Если власть работает в интересах общества, то ей, в общем-то, и нечего скрывать, кроме того, что положено засекречивать. А если иначе? Ведь в данных, формально юридически открытых для общества, тем не менее, зачастую может содержаться информация, проливающая свет на весьма неблаговидные действия власти. В этих случаях такую информацию стараются просто скрывать, незаконно ограничивать к ней доступ. Причём за подобное застенчивое сокрытие данных от общества никакого серьёзного наказания наше законодательство не устанавливает.
Иное дело - сокрытие информации от государственных контрольных органов. За отказ предоставить им информацию в большинстве стран мира предусмотрено уголовное наказание. Удалось добиться этого - введения в Уголовный Кодекс соответствующей нормы - и нам. Причём, чтобы наше предложение стало в Парламенте более "проходным", мне пришлось передавать его депутатам "в одном пакете" с нормой об ответственности за непредоставление информации палатам Парламента. В результате в Уголовный кодекс была введена единая статья об ответственности должностных лиц за непредоставление положенной информации Думе, Совету Федерации и Счётной палате, а также за предоставление информации недостоверной.
Но даже и с учётом уже имевшейся в законе нормы об ответственности за отказ представить информацию Счётной палате, тем не менее, за саму возможность проведения полноценной проверки работы Центробанка нам пришлось бороться не один год. Нам был навязан некий "спор" о компетенции - в связи с вышеописанным весьма размытым и невнятным описанием в законе статуса Центробанка. И когда после безуспешных попыток осуществить проверку финансово-хозяйственной деятельности Центробанка на протяжении 1997-98 гг. Счётная палата потребовала от Генеральной прокуратуры привлечь руководителей Центробанка во главе с С.Дубининым к уголовной ответственности за отказ предоставить информацию по вопросам, относящимся к компетенции Счётной палаты, Генеральная прокуратура предложила ... рассматривать "спор" в Арбитражном суде.
После августовского 1998 года дефолта, когда в головах хотя бы у какой-то части населения наступило пусть даже и временное, но все же просветление, Президент почувствовал себя весьма уязвимым. В такой ситуации ему пришлось под давлением Думы и Совета Федерации санкционировать согласие нового Председателя Центробанка В.Геращенко на проведение проверки. И Геращенко, при рассмотрении его кандидатуры на пост председателя ЦБ, вынужден был публично пообещать Думе предоставить Счётной палате всю необходимую информацию (хотя на деле затем важнейшую информацию - о кредитах, выданных Центробанком в 1997-98 гг. - предоставить отказался).
И вот осенью 1998 года Счётная палата России всё-таки провела проверку финансово-хозяйственной деятельности нашего Центробанка. Был выявлен целый ряд серьёзных нарушений закона, в том числе нарушение принципов бухгалтерского учёта (как мы уже знаем, правила учёта Центробанк устанавливает себе сам законно, хотя такой закон и абсолютно абсурден; но нарушать при этом установленные законом общие принципы бухгалтерского учёта - права у него нет). Были зафиксированы незаконные операции с цветными металлами, нарушение правил переоценки стоимости драгметаллов, что привело к искажению суммы прибыли, которая должна идти в федеральный бюджет. Кроме того, несмотря на то, что по закону от налогообложения освобождается только сам Центробанк и его подразделения, было выявлено незаконное уклонение от налогообложения и средств дополнительно создаваемых ЦБ для себя страховых и иных фондов, а также предприятий, не имеющих отношения к конституционным функциям Центробанка.
Были выявлены также факты действий руководителей Центробанка, не противоречившие закону, но весьма небезынтересные для общества и потому тщательно скрывавшиеся. В частности данные, подтверждавшие обоснованность аргументов, ранее (ещё в 1995 году) высказывавшихся Советом Федерации против принятия действующего закона о Центробанке. Так, мы (автор этих строк был в тот период членом Совета Федерации от Санкт-Петербурга) предупреждали о том, что закон, принятый вопреки позиции Совета Федерации, заложил противоположную интересам страны мотивацию деятельности руководителей Центробанка, позволив им в тайне от общества тратить на своё самообеспечение неограниченные госресурсы.
И действительно: выяснился выше уже упомянутый масштаб расходов Центробанка на своё самообеспечение - около семи с половиной миллиардов деноминиро-ванных рублей, что соответствовало почти полутора миллиардам долларов. Это в три раза больше, чем вся прибыль, которую Центробанк перечислил в федеральный бюджет. На что ушли такие колоссальные деньги? В том числе на зарплаты руководителей, на порядок более высокие, чем, например, у руководителей Правительства страны. Добавьте не облагаемые налогами "представительские" расходы: пятнадцать тысяч долларов в месяц для Дубинина, десять тысяч долларов для Алексашенко и других заместителей, по 7,5 тысяч - начальникам департаментов (из чего и сложились суммарные доходы - более чем в двадцать раз превышающие доходы руководителей Правительства страны)...
Но и это ещё сравнительные мелочи. Ведь прямое, легальное самообеспечение - не единственное, на что, скажем мягко, не вполне обоснованно уходили колоссальные средства. Например, выяснилось, что в так называемые "евробанки" (бывшие "совзагранбанки") Центробанк переправил наших государственных ресурсов (валютных средств) более чем на три миллиарда долларов... Зачем, если прибыли от их работы - лишь десятки миллионов долларов?
По результатам проверки Счётной палатой были составлены акты: "Акт проверки деятельности Центрального банка Российской Федерации по отдельным вопросам формирования, размещения (управления) и использования золотовалютных резервов Российской Федерации в 1997-1998 годах" от 19 ноября 1998 года и "Акт о результатах проверки отдельных вопросов финансово-хозяйственной деятельности Центрального банка Российской Федерации за 1997-1998 годы" от 24 ноября 1998 года.
Такие акты затем по установленной процедуре передаются для ознакомления руководителям проверявшейся организации. Последние вправе просто подписаться, что они с актом ознакомлены, или указать, что у них есть возражения и замечания, которые в этом случае должны быть оформлены письменно и приложены к акту.
Каково же было удивление наших сотрудников, когда они получили из Центробанка ранее переданные туда для ознакомления акты - Председатель Центробанка В.Гера-щенко установил на обоих документах гриф "секретно"...
Конечно, это был попросту абсурд. Ведь несмотря на то, что Председатель Центробанка вправе самостоятельно принимать решения о засекречивании документов, это касается лишь его документов, но никак не любых чужих (в данном случае - Счётной палаты), переданных ему лишь для ознакомления. Чужие же документы он засекречивать вправе лишь с согласия того лица , которое является собственником документа и содержащихся в нём сведений - такого согласия Счётная палата ему, разумеется, не давала. Кроме того, для засекречивания в данном случае не только не было абсолютно никаких законных оснований (все акты были составлены сотрудниками Счётной палаты на основании изучения несекретных документов Центробанка), но и, более того, было засекречено то, что закон о гостайне прямо запрещает засекречивать, в том числе сведения о выявленных нарушениях закона при распоряжении государственными ресурсами. То есть закон был нарушен кругом.
Но если документ уже засекречен, пусть даже и со сплошными и грубейшими нарушениями закона, рассекретить его, тем не менее, по нашему закону можно либо решением засекретившего документ должностного лица, либо через суд.
Несмотря на очевидность беззакония, мы понимали, что вероятность успеха невелика - прецедентов рассекречивания документов через суд в отечественной судебной практике наши юристы (Счётной палаты) найти не смогли. Но, с другой стороны, - какая альтернатива? Предположим, мы не воспрепятствуем использованию этого изобретённого тогдашним Председателем Центробанка В.Геращенко замечательно эффективного способа борьбы с независимым контролем. Тогда завтра по результатам любой другой проверки, выявившей злоупотребления высшей власти. Председатель Правительства или иное уполномоченное лицо без всяких сомнений станет просто засекречивать акты с результатами выявленных нарушений. И этим будет нейтрализована принципиально важная норма закона о Счётной палате, предусматривающая гласность в её работе. После чего и саму Счётную палату уже вполне обоснованно можно будет закрыть - за отсутствием какой-либо пользы для общества.
Таким образом, мы попытались создать прецедент рассекречивания документа, незаконно засекреченного одним из высших руководителей государства.[9]
