Некоторые писатели к тому времени уехали в Америку. Среди них были Владимир Набоков, Марк Алданов и Михаил Цетлин. Другие - Иван Шмелев, Алексей Ремизов, Михаил Осоргин - очутились в оккупированных немцами зонах. Третьи же вернулись в зоны оккупации до того, как немцы оккупировали всю Францию. Среди них были Дмитрий Мережковский, Зинаида Гиппиус, Надежда Тэффи и Николай Бердяев.
От рук нацистов погибли несколько писателей: Юрий Фельзен, Юрий Мандельштам, Игорь Войнов, Анатолий Левицкий, монахиня и поэтесса Мать Мария, Илья Фондаминский, Илья Коровин-Пиотровский, Михаил Горлин и Раиса Блох.
Однако было среди русских эмигрантов немало таких, которые поддерживали немцев, приняв такие лозунги, как "крестовый поход против большевизма", "мы боремся не против русского народа, а против советского правительства" и "мы хотим, чтобы нашим соседом стала свободная и дружественная Россия". В Париже молодой русский эмигрант Юрий Жеребков был назначен фюрером по делам русских.
К осени сорок первого года большое число русских эмигрантов собралось в Берлине, чтобы влиться в борьбу против большевиков. Среди них был романист Николай Брешко-Брешковский, погибший во время бомбежки Берлина в сорок третьем году.
В Сербии немцы назначили генерала М. Ф. Скородумова заниматься делами живших там русских эмигрантов. Убедительно демонстрируя свою лояльность, Скородумов немедленно приступил к публичному сожжению книг.
К сорок третьему году число русских добровольцев в германской армии достигло двух миллионов, хотя их небольшие отряды были разбросаны по огромной территории. В самом командовании германской армии Борман, Розенберг и Гиммлер, а также японские союзники Германии противились созданию Русской армии. И только к середине сорок четвертого года, когда уже было ясно, что Германия проигрывает войну, была создана Русская Освободительная Армия РОА.
На другом конце политического спектра русский патриотизм привел к тому, что некоторые писатели приняли просоветские позиции и даже вернулись на родину. Известный поэт и исполнитель Александр Вертинский возвратился в Россию из Шанхая в сорок третьем году. Назвав четверть века эмиграции "ошибкой", он нашел многочисленных поклонников, по-прежнему обожавших его. Вернулся в СССР и поэт Антонин Ладинский. Некоторые писатели предпочли остаться в Западной Европе, хотя и приняли советское гражданство. Среди них были Александр Гингер и его жена Анна Присманова, Алексей Ремизов, Вячеслав Иванов и Надежда Тэффи.
ПОСЛЕДСТВИЯ ВОЙНЫ
В октябре сорок четвертого года Совет Народных Комиссаров постановил, что все советские граждане должны быть возвращены в Советский Союз по окончании войны. В феврале сорок пятого года союзники подписали соответствующее соглашение.
Нетрудно представить, что условия репатриации не предусматривали "материнское милосердие" по отношению к тем, кто боролся против советской власти. Бывший белый генерал и известный романист Петр Краснов, который принимал активное участие в правых кружках и помогал создавать казачьи отряды для борьбы против советской армии, был схвачен советскими войсками, отправлен в Москву и казнен. Другие участники власовской армии либо разделили судьбу Краснова, либо были приговорены к исправительно-трудовым лагерям. На Дальнем Востоке был казнен Родзаевский. В Америке Вонсятский был лишь на непродолжительное время помещен в тюрьму.
Борис Харитон, редактор вечерней газеты "Сегодня вечером", находился в Риге, когда советские войска оккупировали город. Он сразу же исчез в необъятной пасти Сибири.
Многие русские сопротивлялись репатриации, скрывая свое происхождение. Уже в декабре сорок шестого года Андрей Громыко жаловался в Организации Объединенных Наций, что "военным преступникам, предателям и изменникам" удается избежать наказания.
Демограф Жак Верно приводит слова главы советской миссии по репатриации, который в сорок пятом году утверждал, что пять миллионов советских граждан - военнопленных и гражданских лиц - были возвращены на родину.
Русские в Югославии в основном поддерживали немцев, и к концу войны многие покинули страну. Из тридцати пяти тысяч человек в Югославии оставалось восемь-двенадцать тысяч, и югославские власти считали их чем-то вроде пятой колонны. Некоторые тайно покинули страну, другие были арестованы как немецкие коллаборанты.
Когда в сорок пятом году советские войска оккупировали Маньчжурию, они устроили в Харбине "литературный вечер", разослав личные приглашения местным писателям и журналистам. Ачаир, Несмелов и Шмейсснер были арестованы и исчезли. Многие журналисты разделили их судьбу. Книги двух библиотек были публично сожжены.
Несмотря на это, волна патриотизма охватила большую часть русской общины. Просоветские чувства были настолько сильны, что на встрече писателей в Шанхае несколько человек публично поддержали нападки Андрея Жданова на Анну Ахматову. Хотя многие русские получили образование в Китае, многие из них, включая и некоторых писателей, уехали в Советский Союз. Встречали их там по-разному.
В сорок восьмом году, когда стало очевидно, что Националистическое правительство может проиграть войну с коммунистами, русские эмигранты переехали из других китайских городов в Шанхай. Однако вскоре стало ясно, что и Шанхаю долго не продержаться. И в сорок девятом году остававшиеся эмигранты бежали на остров Тубабао в Филиппинском архипелаге. Буквально голыми руками они построили палаточный город для пяти с половиной тысяч жителей и назвали его улицы такими любимыми московскими и петербургскими названиями, как Невский, Адмиралтейский и Тверская. Уже с Тубабао они постепенно переселились в Аргентину, Австралию, Бразилию, Парагвай, Доминиканскую Республику и Соединенные Штаты.
В Европе русские эмигранты по-разному относились к Советскому Союзу. "Ассоциация русских писателей и поэтов в Париже" проголосовала за исключение тех своих членов, которые приняли советское гражданство, а некоторые сразу же вышли из ассоциации в знак протеста против этого исключения. Среди них были Георгий Адамович, Вера Бунина, Гайто Газданов, Перикл Ставров, Владимир Варшавский и Леонид Зуров. Спустя две недели ассоциацию покинул Иван Бунин.
Конец 40-х и начало 50-х годов были апогеем "холодной войны", и значительные средства, в основном американские, были предоставлены для создания центра борьбы с коммунизмом. Центр был в основном сосредоточен вокруг мельгуновского "Союза борьбы за свободу России", НТС Народно-Трудового Союза, "Радио Освобождения" (переименованного позже в "Радио Свобода") и "Института по изучению Советского Союза", находившихся в Мюнхене.
В ответ Советский Союз начал проводить крупную кампанию шпионажа против этих организаций и даже основал в 55-м году в Восточном Берлине "Комитет за возвращение на родину" с собственной радиостанцией и газетой, так и называвшейся "За возвращение на родину".
Журнал "Грани" был основан в 46-м году во Франкфурте-на-Майне русскими эмигрантами первой и второй волны. Последние жили тогда еще в бараках для "перемещенных лиц". Журнал вскоре установил связи с "первой волной", но постепенно стал форумом не только эмигрантской, но и неофициальной советской литературы.
Эмиграция в Соединенные Штаты достигла наивысшей точки в период с 50-го по 52-й годы, и новым центром зарубежных русских публикаций стал Нью-Йорк. В 42-м году Михаил Цетлин, Марк Алданов и Михаил Карпович - все представители "первой волны", переехавшие из Европы в Америку, - основали "Новый журнал".
Хотя во "второй волне" были представители интеллигенции, она в целом не обладала "критической массой", необходимой для сохранения культурной традиции за рубежом. В 50-х и начале 60-х годов представители "первой волны" по-прежнему занимали главенствующую роль в литературной жизни эмиграции. Поскольку многие эмигранты оказались в конце войны в Германии, эта страна стала центром эмигрантских изданий после войны. В сорок восьмом году там выходило около 80-ти периодических изданий;, к 70-му, однако, их число сократилось до двух.
Вероятно, одной из главных заслуг "второй волны" были мемуарный жанр и художественная проза, запечатлевшая опыт недавних событий, поскольку трагедия века не была объективна отражена в советской литературе, а вывезти рукописи из Советского Союза до войны было нелегко. Стоит отметить такие книги, как "Соловецкие острова" Геннадия Андреева (1950), "Неугасимая лампада" Бориса Ширяева (1954), роман "Враг народа" (1952), переизданный в 1972 году под названием "Параллакс", Владимира Юрасова (псевдоним Владимира Жабинского), "Между двух звезд" Леонида Ржевского (1953), "Укрощение искусств" Юрия Елагина (1952) и его же "Темный гений" (1955).
"ТРЕТЬЯ ВОЛНА"
СОВЕТСКОЕ СОПРОТИВЛЕНИЕ ЭМИГРАЦИИ
Советский Союз беспрестанно проводил ожесточенную войну против эмиграции, выпуская многочисленные статьи, которые рисовали мрачную картину эмигрантской жизни. Вот некоторые из названий этих статей: Горький хлеб чужбины. Здесь и искалечат их судьбы. С покаянием. Исповедь эмигранта. Бегство из рая. Трагедия обманутых. Одиссея отщепенца. Нет жизни без отечества. Десять лет в нью-йоркском тупике. Приглашение в трясину. Потерянные годы. Целую родимую землю.
