при помощи компьютеров.
