Власть коммунистического типа принципиально ненадежна. Она не способна достаточно долго и систематически выполнять свои обещания. Не потому, что она состоит из обманщиков. Она не способна сдержать свое слово по условиям своего функционирования. Это касается, конечно, позитивных намерений в первую очередь и лишь в некоторой мере негативных. Лиц, обещавших что-то, легко заменить лицами, которые само это обещание истолкуют как ошибку (для дискредитации сменяемых лиц). Общая тенденция к отсутствию стабильности норм жизни и тенденция властей к преобразованиям может изменить ситуацию так, что прежние обещания теряют смысл или забываются.
Ненадежность обещаний властей становится привычной формой государственной жизни. Властям в глубине души никто не верит. Не верят и они сами. И принимая решения, это предполагается априори. Неявно, конечно. И, повторяю, в том, что касается позитивной деятельности. А в том, что касается негативной деятельности, стоит только дать сигнал. Ломать — не строить.
Плюс ко всему прочему почти полная безответственность за ход государственных дел. Присваивая себе все положительное независимо от его природы, власть строит свою деятельность так, чтобы не нести никакой ответственности за промахи и недостатки. Внутри власти для этого существует система круговой поруки.
Власть в коммунистическом обществе есть элемент не политических, а иных социальных отношений — отношений коммунальных. Это — самодовлеющая власть, не имеющая никаких иных основ, кроме самой себя. Здесь не власть существует для общества, а общество признается и допускается лишь в той мере, в какой оно нужно и достаточно для воспроизводства и функционирования власти. Здесь общество есть лишь питательная среда и арена для спектаклей власти.
Все формы власти в коммунистическом обществе и все лица, причастные к власти и имеющие какую-то власть, не гнушаются никакими средствами (способны на все), если это дает желаемый результат и не наказуемо достаточно сильно. Коммунальный расчет образует основу и суть поведения всех и вся. Прочие же явления отношений людей производны от этой основы и подчиняются ей. Этому принципу подчиняется и государственная власть коммунистической страны в целом. Если руководство страны сочтет какую-то операцию нужной и сравнительно безопасной, ничто внутри общества не способно остановить его от осуществления этой операции, какой бы чудовищно безнравственной и жестокой она ни выглядела. Коммунистическая власть имеет ограничения своему произволу лишь во внешних препятствиях и в своих возможностях преодолевать их.
Власть на уровне клеточки
Сущность власти коммунистического общества отчетливо обнаруживается на уровне первичных коллективов. Конечно, в более крупных объединениях (вплоть до масштабов страны) власть приобретает функции, какими она не обладает на уровне клеточек. Но корни этих функций уходят все же в клеточки. Это суть лишь отчужденные и объединенные в масштабах страны функции власти в клеточках. Например, на уровне клеточек нет судов и карательных органов, однако функции наказания присущи уже первичным коллективам. Первичный коллектив не может дать разрешение сотруднику выехать за границу, но от него зависит эта поездка не в меньшей мере, чем от министерства внутренних дел. В огромном числе случаев первичные коллективы дают санкцию на возбуждение уголовного дела против своих сотрудников и даже сами выступают инициаторами таких дел.
В своей деловой ячейке граждане имеют дело с административной (деловой) властью, партийной властью (включая комсомольскую) и властью коллектива (включая профсоюзную организацию). Подавляющее большинство сотрудников коллектива так или иначе само участвует в этой системе власти. И хотя административное руководство назначается свыше, а партийное руководство отбирается и одобряется высшими партийными органами, власть на уровне первичных коллективов есть подлинное самовластие. Для большинства граждан общества жизнь вообще ограничивается уровнем первичных коллективов, так что для них власть как нечто актуальное предстает прежде всего в этом облике самовластия. Власть здесь не воспринимается как насилие. Даже высшие руководители коллектива не противостоят здесь рядовым сотрудникам так, как это имеет место в случае противостояния хозяев предприятий и наемных рабочих, владельцев земли и батраков или крепостных. Они здесь суть члены коллектива. Они могут иметь перспективы подняться выше и тем самым противопоставить себя коллективу как нечто внешнее и вышестоящее. Но пока они в данном коллективе, они тут свои люди. Власть коммунистического общества является в высшей степени демократичной в своей основе, что сказывается и в личных взаимоотношениях руководителей с подчиненными. Один из фокусов социальной системы, на которые я постоянно обращаю внимание, состоит в том, что на самой демократической основе власти в коллективе вырастает самая недемократическая власть уже в масштабах районов, областей, министерств и т.п., не говоря уж о стране в целом.
Руководитель коммуны (заведующий, директор) назначается вышестоящими административными органами. Однако санкцию на его назначение дает соответствующий партийный орган, а часто он проявляет инициативу в подборе подходящей кандидатуры. Как принято говорить в Советском Союзе, руководитель учреждения (а часто — и его заместители) есть номенклатура районных, городских или более высоких партийных органов. Должностные лица внутри клеточки на более низкие должности частично тоже отбираются и утверждаются высшими административными и партийными органами (номенклатура более низкого уровня), частично отбираются и назначаются руководством клеточки, разумеется, с санкции партийной организации.
Не следует думать, будто рядовые сотрудники вообще никак не участвуют в назначении руководства. Даже назначение высших руководителей коллектива часто зависит от мнений и желаний сотрудников учреждения. Какую-то роль играют партийные и общие собрания учреждения, производственные совещания и другие формы демократии. Назначение же на низшие посты вообще очень значительно зависит от рядовых сотрудников. Трудно подсчитать здесь точный процент, но пожалуй, большая часть первичных руководителей выходит из рядовых сотрудников.
О чисто социальном аспекте руководства я уже говорил. Здесь хочу еще обратить внимание на такие явления. Отбор людей во власть на уровне клеточки происходит как будничный деловой процесс. Он непрерывен, т.е. происходит не сразу для всех должностей, а постоянно, по мере освобождения или появления новых должностей. Иногда тут имеет место фикция свободных выборов (например, выборы научных сотрудников), но как исключение, а не как общее правило. Система власти воспроизводится непрерывно как обычная рутина. Есть некоторые общие правила отбора людей во власть. Среди них есть формальные (например, нужен диплом инженера или доктора наук), но в большинстве случаев действуют неписаные законы работы ответственных органов и коллективов. Описать эти правила — значит описать, какого рода люди имеют преимущества в карьере, каким людям отдает предпочтение отбирающая и назначающая власть. Конечно, тут бывают ошибки и просчеты, но редко. Обычно же решающие люди имеют достаточно жизненного опыта, чтобы отобрать подходящего человека. При отборе кандидата на пост принимаются во внимание его идеологические, деловые, моральные и общечеловеческие качества (например, умение обращаться с людьми). Отобранный по этим критериям кандидат, как правило, оказывается надежным и средне-толковым руководителем. Неверно, будто на должности отбираются самые ловкие и циничные проходимцы, — на уровне первичных коллективов людей знают достаточно хорошо и таких индивидов не любят. Но если приличные отобранные кандидаты затем обретают все качества подхалимов, циников, ловкачей, хапуг, так это действуют общие коммунальные законы, от которых уберечься удается лишь единицам, да и то в редких случаях.
Наконец, не следует думать, будто назначенное свыше начальство не зависит от своих подчиненных. От успешности работы подчиненных зависит прочность положения руководителя и перспективы карьеры. В первичных коллективах руководство подвергается как гласной, так и скрытой критике. Гласная критика — собрания и производственные совещания. Негласная критика — анонимные и подписанные доносы, жалобы в высшие органы, слухи, клевета. Иногда руководителю учреждения приходится не столько заниматься делом, сколько обороняться от критики такого рода. Так что изображенная мною выше картина представляется гармонией только при условии отвлечения от коммунальности, которая на самом деле буквально буйствует на уровне первичных коллективов, отравляя жизнь практически всем, и начальству — в том числе. Хотя люди рвутся в начальство, однако их жизнь не есть сплошное наслаждение. Часто она есть нечто довольно утомительное. Но люди все же идут в начальство, ибо для многих это — единственный путь вырваться из трясины коммунальности.
