Музыка, растущая как на дрожжах, — омерзительна и невыносима.
Конечно, отдельные интересные вещи в хип-хопе скорее всего есть. Но сколько же придется пропустить сквозь себя стереотипного размусоливания одного и того же? И стоит ли то немногое найденное затраченных усилий?
Отдельными бриллиантами в девятом вате говна вполне можно пренебречь. Нетолерантная мысль: если некто — бриллиант, он должен понимать, что ему нельзя плыть в потопе говна, он должен что-то сделать, чтобы волна его отторгла. Он должен стать аутсайдером, посмешищем, одиночкой. Точнее, он не столько должен что-то делать, менять свой стиль, но это должно произойти само собой: вываливание из дисциплинизации хип-хопа.
Быть файлообменщиком — нудное занятие, отнимающее много времени и сил. И предполагающее одержимость и всеядность. Файлообмен — тупая компьютерная игра. Если объяснить нормальному человеку, как выкачать из интернета альбом в лосслесс-формате и выжечь компакт-диск, рассказать, что такое tinyurl, рапидшара и мегааплоад, что такое rаr, аре и сие, какие встречаются трудности, как можно обманывать рапидшару, как звукоиндустрия отлавливает свои жертвы и что такое «черная вдова», то окажется, что всего этого очень много. И есть много разных серверов, есть еще пандо и торренты… Нет, нормальному двуногому все это противно. И это одна из причин, почему файлообмен — далеко не идеальное решение проблемы. Человек, втянувшийся в курение, вызывает жалость и брезгливость, точно так же и человек, втянувшийся в файлообмен.
[32] Зависимость от музыки
Амели
Как-то я был приглашен нанести визит Амели; она живет в Бонне, ей тридцать пять, мне показалось, что она имеет отношение к юриспруденции, потом я узнал, что Амели реставратор мебели.
Ее квартира была обставлена, что называется, «со вкусом»: мебель под старину, портьеры на окнах, зеркала и гравюры на стенах, резные каменные чушки на полу и под потолком. Посреди кухни (если этот полузал можно прозаически назвать кухней) стоял мраморный стол, ножки у него были из тонкого дерева. Над камином зеркало в резной золоченой оправе, перед зеркалом искусственные красные цветы, смешанные с настоящими зелеными листьями.
Сидим мы небольшой компанией вокруг стола, пьем легкое пиво прямо из бутылок, обсуждаем живопись, висящую на стенах. Но в тишине разговор провисает, руками не машется, горлом не кричится. Нужна музыка.
Завести радио? Да ну, бред.
Хозяйка, извинившись за свой вкус, удалилась в гостиную и врубила на полную мощность британскую группу Verve. К песне этак третьей стало ясно, что слушать это больше нельзя. Амели растерянно предложила мне кинуть взор на ее фонотеку и завести все, что мне приглянется. При взгляде на собрание компакт-дисков, я вздрогнул: на двух полочках — максимум штук тридцать CD. Гендель, Эрик Клэптон, Spin Doctors (тут я подумал, что наша хозяйка году в 1993-м ыла, наверное, влюблена)… и наконец, Creedence Clearwater Revival! «Suzy Q»!!! Когда я, гордый тем, что нашел выход из безвыходной ситуации, вернулся на кухню, Амели посмотрела на меня очень странно. Оказывается, она слушает этот невыносимый компакт-диск второй раз в жизни. В первый раз много лет назад у нее в коллекции его нашли тоже какие-то русские гости. «Наверное, Creedence — это русская группа», — улыбнулась она. Когда сборник Creedence доиграл до конца, вторым CD, выбранным мной, оказался альбом Sisters Of Mercy.
Тут наступил вечер, Амели стала напрягаться, что от «This Corrosion», которую я ко всеобщей радости поставил на бесконечный повтор, взбудоражатся соседи, и мы компанией пошли в пивную Pawlow, где играл какой-то фанк-рок, противный не столько оттого, что он сам по себе был противным, но оттого, что он был негромким.
А я впал в задумчивое состояние духа.
С одной стороны, я не понимал, как такая следящая за собой, своим помещением, знакомствами и занятиями дама, как Амели, может практически не иметь компакт-дисков (отсутствие книг меня нисколько не смутило): три-четыре сотни компактов кажутся мне прожиточным минимумом, в эпоху mp3 столько альбомов загружается из интернета, наверное, за месяц-другой.
Но с другой стороны, мне было ужасно неудобно за себя: ну чего я привязался к человеку? Какую музыку я бы ожидал увидеть или хотя бы был бы рад послушать? Этого я тоже не знал.
Конечно, я тут же предположил, что к богемному обществу, обсуждающему недопорнографическую наивную живопись огромных форматов, висящую на лимонно-желтых стенах, подошел бы, скажем, «Kind Of Blue» Майлса Дэвиса. Или какой-нибудь Джеймс Браун года этак 1972-го.
Или регги? Ну, если регги, то Марша Гриффит или Пабло Огастус.
Или же, учитывая некоторую китчевость вкусов хозяйки, ранний Queen? Нет, Queen — опять русская группа, тогда Билл Уизерс, но не студийный, а «Концерт в Карнеги-холле», на нем даже его «There's No Sunshine When She's Gone» звучит выносимо: с одной стороны, вполне узнаваемо, а с другой — без долбежки и принудиловки, без студийной расфасовки.
Да-да, слегка китчевый поп, но искренно сделанный, живой и не очень намозоливший уши. Эх, да почти все, что ни возьми, подошло бы.
А неудобно мне при всем этом размышлении было оттого, что я вдруг понял, что нормальный человек всей этой еще вполне мэйнстримной музыки знать не может и не должен, это лишь для меня важно, что там играет, на какой аппаратуре и на какой громкости. А также, что в музыке происходит, то есть за чем именно музыка заставляет следить в себе. И вдруг я встречаю кого-то, для кого все это не существует, отменено. И по количеству того, что отменено, я почувствовал, какой же я все-таки монстр меломанства.
Володя и Тома
Буквально на следующий день я отправился к своему знакомому Володе, он лет на десять старше меня. Цель моего посещения была в своем роде замечательная и вполне меломанская: сравнить два предусилителя V3 фирмы AVM. Предусилитель — это, грубо говоря, ручка громкости, для собственно усиления звука нужен другой ящик — усилитель мощности. Так вот, разница между двумя предусилителями состояла в том, что один питался от электрической сети напрямую, а второй имел отдельный блок питания, состоящий из батареи аккумуляторов.
Мы послушали ритм-н-блюз Бадди Гая, а также альбом «Way Out West» саксофониста Сонни Роллинза. Под звуки (как я убедился, безобразно записанного) «Pet Sounds» Beach Boys наша беседа текла в том направлении, что характер саунда обоих усилителей одинаков, но питаемый постоянным током звучит чуть-чуть интереснее, хотя, в чем именно состоит отличие, сказать сложно, но ведь High End — он на то и High End, что…
Тут как чёрт из табакерки появляется жена Володи Тома и кричит, чтобы он немедленно вырубил эту невыносимую шарманку, мы ее гоняем уже два часа! Это было неправдой, мы управились минут за пятнадцать, к тому же мы не безумцы, мы никогда не станем, сравнивая аппараты, слушать диски или даже отдельные песни целиком.
Но с точки зрения Томы, мы были именно безумцами, особенно Володя. Надо сказать, что у Володи стены нескольких комнат и коридора покрыты компакт-дисками и грампластинками. А также музэнциклопедиями. Полочки для CD расположены даже над дверями в коридоре, и до этих полочек Володя дотянуться не в состоянии. Стопки звуконосителей лежат на столах, стульях, диванах. Многие компакты стоят на полках прямо в оригинальном полиэтилене, хозяин их даже не распаковывал.
Тома кричала, что Володя — маньяк и уничтожитель семейного бюджета. Эту так называемую музыку, а на самом деле давно проехавший и никого не интересующий хлам, слушать невозможно и не нужно. А вот мешает ей музыка очень.
Какая музыка? Любая!!!
Меня такая ненависть к меломанству во всех его проявлениях, естественно, очень заинтересовала. Да и по сравнению с Володей мои меломанские потуги выглядят скорее первыми шагами неофита (у него самого, естественно, наготове как минимум два примера «настоящих музыкальных крэйзи», один из Калифорнии, другой из Москвы). Иными словами, я был солидарен с Томой, впрочем, я солидарен с любым критическим голосом.
Однако, устроив блиц-интервью, я быстро выяснил, что Тома только кричит, что громкие звуки мешают ей жить, в данный момент они ей мешали читать. Тома маниакальная читательница (стены комнаты, в которой происходил разговор, были от пола до потолка уставлены корешками книг). Она многие книги читает по многу раз, есть пара томов, которые она перечитывает постоянно.
Мое замечание, что ее пристрастие к книгам мало чем отличается от пристрастия ее мужа к звуконосителям, особенного успеха не имело. Ведь за книгами якобы стоит высокая культура, чтение книг — это особое наслаждение, человек интеллигентный с детства учится относиться к книге, как…
Мой вопрос, смогла бы она взять и выбросить в помойку собрание сочинений, скажем, Достоевского, которого она терпеть не может, ее возмутил. Ну тогда и полное собрание сочинений Rolling Stones (один раз в виде LP, второй в виде CD, изданных в 90-х, и третий в виде недавно начатой ремастированной серии) тоже должно быть в каждом доме.
