в ссылке, декабрист Н. Бестужев написал «Воспоминание о Рылееве». Оно свидетельствует, что и «во глубине сибирских руд» декабристы умели сохранить святую ненависть к деспотизму, веру в конечную победу революционного дела.* * *
Целая эпоха в истории русской культуры обозначена именем Пушкина. Пушкин, чья слава началась с «вольных» стихов на гребне волны движения декабристов, не только создал шедевры в поэзии, прозе и драматургии.
Его беспримерная одаренность воодушевляла современников, придавала им силы. Это очень точно подметил Гоголь. В статье «В чем же, наконец, существо русской поэзии и в чем ее особенность» он писал, что Пушкин «был для всех поэтов, ему современных, точно сброшенный с неба поэтический огонь, от которого зажглись современные поэты».
О поэтическом расцвете в России в канун восстания декабристов написал статью один из друзей Пушкина, Плетнев. Его «Письмо к графине С. И. С<оллогуб>» открывает в нашей книге раздел, посвященный критике пушкинской эпохи.
Плетнев не ставил себе целью дать подробный анализ поэтических индивидуальностей. Он лишь перечисляет имена, начиная с незадолго перед тем скончавшегося Державина, дает очень краткие характеристики поэтам. О каждом пишет с восхищением: о партизане 1812 года Денисе Давыдове, который создал «особый род военных песен»; о Рылееве, избравшем для себя «прекрасное поприще. Он представляет вам поэтические явления из отечественной истории»; об исполненном «гармонии и так называемой грации» Дельвиге; о «пробуждающем прекрасные помыслы» Языкове. Первым из критиков Плетнев точно определяет место Жуковского в истории русской литературы, взволнованно пишет о Батюшкове, Баратынском, наконец о Пушкине.
Статья Плетнева интересна для нас как один из первых откликов на успехи русской поэзии той поры. Но все же, читая ее, можешь подумать, что все поэты, перечисляемые Плетневым, ему нравятся в равной мере. Невольно приходит на память упрек, который однажды бросил Плетневу Пушкин: «Брат Плетнев! Не пиши добрых критик! будь зубаст и бойся приторности!»
Другой близкий друг Пушкина, человек громадной начитанности и тонкого художественного вкуса, Вяземский выступает в середине 1820-х годов со статьями, посвященными поэмам Пушкина «Кавказский пленник», «Бахчисарайский фонтан», «Цыганы».
Предисловие к поэме «Бахчисарайский фонтан» Вяземский написал по просьбе Пушкина. Он выбрал сравнительно редкую для статьи форму — диалог. О романтической поэме Пушкина и шире, о романтизме и классицизме, у него спорят отсталый провинциальный Классик и передовых взглядов Издатель. Вяземский — великолепный мастер полемики. Устами Издателя он в пух и прах разбивает доводы Классика, доказывает, что писателям нет никакой нужды придерживаться правил, изобретенных много столетий назад, что необходимо откликаться на современные запросы, что знамением эпохи является романтизм, а выдающийся его представитель — Пушкин.
Вяземский тонко подметил характерные черты поэмы Пушкина: пропуски в описаниях, легкие намеки, туманные загадки. «Читатель в подобных случаях должен быть подмастерьем автора и за него досказывать».
Статья Вяземского стала в тот момент манифестом романтического направления. Но в литературе происходили огромные сдвиги. В 1825 году были опубликованы отрывки из комедии Грибоедова «Горе от ума», была издана отдельной книжкой первая глава романа в стихах Пушкина «Евгений Онегин», Пушкин написал историческую трагедию «Борис Годунов». Начиналась новая эпоха в русской литературе, эпоха критического реализма.
Движения Пушкина к реализму Вяземский не оценил. В поэме «Цыганы» ему, как и Рылееву, показалось неуместным, зачем главный герой, Алеко, водит медведя и собирает деньги с глазеющей публики. Однако то, что Вяземскому казалось ненужной подробностью, для Пушкина было очень важным. С каждым новым произведением у него возрастал интерес к бытовой детали, к показу повседневного. В «Опровержениях на критики», написанных в Болдино осенью 1830 года, Пушкин не без иронии в адрес своего романтического прошлого, возражая Рылееву и Вяземскому, писал об Алеко: «Всего бы лучше сделать из него чиновника 8 класса или помещика, а не цыгана».
Вяземский обошел молчанием появление «Евгения Онегина» и «Капитанской дочки». Но он горячо приветствовал появление комедии Гоголя «Ревизор». Сатира Гоголя оказалась близка ему: он сам был автором талантливых эпиграмм и широко известных сатирических стихов.
Его статья о «Ревизоре», напечатанная в 1836 году в журнале Пушкина «Современник», была прежде всего возражением критикам комедии. Реакционеры расценили пьесу Гоголя, воспользуемся словами критика Сенковского, как пример «грязной комики». Вяземский доказывал, что писатель вправе ограничиться показом одного только отрицательного, негативного и вместе с тем, обличая зло, служить воспитанию общественной нравственности. Отметив выдающееся мастерство Гоголя, он отнес его комедию к шедеврам русской драматургии.
Заключительная часть статьи по-своему характеризует трудное положение и литературы и критики в николаевскую эпоху. Вяземский, в прошлом друг декабристов, видный оппозиционер, вдруг делает реверанс в сторону правительства! Он хвалит власти за то, что они будто бы не вмешиваются в литературные дела, позволяют писателям писать то, что они хотят, и ссылается в подтверждение на давние постановки «Недоросля» Фонвизина и «Ябеды» Капниста. Но вспомним, какую характеристику дал Вяземскому Пушкин: «Язвительный поэт, остряк замысловатый, и блеском колких слов, и шутками богатый...» В похвале Вяземского была понятная современникам язвительная колкость. Многие помнили, что «Недоросль» был подвергнут цензурным искажениям, а «Ябеду» запретили после четвертого спектакля и изъяли из продажи текст. Был у всех в памяти и более свежий пример. Комедия Грибоедова «Горе от ума», также причисленная Вяземским к лучшим русским пьесам, долгое время находилась под запретом, в 1831 году ее разрешили играть, но только в Москве и в Петербурге. Свой сомнительный комплимент правительству Вяземский делал для того, чтобы такая же участь не постигла «Ревизора» Гоголя.
Не только один Вяземский, очень многие вначале не смогли правильно понять движения русских писателей к реализму. Вторжение обыденного, будничной действительности в творчество Пушкина воспринимали как упадок таланта. Романтически настроенные критики и читатели-почитатели привыкли, по инерции, подставлять себя на место литературных героев. Каждому было лестно воображать себя Пленником, но кому хотелось быть похожим на ничтожного графа Нулина? Возникало отчуждение между поэтом и аудиторией. О закономерности такого отчуждения Пушкин писал в заметке о Баратынском: «Но лета идут — юный талант мужает, талант его растет, понятия становятся выше, чувства изменяются. Песни его уже не те. А читатели те же... Поэт отделяется от них и мало-помалу уединяется совершенно. Он творит — для самого себя и если изредка еще обнародывает свои произведения, то встречает холодность, невнимание...»
В десятилетие после поражения декабристов в литературе по-прежнему занимало очень сильные позиции романтическое направление. Создал шедевры
