Если взять заявления марксизма буквально и непосредственно сопоставлять их с реальностью, то можно найти факты, которые их опровергают, и факты, которые их подтверждают. Кроме того, они суть идеологические заявления, допускающие различные интерпретации. В одних из этих интерпретаций они кажутся истинными, в других — ложными. И потому во избежание бесперспективных словесных дискуссий надо сначала констатировать фактическое положение вещей во всей его сложности, противоречивости и изменчивости, а уж затем (на этой основе) смотреть, в каком смысле, в какой мере и в какой интерпретации идеологические коммунистические принципы реализуются в действительности.
Методологическое замечание
Современный читатель прекрасно знает, что возможны технические устройства с такими свойствами: ты его толкаешь от себя, а оно движется на тебя; некоторое время оно движется в желаемом направлении, а потом сворачивает в сторону; до определенного момента ты можешь контролировать его движения, но потом теряешь контроль. Так вот общество можно вообразить себе как огромный агрегат из таких сооружений, строения которых вы не знаете и не можете точно рассчитать совокупный результат их действий.
Я готов допустить, что коммунистическое общество строится с самыми лучшими намерениями — облагодетельствовать человечество. Но строители его не принимают во внимание того, что элементы общества подобны упомянутым сооружениям. Решили, например, ввести справедливую оплату по труду. Но где единые критерии измерения? Для массы людей не так-то просто найти такие критерии даже для простейших случаев. Практически же в масштабах общества произвести точные измерения и соблюсти справедливость невозможно. Но люди и не нуждаются в этом. Они находят общественно-значимый путь реализации этого принципа: просто стремятся занять социальное положение, соответствующее их способностям и усилиям. И если бы единый способ измерения труда людей был найден, он дал бы поразительный результат: этим способом мы смогли бы убедиться в том, что в массе, в среднем и в основе социальные позиции людей соответствуют их трудовым способностям и усилиям. И принцип «по труду» оказался бы тождественным принципу «по социальному положению». Но тут обнаруживается, что мы имеем дело с одним из странных устройств, о которых я говорил в начале раздела. Сражение за лучшие социальные позиции идет в условиях царства коммунальности, в которых в огромном числе случаев преимущества имеет не лучший работник, а более гибкий и изворотливый в коммунальной среде индивид. И в результате принцип «по социальному положению», порожденный принципом «по труду», начинает работать в обратном направлении.
Я не призываю людей предварительно рассчитывать возможные последствия своих действий в таких случаях, — практически это невозможно сделать. Практически в отношении общественных проблем люди вынуждаются решать их в силу обстоятельств, часто — единственно возможным способом. Историю не делают, она делается. Если бы первые послереволюционные коммуны были эффективны и продуктивны, они выжили бы и поощрялись бы руководителями страны. Если бы введение партийного максимума зарплаты для высокопоставленных чиновников дало бы желаемые результаты, это давно сделали бы. Но если бы это сделали, высокопоставленные чиновники все равно так или иначе взяли бы свою долю, соответствующую их постам. Кстати сказать, эти чиновники номинально имеют не такую уж большую зарплату. Но им и нет надобности в большой зарплате. Они могут иметь все, что нужно, с малыми деньгами или совсем без денег. Я лишь хочу привлечь внимание читателя к тому факту, что элементы общественного организма выкидывают фокусы куда более странные, чем технические сооружения, о которых я говорил здесь.
Сколько было сказано слов по поводу того, что сталинисты уничтожили подлинных деятелей революции и искренних коммунистов — ленинскую «гвардию», не говоря уж о троцкистах и бухаринцах. Это — один из тех фокусов истории, которые тривиально поясняются на тех механических моделях, о которых я говорил выше. Но именно тривиальность проблемы пугает глубокомысленных критиков коммунизма, и они предпочитают пороть всякую заумную чушь на эту тему вместо убедительных банальностей. Между прочим замечу в назидание всякого рода левым движениям Запада, тяготеющим к коммунистическим идеям, что именно они в первую очередь будут уничтожены в будущем коммунистическом обществе их стран,- ибо они противоречат самой сущности коммунизма: то, за что они борются как за желанную цель, убьет их как нежеланных врагов.
Трудоспособные граждане коммунистического общества не только имеют право на труд, они обязаны трудиться, т.е. они обязаны быть сотрудниками каких-то первичных деловых коллективов, должны быть прикреплены к ним. Это имеет свои недостатки: человек, способный к труду и обязанный числиться в какой-то коммуне, но длительное время считающийся неработающим (не прикрепленным к коммуне), рассматривается как нарушитель норм общественной жизни и даже как преступник. Имеются специальные законы и организации, которые имеют право и силу заставить таких уклоняющихся от труда (точнее — от прикрепленности к коллективу) людей насильственно прикрепиться к какой-то коммуне, но уже не по их выбору, а в тех местах, где им укажут. Однако для подавляющего большинства населения такое положение есть благо: им всегда гарантировано место работы, дающее какие-то средства существования. Если работник коммуны не нарушает норм жизни общества до такой степени, которая подлежит законному наказанию, его невозможно уволить с работы. Вообще уволить человека с работы, если он не вступает в серьезный конфликт с обществом, очень трудно. Его защищает коллектив и общественные организации — профсоюзная организация в первую очередь. Потому в коммунистическом обществе могут существовать многочисленные нерентабельные предприятия, которые нельзя уничтожить, ибо они дают работу (т.е. прикрепляют) и средства существования для многих граждан общества. Здесь невозможна открытая безработица. Интенсификация труда, которая могла бы привести к безработице, здесь поэтому затруднительна, и расплачиваться за это приходится всем — путем фактического понижения заработной платы (тяготы распределяются по всем работающим). Здесь вообще изменения в жизненном уровне людей существенно зависят от ситуации в стране в целом (снижение или повышение цен в стране в целом, аналогично — с зарплатой).
Условия труда в деловых коммунах сравнительно легкие) Поскольку для получения того или иного вознаграждения достаточно занять соответствующую социальную позицию и затем исполнять обязанности на общепринятом уровне, то вырабатывается такое отношение к труду, которое точно выражается формулой «где бы ни работать, лишь бы не работать». Лишь немногие энтузиасты стараются повысить свой жизненный уровень за счет трудового героизма. Большинство же относится к труду равнодушно, добиваясь каких-то улучшений иными путями (взятки, воровство, «левая» работа и т.п.). Процветает халтура и очковтирательство. Это — общество недобросовестно работающих людей и халтурщиков.
Я ввожу понятие коэффициента вознаграждения (или эксплуатации) для сравнения условий труда в коммунистическом обществе и других обществах. Пусть X есть величина трудовых усилий, а Y — величина вознаграждения. Отношение Y к X есть коэффициент вознаграждения. Хотя в коммунистическом обществе величина X ниже, чем на Западе, но зато величина Y здесь еще ниже, так что коэффициент вознаграждения Y/X здесь значительно выше, чем на Западе. Потому работники коммунистического общества за редким исключением предпочитают условия жизни коммунизма таковым на Западе. Они, конечно, мечтают о хорошей еде, одежде, квартирах, машинах. Но они вряд ли согласятся за это платить такую цену, какую платят за это работники на Западе.
Работникам коммун гарантирован оплачиваемый отпуск. Они имеют возможность получать путевки в дома отдыха, часто — со скидкой или бесплатно. Время болезни им оплачивается. Им гарантирована пенсия по старости и по инвалидности. Пока жилье граждане имеют по месту жительства в силу прошлой традиции или местных условий (дома и квартиры перешли к ним от родителей). Пока значительная часть жилплощади распределяется через жилищные отделы местных властей. Но все большую роль приобретает распределение жилья через деловые коммуны и в зависимости от них. Во всяком случае, граждане имеют дешевые жилища. Для большинства — тесные и дорогой ценой, иногда — усилия целой жизни уходят на то, чтобы получить отдельную маленькую квартирку на семью. Но все-таки минимум жилья люди так или иначе имеют, причем, повторяю, дешевого. А в России даже отдельная кровать с простынями была великим историческим достижением. И в общем жилищные условия советских граждан за послевоенные годы заметно улучшились.
