Вот только достигло ли поколение «Прожектора перестройки» этих целей? Если судить по общему количеству читателей НФ, участвовавших в опросе, то можно и засомневаться. Для подавляющего большинства, как выяснилось, тема жанровых премий вообще не является поводом для рефлексии. Подавляющее большинство ходит другой дорогой и на вопрос о жанровых премиях не реагирует.
Лет двадцать назад, поверьте, мне и в голову бы не пришло спрашивать кого-то (и себя самого, в том числе), нуждаются ли читатели фантастики в существовании НФ-премий. Ответ был известен априори. Но времена меняются. И не мешало бы понять уровень вовлеченности читателей сегодняшних, не измученных ни нарзаном, ни книжным дефицитом, настроенных позитивно, уверенных, что именно они, читатели, всегда и во всем правы, поскольку именно они из своего кармана финансируют бурную фабричную деятельность многочисленных творческих кланов писателей-фантастов, позволяя оным иметь кров и пищу. Реакцию вы видите сами: среди квалифицированных читателей категорическое «нет» высказывают не многие. Всего 5 % опрошенных уверены, что НФ-премии «нужны только для эстетов, поскольку, как правило, их получают авторы, которых читает именно эта публика», и еще 5 % читателей признаются, что давно не заглядывали в шорт-листы, поскольку строят свою жизнь на более прочном фундаменте, доверяя «собственному вкусу, издательским аннотациям и рейтингам продаж».
Категорическое «да» существованию жанровых премий высказали почти 40 % от общего количества участников опроса. Вполне весомая часть. Это значит, что многие продолжают активно следить за текущими НФ-новостями, отслеживают НФ-тенденции и никогда не сбиваются с правильного НФ-курса. И даже если кто-то из них пропустит случайно премированную книгу, то обязательно ее потом прочтет.
Примерно таким же категоричным был и я много лет назад. А как иначе? Даже церемония вручения «Аэлиты» вызывала, помнится, бурный и длительный восторг, так что говорить о разных заморских чудесах-диковинках типа «хьюги-небьюлы», которые получали обитатели Олимпа с притягательно-магическими ФИО: Лоис Макмастер Буджолд, Роберт Силверберг, Кэролин Черри, Орсон Скотт Кард, Роджер Желязны, Конни Уиллис, Дэн Симмонс, Урсула Ле Гуин. Любимым же развлечением было, не поверите, отгадывание сюжета премированного текста. Очень непростое занятие, если на руках имеется только название книги на английском, приблизительный русский перевод этого названия и априорное доверие ко вкусу неведомых американских читателей. Зато какие это были названия! Как вам, например, «Бизоньи девочки, выходите вечерком», «24 вида горы Фудзи кисти Хокусая», «Горы скорби», «Последняя из Виннибаго» или «Говорящий от имени мертвых»? По мне — так музыка, звучащая в крови…
Но сегодняшний «я» не столь категоричен. Сегодняшний «я» хорошо понимает принципы стратификации и брэндинга, положенные в основу любого премиального механизма, и полностью осознает тот грустный факт, что времена романтического идеализма давно миновали. Если судить по результатам опроса, похожего мнения придерживаются те же почти 40 % читателей. Они, как и я, рассматривают существующие НФ-премии уже «только в качестве условного ориентира, поскольку награждается обычно «великое среднее».
Хорошо, конечно, что у нас НФ-премии есть, поскольку они дают хотя бы какое-то представление о доминирующем тренде (от которого, собственно, каждый из нас и отталкивается, когда задумывается над персональным позиционированием в НФ-сообществе), а символический капитал жанра накапливается хотя бы в виде каких-то оценочных суждений. Радует и то, что убивающая мозг халтура, производимая квадратными метрами в творческих артелях им. наркома Луначарского, встречается в шорт-листах редко. Но печалит, что внешне безупречный механизм по производству смыслов начинает пробуксовывать, а люди, которые купили билет на этот поезд, вынуждены сегодня усердно раскачивать вагоны и стучать в рельсу, создавая иллюзию движения.
Почему же к НФ-премиям падает интерес даже внутри самого сообщества квалифицированных читателей? Причин, я думаю, множество. Как объективных, так и субъективных. И наиболее заметны проблемы НФ-премий там, где процесс регулируется не читательским голосованием, а мнением компетентного жюри. В одних случаях «сваливание» происходит от недостаточной квалификации управляющих, в других — от избыточного управления премиальным процессом, но чаще сам премиальный тренд (средняя температура по палате) попросту не выдерживает давления генерируемого контента. Его объем уже давно превышает все допустимые санитарные нормы, поэтому и премиальным «отборщикам» с каждым годом все труднее и труднее найти «сбалансированное» решение. Увы, даже самое незамутненное сознание самого объективного «отборщика», в чистоте помыслов которого не посмеет усомниться никто, рано или поздно начинает испытывать нечто вроде кислородного голодания, когда оказывается погребенным под грудами текстов, сгенерированных всего за один год.
Впрочем, будем справедливы, в похожей ситуации сегодня все премии как в области литературы, так и культуры вообще. Существующие на сегодняшний день механизмы отбора-премирования-лоббирования (за редким исключением) — плоть от плоти механизма рыночного. И маркетинговый интерес всюду прослеживается, и совмещение функций, когда одни и те же люди организуют процесс и производят премируемую продукцию, уже никого не смущает. Хорошо еще, что для организаторов НФ-премий не актуальна пока тема формирования больших премиальных фондов, а то бы такой мутный поток хлынул — лопатой не отмашешься! Но это, конечно, лишь мое мнение. Целых 12 % участников опроса считают иначе. Не зря же они отмечают, что «все эти жанровые статуэтки без денег — только «фенечки», которыми писатели друг друга утешают».
Вообще, о рыночных факторах влияния на премиальный процесс имело бы смысл, наверное, поговорить чуть подробнее, но я благоразумно отмолчусь. Во избежание, так сказать, самовозгорания. С рыночными мельницами бороться — дело не только безнадежное, но и крайне неблагодарное. Напомню только, что даже самым удачливым издателям не стоило бы так сильно верить в теорию вероятности вообще и в закон больших чисел в частности. Да и маркетинг не столь всемогущ, как представляется многим. На фоне всеобщей усталости потребителей от рекламных трюков даже в самом маркетинге уже набирает силу такое занятное направление, как антимаркетинг.
Ну а если говорить о результатах читательского опроса в целом, то он, мне кажется, получился вполне адекватным сегодняшнему дню (с учетом, естественно, особенностей постоянного читательского контингента нашего всеобщелюбимого «Если», разнообразия механизмов премирования и вполне очевидной нерепрезентативности выборки). А это значит, что запас прочности у НФ-премий еще есть. То есть все и дальше пойдет своим чередом. И еще долго будут гореть костры амбиций, не остановятся в пути туда и обратно многочисленные путешественники во времени и продолжат мирно спать замерзшие во льдах и снегах герои книг «33 марта» В.Мелентьева, «Внуки наших внуков» Ю. и С.Сафроновых, «Прыжок в послезавтра» П.Воронина, «Завещание каменного века» Д.Сергеева. Вот только спящие, судя по всему, уже не проснутся. Во всяком случае, до того момента, когда наступит тепловая смерть Вселенной. Второй закон термодинамики пока не в силах отменить даже рынок.
Вл. Гаков
Пламенный книжник
Рэю Брэдбери, классику американской НФ, в этом месяце исполняется 90. Почти век! Как-то не верится — хотя он-то, как никто другой, умел заставить нас поверить еще и не в такие небылицы. Чего стоит, к примеру, будущее, в котором Пожарные жгут книги! Но вот прошло полвека, и это будущее наступило. Книги, правда, не жгут — да и зачем? Они и так вскорости вымрут — ввиду ненадобности. Новое поколение предпочитает познавать окружающий мир с помощью всевозможных электронных игрушек. Где-то мы об этом уже читали…
О жизни и книгах одного из последних патриархов американской фантастики (прилагательное «научная» в данном случае было бы известной натяжкой) уже столько написано, в том числе и автором этих строк, что нет необходимости повторять общеизвестные факты. Поэтому в юбилейном очерке я, пользуясь предоставленным поводом, вспомню другую жизнь — жизнь книг Рэя Брэдбери у нас в стране. Где его, начиная с «оттепельных» 1960-х, переводили как никого другого — не только из числа американских фантастов, но и американских прозаиков вообще. Разве что Хемингуэя издавали побольше, но «папа Хэм» тогда вообще был фигурой культовой.
И все же до наступления новой, постсоветской реальности перевели, оказывается, далеко не всего Брэдбери. Так что мне в предисловии к одному из главных его произведений — роману «Что-то страшное грядет» (1962), опубликованному на русском лишь в начале 1990-х, пришлось пригласить читателя к знакомству с «незнакомым Брэдбери». В те годы заявить подобное можно было разве что в полемическом запале. Как так — незнакомым? Это о самом-то издаваемом у нас американском авторе, тиражи книг которого уже тогда перевалили восьмизначный рубеж, о любимце миллионов читателей, захваленном критиками? Хорош «незнакомец»!
