Сказав потом несколько замечаний об низших классах, очень поверхностных, автор обещает читателю в следующих томах «Физиологии» описание лакейских балов, о которых, прибавляет он с какою-то особенною гордостью, в Москве люди этого сословия еще и не мечтали. Москва охотно уступает это преимущество Петербургу. Наконец автор переходит к описанию главного, как он выражается, петербургского сословия, чиновников. «Известно, что ни в каком городе в мире нет столько молодых, пожилых и даже старых бездомных людей, как в Петербурге: в этом отношении Петербург антипод Москвы; это резкое различие объясняется отношениями, в которых оба города находятся к России. Петербург – центр правительства, город по преимуществу административный, бюрократический и официальный; едва ли не целая треть его народонаселения состоит из военных, и число штатских чиновников едва ли еще не превышает собою числа военных офицеров: в Петербурге все служит, все хлопочет о месте или об определении на службу; в Москве вы часто можете слышать вопрос: чем вы занимаетесь, в Петербурге этот вопрос решительно заменен вопросом: где вы служите. Слово чиновник в Петербурге такое же типическое, как в Москве барин, барыня, и т<ак> д<алее>; чиновник это туземец, истый гражданин Петербурга». Описание Петербурга автор заключает следующим выводом: «Его закон (т<о> е<сть> Петербурга) есть нудящая сила обстоятельств, и он готов сделаться чем угодно, если это угодно будет обстоятельствам. И потому, – прибавляет далее довольно странную мысль, – его мудрено определить на основании того, что он был и что он есть». Если нельзя определить чего-либо на основании того, что он был и есть, то неужели возможно определять на основании того, что он будет? Желая доказать, как Петербург нужен для России, в противоположность одной из прекрасных статей «Современника» (1837)[11], где сказано: «Москва нужна для России, для Петербурга нужна Россия», – автор заключает: «Нельзя отнять важного значения у Москвы, хотя и нельзя еще сказать, в чем оно состоит, значение Петербурга яснее пока a priori, чем a posteriori, оно в будущем». Автор начал статью с целью показать идеи Москвы и Петербурга и наконец приходит к тому, что Петербурга определить нельзя и что нельзя показать значения ни Москвы, ни Петербурга. Неужели идея может быть в том, что не имеет значения? или автор думает, что само слово идея до сих пор не получило никакого значения. Таким образом вся статья разрешается в полное ничтожество. Читателям, может быть, это покажется странным, но в самом деле, – ничто – единственно возможный вывод из статьи посредственной. Такого же рода статьи и заключает в себе «Физиология Петербурга» по собственному ее признанию.
Дополним картину Петербурга, составленную автором в отличие от Москвы, еще одною особенностью Петербурга, особым родом писателей и литературы.
С того времени, как в русской литературе появилась мысль о народности, отдельные области огромной России начали выказывать свои особенности и в литературе. Покорный общему движению, и Петербург выразился в литературной деятельности и придал ей свой особенный характер; сосредоточивая в себе богатства России, он усилил книжную торговлю и этот торговый характер придал и литературе. Одни за другими появились литературные предприятия, сосредоточивали вокруг себя толпы писателей, разделяли их на отдельные круги, наперед определяя время, количество и даже качество их деятельности; началась сильная фабрикация литературных произведений, и полновесные книги журналов и других повременных изданий разошлись по всем концам России. Для подобных предприятий нужны были и особого рода писатели, такие, для которых литература составляла бы своего рода службу, деятельные, способные для всяких работ, по возможности лишенные особенностей, которых произведения не противоречили бы никакому убеждению, никакому из направлений подобного рода изданий. Петербург, как город по преимуществу чиновнический, заключающий в себе образцы всевозможных народностей, деятельный, богатый, исполнений бездомными людьми, стекающимися туда со всей России, легко мог служить такого рода писателям. О них-то так сильно заботится «Вступление» в «Физиологию Петербурга»; их произведения составляют особый разряд сочинений, которые не то чтобы дурны, да и не то чтобы хороши, одним словом посредственные. Сбор таких сочинений и представляет «Физиология Петербурга».
Автором «Вступления» был Белинский (см.: Белинский В. Г. Полн. собр. соч., т. 8. М., 1955, с. 375–384). Цитата К. Аксакова неточна (см.; указ. том, с. 384).
Неточная цитата из «Вступления» (там же, с. 379). Курсив К. Аксакова.
Неточная цитата из «Вступления» (там же).
Статья Белинского.
Псевдоним В. И. Даля. В сборнике был помещен его рассказ «Денщик».
Тимм В. Ф. (1820–1896) – известный художник-иллюстратор.
Альгаротти Франческо (1712–1764) – итальянский писатель, посетивший Россию в 1739 г. и написавший об этом книгу «Письма о Россия». Цитата из этой книги.
Здесь и далее К. Аксаков разбирает статью Белинского «Петербург и Москва».
Имеются в виду газеты «Северная пчела» (1825–1864) и «Русский инвалид» (1813–1361). Инвалидами в то время называли солдат, состарившихся да службе; близко нашему понятию ветеран.
С помощью воображения (франц.). – Ред.
Имеется в виду статья Н. В. Гоголя «Петербургские записки 1336 года», опубликованная в журнале «Современник», 1837, т. 7.
