и смерть»
«Философия трагедии»
«Рай на небеси»
Веселье достигалось привешенным черепом
«Прими сей череп, Дельвиг, он
Принадлежит тебе по праву»
– Кубок – череп!
«Все, все, что гибелью грозит,
Для сердца смертного таит
Неизъяснимы наслажденья»
(Пушкин)
Грубость вкуса, воспитанная старым искусством, требует искренности лирика и гибели в трагедии. Мы живем в варварское время, когда «дело» ставится выше «слова», а у Терентьева: «цветут какаисты Бревна смехом», воткнутая нога (кинжал) – цветет сама (интересно осуществить все это на сцене!), а что делается с продырявленным евнухом – для композитора не видно, – сажаем мудрецов на кол, устраивая громоотвод жизни
«Не упускайте случая
Сказать глупость,
Усыпительной пулей уносится
Всякая пакость
(Терентьев из книги «Херувимы свистят»).
Были подвижники, стали сдвижники!
«Сорок соборов на одну Лизу» –
такой размах!..
В драмах Зданевича дан кинематограф перпендикуляров – ежеминутно встает и падает:
В «Янко» частокол-разбойников, косая блоха и распяленный Янко, испускающий вяло «фью».
В пьесе «Асел напрокат» вертикальные женихи с невестой (Зохной) и горизонтальный осел. К концу все ложатся в слезах наземь.
В третьей дра (!) «Остров Пасхи» беспрерывные смерть и воскрешение из пяти лиц, эффект выщербленного забора и спортивная комбинация пяти пальцев в сырное лицо смерти…
Военный вызов
«У-у-а ме-гон э-бью».
(Крученых)
У-у – глухой рев книзу и затем резкий переход кверху (а) – раскрывшаяся пасть.
Опять «хлопасть»
Дальше: «гва-гва» – лягушачье трели и квак.
«Сассаку» – плюется
«Зарья???
Качрюк!???!» –
графичность вопросительного знака – кружение в военной пляске («вопросительный крючок» – выражение Пушкина)
Задорный вызов
«Чхо-хох»!
увей чипля!
злукон! злубон!
шагимп!..
Фа-зу-зу-зу!..
(Крученых)
– шипенье, брызги, чахи, хлопанье лопнувшей камеры на всю Европу
Колючки осколки и брызги.
«Заюская гугулица» – (сравни: юсь, выусить как шерсть, моллюски) – тонкая, как волос блондинки, как математика. Гугулица – дикое у-у гу, – чудище на тонкой плюсне-ножке.
РИСУНКИ СЛОВ: (Терентьева, Крученых, И. Зданевич)
1 Свороченные головы – мочедан (чемодан), шрамное лицо, мрачья физиономия и др.
2 Двухглавые слова – я не ягений, зудовольствие
3 Сломанное туловище – мыслей (ударение на е)
4 Троичные в брюхе – злостеболь (злость и боль), брендень (бред, дребень, раздробленный день). Вчимдела.
5 Мохнатые слова – беден, как церковная лектриса (притягивает крысу), пеечка (мягкое, круглое, пенистое), случайка и др.
6 Третья нога – летитот (летит от) во сне на Козерога.
7 Однорельсные – жизь (вместо: жизнь), нра (нравится), глав, зав, врид.
8 Трехрельсные – циркорий (вставная буква р)
9 Свыжатой серединой – сно (вместо сон)
Еще возможны композиции: из разных кривых, лучистая, симультане, пятнистая и пр.
– Легкость (вертикальная фраза) и тяжесть (хржуб).
В заумных словах, освобожденных от груза смысла, наибольшая сила и самостоятельность звука, крайняя легкость (фьят, фьят; мечтаянный пюнь) и крайняя тяжесть (дыр-бул-щыл, хряч сарча Крочо, хо-бо-ро, хружб).
Чередование обычного и заумного языка – самая неожиданная композиция и фактура (наслоение и раздробление звуков) – оркестровая поэзия, все сочетающая
Замауль!..
Положения для будущих исследователей сдвига
Все эффекты в искусстве никогда не могут быть учтены (ибо произведение искусства организм живой и чрезвычайно сложный) сдвигология вскрывает их существование и дает нам в руки новое орудие, новое чтение, новую азбуку.
Где, казалось, был проскок сознания – там вскрывается сдвиг, тайная творческая работа, выдающая подчас многие секреты авторов!
Учредить особую «сдвиговую милицию» для своевременной ловли сдвигов у зазевавшихся авторов.
Смысловой сдвиг
Двусмысленность, каламбур, чтение между строк, параллельный смысл, символизм.
Сдвиг приводит к созданию новых слов – неологизмов типа деньеще узрюли, теперья или неопределенных точно-заумных.
Заумный язык всегда – сдвиговой язык! –
в нем части искрошенных миров!!
юпяпик (И. Зданевич), любхею (Крученых), леся лежная лупанька ланя (И. Зданевич) –
Здесь некие ласкательные имена, словечки вновь рожденные; р-л-эз (Крученых) – угроза, резкость + икс
Может быть от корней слов все таки не уйдешь, но тогда придется считать корнем каждую букву, как то и пытался делать В. Хлебников!
Сдвиг насквозь пронизывает стих (особенно современный) он – одна ив важнейших частей стиха. Он меняет слова, строки, звучание.
Сдвиг передает движение и пространство
Сдвиг дает многозначимость и многообразность
Сдвиг – стиль современности
Сдвиг – вновь открытая Америка!..
«Слова ZAOUME (заумь) и Sdvigue (сдвиг) скоро получат право гражданства без перевода»
И. Зданевич
Несколько курьезов из книги «молодого марксиста» Я. Шапирштейн-Лерс «Русский футуризм» Москва 1922 года.
В 1913 году, когда русскую поэзию душили символисты и И. Северянин французистыми стишками, я кричал: «Не забывайте русского языка! Почаще пользуйтесь русскими слово-новшествами – они бывают выразительней неологизмов иностранных и т. д.» А Шапирштейн, забывая свою «историческую диалектику», в 1922 г. решил, что я вообще против культуры и Запада –
временной сдвиг укритика!
В той же книге Шапирштейном в футуристы зачислены Есенин, Мариенгоф и… Клюев! Жаль, что за бортом остались Вербицкая и Ахматова! Надеемся, что в следующем «исследовании» Шапирштейн исправит свою ошибку!!!..
В заумном слове всегда части разных слов (понятий и образов) то в простых соединениях (напр. Мартобря у Гоголя) то прихотливых и хитрых комбинациях, дающих заумный образ (составной, сдвиговой, сложный). Он иногда совпадает, а иногда борется с заумным фонетическим образом (совпадение: леся лежная лупанька, несовпадение: дифтеритка гляль – мяхкая звуковая окраска при замораживающем образном значении)
К. Чуковский в книге «футуристы» (1922 г.) говоря о заумном языке, приводит такой случай:
– изучая английский язык, я читал стихотворения Томаса Мура и они мне казались чарующими, именно потому, что я слабо улавливал смысл. Потом, через несколько лет, уже зная язык, я снова принялся их читать и почувствовал, что их главная прелесть исчезла» – да, естественно, п. ч. обычный язык в смысле выразительности слабее заумного в 1000 раз! И потому заумь не только средство прошлого, но главным образом поразительного будущего!
Запомните все!..
Там-же, говоря об одном из футуристов, Чуковский пишет:
– он вся наша Эпоха… национален, как Москва… подобно Шекспиру не мог не появится… он ничтожен, бесцветен…
