— Делать нечего больше? — спросил бугор у сварщиков.
Вовка попытался что-то возразить, а бугор его по губам опять — хлоп!
— Ладно, бугроид, хватит рукоприкладства, — вмешался токарь. — Стемнеет скоро, а мы только четыре трубы положили.
До конца дня никто больше и слова не сказал, и труб положили на две больше, чем обычно.
Широко известно, что в военное время тангенс прямого угла равен единице. Шутки шутками, а только феномен заветных слов не стал единственным в своём роде. В отдельных регионах — Занзибаре, Девоншире, Еврейской автономной области и Цюрихе — дважды два стало равняться примерно трём целым и четырнадцати сотым, и этому числу даже специальное название придумали — здец (по первым буквам мест, в которых оно получается). А так как связь поддерживалась только почтой, подобных феноменов могло быть в десятки, в сотни раз больше, просто на них ещё никто не обратил внимания.
Несмотря на катаклизмы и связанные с ними трудности (из-за числа здец во многие чертежи вкрались ошибки, а заторможенное отсутствием заветных слов мышление мешало эти ошибки обнаружить), паровое вещание запустили ещё до Нового года.
Бригада незаконно вварила трубу на перегоне Пермь — Сыктывкар-Воркута, и никто этого даже не заметил. Централизованная опрессовка системы прошла без сучка без задоринки — видимо, проектировщики загрубили давление в трубопроводе десятка на два очков, поэтому небольшая потеря давления на магистрали осталась незаметной.
Всё казалось таким замечательным, что даже подозрительно. Но едва работы по монтажу парового вещания в городе и районе завершились, стало ясно, в чём подвох. Кризис никуда на самом деле не делся, просто его некогда было замечать.
В обязательном порядке требовалось поставить на отопительный стояк счётчик давления, весьма, кстати, недешёвый. А как иначе — вдруг ты тайком к батарее подключишься и за бесплатно паровой трафик пользовать будешь?
Тут же появились государственные службы по обслуживанию и установке этих счётчиков, а если ты хотел автономную систему отопления и не собирался подключаться к глобальному паровому вещанию, тебя начинала окучивать целая куча служб и ведомств, удовлетворить потребности которых было дороже, чем подключиться. Цены на углеводороды взлетели до небывалой отметки, стоимость продуктов тоже выросла.
А работы по-прежнему не было.
Гардин сказал, что раз всё сделали, а грузоперевозок по-прежнему нет, — всех отправят в отпуск без содержания. Вырученных с шабашки денег едва хватало протянуть до весны, да и то — если по счетам не платить. Весной, конечно, обещали некоторую ремиссию — там же посевная начинается, удобрения нужны, перевозки будут. Ну, ладно, летом можно перейти на подножный корм: грибы, там, ягоды, рыбалка, мелкий разбой. А потом что делать?
— В деревню уедем, там жить будем, — сказал Митя.
— Ага, — хмыкнул бугор. — То-то я погляжу, все туда так и рвутся.
Игорь в деревне жил — и вполне был согласен с бугром: развернуться у нас нигде не дадут.
И вот именно в эти дни сомнений и тягостных раздумий о судьбах своей родины Опарыш подал здравую мысль:
— А взять путёвку в Швецию, как мохнорылый брал, и попросить там политического убежища.
— Кому ты там в Швеции нужен? — спросил Митя.
— Как ты там убежища попросишь, когда ты и по-нашему едва языком шевелишь? — покачал головой бугор.
— Где ты денег на путёвку возьмёшь? — шмыгнул носом кузнец.
— Да на кой тебе вообще эта Европа сдалась? — затянул Игорь всем знакомую песню. — Ненавижу их. Всё на них смотрим, на ихнюю цивилизацию. А нам эта цивилизация…
— Раньше, Андрюха, думать надо было, — не слушая камланий сварщика, сказал Оскар. — Когда Интернет был. Познакомился бы на каком-нибудь сайте с богатой шведкой и организовал бы с ней…
— …Шведскую семью! — заржал кузнец.
Все загалдели, обсуждая эту перспективную некогда мысль: всё-таки в Европе кризис почему-то легче переносят, чем у нас, и почему так, и какие всё-таки уроды сидят в Кремле, и какую они козью морду придумали с этим паровым вещанием.
— А у меня тётка под Питером живёт, — вдруг вспомнил Лёха. — Недалеко от эстонской границы.
— А у меня — в Питере, — сказал Игорь.
— А у Мити баба в Чердыни, — пошутил Опарыш.
Оскар скромно промолчал, хотя его брат жил в Западной Германии.
— Так это, — сказал Лёха, — можно поехать к тётке — и перейти границу.
— Зачем? — удивились коллеги.
Лёха немного сбивчиво объяснил, что в Европе сейчас демографическая ситуация никуда не годится, стареет Европа. И ещё её поприжали арабы. «Ну и правильно сделали», — попытался остановить кузнеца Игорь, но Оскар сказал, что казахам слова не давали. «Мы, как близкие по культуре — всё-таки европейского в нас больше, чем арабского, — гораздо более желательные мигранты для той же Германии и Франции, — продолжил кузнец. — Вот собраться бы да махнуть к Вовке Камерлохеру в Дюссельдорф!»
Тут все посмотрели на Оскара: что он на это скажет?
Оскар сказал, что, в общем-то, идея ему нравится, но кто ж их туда пустит? И даже если впустят, то ведь потом всё равно выгонят. Хотя… пока поймают, пока разберутся, пока ноту в посольство отправят, пока в посольстве будут разбираться, что это за беглые холопы да из какой губернии… полгодика протянем, а там, глядишь, и зацепимся как-нибудь.
— А ты, — Лёха ткнул пальцем Игорю в грудь, — можешь в Кзыл-Орду возвращаться. А оттуда и до Китая рукой подать. Если втиснешься.
— А как границу переходить будем? — спросил Опарыш.
— Давайте по льду Финского залива! — предложил Волокотин. — Проверенный способ, Ленин так ходил.
— Это как хочешь, а я ленинским курсом и сам не пойду, и детей не поведу, — отказался Лёха. — Ни к чему хорошему не приводит…
Волокотин с бугром обиделись за Ильича и начали доказывать, что при Советах жилось замечательно. И образование-здравоохранение, и равенство-братство, и водка-колбаса. Совесть у людей была. Лёха при Советах и впрямь неплохо жил — Союз развалился, пока он ещё в школу ходил, — но сдаваться тоже не хотел. Он напрямую спросил: если так хорошо жили, зачем всё ломать стали? И на традиционный ответ, что это всё дерьмократы с Горбачёвым, уточнил — откуда эти дерьмократы вышли? Не из коммунистов ли, не из верхушки ли? Как правило, на этом спор как-то затухал.
— Ну, а ты как предлагаешь? Каким путём? — спросил Митя.
— Что именно? — не понял кузнец. Если бы сейчас разговор зашёл о пути развития целой страны, он, пожалуй, не смог бы ответить сразу.
— Каким путём границу переходить будем?
— Законным.
Сказать, что данный подход к проблеме показался мужикам нетрадиционным — это ничего не сказать. Такого отказа от стереотипов вообще не ожидали. Лёха попытался объяснить:
— Вы представляете — ломанёмся мы через границу нелегально? Нас пограничники расстреляют. И будут правы.
Мужики усомнились, что расстреляют. Чего уж — прямо по детям стрелять начнут? Ну, не начнут, сдался кузнец. Зато поймают, физиономии начистят, жён обесчестят и деньги заберут. И через границу всё равно не пустят.
— Как это — деньги заберут? — возмутился Андрюха.
— «Золотого телёнка» почитай, — посоветовал Лёха. — Скажут «бранзулетка-бранзулетка», шубу порвут и заберут все деньги.
К тому же, добавил Лёха, позор будет: вроде как пытались линию фронта перейти, а нас обратно отправили. Нет, тут можно только честным путём отправляться.
— По турпутевке махнём. Я прикинул — не больше сорока тысяч обойдётся, если с женой и детьми. А Андрюхе вообще десятки хватит.
Мужики присвистнули.
— А дальше что? — спросил Вовка.
— Приезжаем в Финляндию… ну, или Швецию там… или в Дюссельдорф… бежим к местным властям и просим политического убежища.
— Как ты его попросишь? — бугор всё ещё сердился за коммунистов и Ленина.
— А что тебе у нас не нравится? — спросил кузнец.
Не нравилось бугру много, если не сказать — всё. Он уже собрался перечислить по пунктам все обиды, как Лёха его оборвал:
— Вот всё, что тебя не устраивает, и будет причиной, по которой ты стремишься влиться в братское лоно Евросоюза.
— У братьев лона не бывает, — заметил Андрюха.
Все не на шутку задумались над этой мыслью, но обсуждать не стали. Видимо, каким-то образом это было связано с заветными словами.
— Только, — кузнец поднял палец к потолку, — надо это дело всем вместе провернуть. То есть всей толпой заявиться в полицию, чтобы бабы ревели, дети есть просили, и сказать: или вы нас принимаете, или нам хана, и нас лично Путин на границе утопит в сортире.
Страна уже успела шагнуть в следующий год, и весьма громко: отрубив газ братьям-славянам, а заодно и всей Европе. Там тут же накрылось паровое вещание, и вообще очень неприятная история с морозами образовалась, но нашим всё нипочём, потому что гуманизм гуманизмом, а хохлы газ на халяву пользуют, чего мы допустить не можем ну никак!
