Владилен Машковцев
ПОДНИМАЕТ МАГНИТКА КОНВЕРТЕР
Стихотворение
Над каркасами ветер стремительный,
вдоволь черной работы для всех…
Воздвигают в Магнитке строители
кислородно-конвертерный цех.
В неувязках начало, в заторе,
и не видно, что будет в конце.
Но на каждом паршивом заборе
красный лозунг: «Даешь ККЦ!»
А просмешники хлещут нас бойко,
да и к месту, не в бровь, а в глаз
— Строй, ломай, коль идет перестройка,
перестраивай десять раз!
В лунных кратерах шлаковой свалки
над пролетами перезвон.
Звездопадами электросварки
комсомольский штаб озарен.
И девчонка звенит лопатой,
в котловане торя тропу:
— Падай, звездочка, золотом падай
на мою золотую судьбу!
Облака — лебединые стаи,
снег и камни, как морды моржат.
Но копры забивают сваи,
аж в Америке стекла дрожат.
Все здесь глыбко, не для показа,
и в едином порыве слилось.
Парень крутит баранку БелАЗа,
будто крутит земную ось.
Сверху он глядит на начальство
шало, с юмором — наверняка.
Ведь приходится в жизни не часто
на начальство смотреть свысока.
В министерствах то плохо, то слабо,
с каждым часом все больше забот.
И в железную будку прораба
секретарь обкома идет.
Кто-то в поиске и горении,
кто-то с маской на прежнем лице.
Но рождается ускорение:
— Раньше срока сдадим ККЦ!
Над Уралом — огни и ветер,
и тревожно гудит завод.
Поднимает Магнитка конвертер,
сердце рвется в двухтысячный год!
Александр Павлов
У ПОДНОЖИЯ ВЕКА
Стихотворение
На окраине этой старинно
и темно от слепых фонарей,
и гудки пробиваются длинно
сквозь туманы седых январей.
Я хожу на окраину эту,
где теплушки дымят в тупиках,
где дороги прохожему нету,
только шпалы да рельсов река.
Где курятся путейские будки
и сугробы от масла черны,
где завод прекратился как будто,
и пора бы вкусить тишины.
Здесь года побурели от гари…
Но эпоха прибавила шаг —
и темно от мазутных испарин,
и звенят перепонки в ушах.
Среди снега, костров и тавота,
заслоняя собой неуют,
на задворках большого завода
великанами люди встают.
Когда не ходят трамваи,
по городу ходят слухи
о том, что какой-то призрак
поднялся не с той ноги…
И юные вспоминают
обруганный бред старухи,
осмеянный сивый мерин
идет на свои круги.
И эти круги все шире
расходятся по задворкам,
и некто уже серьезно
Вселенную костерит…
И дешевеет правда,
и дорожает водка,
у самой последней девки
светило во лбу горит.
А дети внимают взрослым,
не затыкают уши,
чтобы потом припомнить
серьезный их разговор.
Уходят в глубины сплетни,
выходят на мели души…
И все это происходит
трамваям наперекор.
Когда не ходят трамваи,
по городу ходят слухи…
Что ты плачешь, певец?
И чего тебе хочется
на земле, где рождается свет?
Обошли ли тебя
затрапезные почести,
или время для радости нет?
Не венчается все,
что когда-то кончается.
Подари свою песню весне.
Кто полюбит ее,
пусть побольше печалится
о бессмысленно прожитом дне.
Никогда не горюй
о придуманной вечности:
вечны только любовь и вражда.
Проклянется когда-то
умение меч нести,
а огонь для души — никогда.
Полуправда твоя
хуже кривды откликнется
для того, кто идет за тобой…
А гора к Магомету не двинется:
выбирай — или плачь,
или пой.
На земле,
на воде,
в неуютном ли космосе
одиноко без песни родной…
Исторический миг
одоления косности
бесконечен для жизни одной.
Светлана Томских
СТИХОТВОРЕНИЕ
«Дышите носом», — тренер говорил,
Но только мы упорно ртом дышали,
И тренера советы забывали,
Когда нам в лица ветер с силой бил
Да снова под кроссовками песок
На мелкие частицы рассыпался,
И даже тот, кто сзади оставался,
Запомнить это правило не мог.
Дистанций новых прерванная нить
До финиша упруго протянулась,
И кто-то победителем вернулся,
Но тренеру не смел он возразить.
Азарт победы, горечь неудач,
Лишь вы над нами властью обладали,
И криком нас трибуны обдавали,
И нарастал в груди восторга плач.
Но с точностью направленной иглы
На следующий круг нас выводило,
И в нас тогда уверенность входила:
По правилам не выиграть игры.
Бежали так, что волосы со лба,
Бежали по раскрученной спирали…
А праздные болельщики молчали,
Но можно и молчанием солгать.
В ЛИТЕРАТУРНЫХ ОБЪЕДИНЕНИЯХ
Стихи. Рассказ
В литературном объединении при курганской областной газете «Молодой ленинец» начинали многие, сейчас уже ставшие профессиональными, прозаики и поэты. И сегодня на занятиях в «Юности» звучат новые голоса. Представляем читателю стихи библиотекаря Елены Овчинниковой, рабочего Сергея Бойцова и рассказ кинооператора местной студии телевидения заочника Литературного института имени А. М. Горького Сергея Жмакина.
Мне снился дом, и лебедой
заросший двор, и у крыльца
ведро с колодезной водой,
и ветки яблонь у лица.
Так ясно снился ставней скрип
и удивленный птичий гам.
Но голос тот давно охрип,
зовущий к детским берегам.
И просыпаюсь тяжело,
уже в предчувствии беды,
и явь окатывает зло
ведром колодезной воды.
У звезд не бывает иначе.
Если звезда сгорает
и падает,
это значит —
кто-то с ней умирает.
Если звезды не стало —
этого не услышат.
Лишь звездочет
устало
спустится с крыши.
Сядет, колпак снимет
и, как ребенок,
заплачет…
И у звезды есть имя.
У звезд не бывает иначе.
Вчерашняя строка не греет.
Не хочет прошлого душа.
А лист белеет,
лист белеет,
тревожить словом не спеша.
…Струна осталась не задета,
и с каждым часом все немее,
и я боюсь, что до рассвета
уж не успею…
Где бежит Нарова-река —
крест Семеновского полка.
Справа — Нарва, а слева — море.
Здесь Петра натаскивал Карл.
Путь к величию — кровь и горе,
крест солдатам и тот бокал,
под Полтавой Петром подъятый
«За науку!..» И крест солдатам
за науку? За кровь и муку?
Нет, совсем нетрудно понять,
зная следствия и причины,
отчего на полях Отчизны
кровью полита каждая пядь.
Уходя от того креста,
вспомнил памятник я другой,
до него от того креста
пролегла не одна верста —
вся Россия с ее судьбой.
Резко вырубленная глыба
над Амуром серым, седым —
в память строивших в топях гиблых
город юный, как гимн молодым.
Между ними не километры.
В грань фундамента и креста
бьются разных историй ветры:
кровь — в одной, а в другой — мечта.
