Рассказы и несколько фотоснимков.
И вас принялиу несмотря на то, что вы тогда еще не сняли ни одного фильма?
Да, хотя я сам этого не ожидал.
Здорово.
Это точно. Потом я получил стипендию и грант на оплату обучения. Киношколой тогда руководил Ласло Бенедек, режиссер фильма «Дикарь» с Марлоном Брандо и Ли Марвином в главных ролях. Я проучился там два года, и потом в киношколу пришел Николас Рэй — Ласло Бенедек пригласил его на должность профессора, — и мне предложили стать его ассистентом. Вообще-то я учился на трехгодичной программе, но после второго курса собирался поговорить с Ласло Бенедеком и объяснить ему, что осенью я в киношколу не вернусь, потому что у меня нет денег на оплату учебы и я не вижу смысла продолжать обучение. И вот когда я зашел к нему в кабинет, там сидел Ник Рэй. Мы познакомились, между нами завязалась беседа, а потом Ласло сказал: «Я помогу тебе достать деньги на обучение: Нику нужен ассистент». Так что я проучился еще семестр, работая в качестве ассистента у Николаса Рэя. А потом все немного усложнилось. В то время я писал сценарий для своего первого фильма, «Вечные каникулы», и я все время показывал Нику разные варианты сценария. Он постоянно говорил мне, что в фильме должно быть больше действия. И каждый раз, выслушав его, я шел домой и, наоборот, убирал всю динамику из сценария, так что фильм получался еще более статичным. Просто я не хотел подражать Нику. И я думаю, он уважал меня за это. Мы стали хорошими друзьями. Уже умирая от рака, он решил снять еще один, последний фильм. Это была совместная работа с Вимом Вендерсом, он называл это^Фильм Ника» или «Молния над водой». Ник попросил меня поработать помощником продюсера на этой картине.
Что входит в обязанности помощника продюсера?
Приносить кофе, следить за вставной челюстью Ника — такие вещи.
Но в принципе для вас это был первый опыт непосредственного участия в съемках полнометражного фильма?
Да, но съемки проходили так, как это принято в Европе, — небольшая съемочная группа, более дружеские отношения. Это была съемочная группа Вима Вендерса; я был единственным, кого пригласил Ник.
И все они раньше работали вместе?
Да, почти все.
Почему европейские режиссеры предпочитают работать с одной и той же съемочной группой? Это больше напоминает актерскую труппу.
В Европе все совсем не так, как в Голливуде, где принято просто нанимать профессионалов: нужен художник — .обращаешься в соответствующий профсоюз. В Европе режиссеры работают с гораздо меньшей съемочной группой и поэтому предпочитают сотрудничать с одними и теми же людьми. Вот, например, Вим — почти все его фильмы сняты одним и тем же оператором, Робби Мюллером. Правда, «Молнию над водой» снимал другой оператор, Эдди Лачман. Это просто другой способ работы, режиссер может держать весь процесс под контролем, в то время как в Голливуде с режиссером обычно заключается контракт, и он выполняет лишь свои непосредственные обязанности. Обычно он не участвует ни в отборе актеров, ни в процессе монтажа. В Европе режиссер лично контролирует всю работу над фильмом.
Именно он воспринимается как создатель фильма.
Да, там в меньшей степени ощущается это разделение труда. Так вот, Ник умер в семьдесят девятом, кажется в июне, и через два дня после его смерти мы начали снимать мой первый фильм, «Вечные каникулы». Это был по-настоящему малобюджетный фильм. Мы сняли его за десять дней на шестнадцатимиллиметровую пленку, и все это стоило около пятнадцати тысяч долларов.
Как вам удалось найти деньги?
Большую часть этих денег я получил по гранту, и по условиям гранта я должен был выплатить всю сумму университету в счет оплаты обучения. Вместо этого я снял фильм. Так что диплом мне так и не дали.
Как проходили съемки «Вечных каникул»?
Все делалось в страшной спешке. Для меня был важен образ главного героя, его играл непрофессиональный актер, Крис Паркер. Фильм отчасти воспроизводит его реальную жизнь. Там нет четкого сюжета, и сняли мы его очень быстро. Я уже года три как не смотрел этот фильм, и, знаете, мне не хочется пересматривать его, потому что... как вам сказать... когда я в последний раз смотрел «Вечные каникулы», местами он показался мне немного претенциозным, было даже неприятно смотреть. Хотя мне до сих пор нравится атмосфера этого фильма, его особое настроение.
Как вы думаете, сейчас, па волне популярности фильма «Страннее рая», «Вечные каникулы» будут показывать в кинотеатрах?
Насколько я знаю, его сейчас показывают в небольших кинотеатрах и в нескольких университетах. После выхода «Рая» спрос на «Вечные каникулы» растет. У меня сейчас нет времени вникать во все это, у меня есть человек, который принимает заказы на «Каникулы» и еще на один фильм, я там был главным оператором, а режиссером была Сара Драйвер. Он называется «Ты не я». Этот фильм снят по мотивам рассказа Пола Боулза, американского писателя, который живет в Танжере.
О чем этот фильм?
О шизофрении. Там речь идет о женщине, которая сбегает из психиатрической клиники. Под окнами больницы происходит страшная автокатастрофа, и, пользуясь всеобщей паникой, пациентка просто выходит за ворота, и ее принимают за одну из жертв аварии, находящуюся в состоянии шока. Женщину отправляют домой, к сестре, хотя она продолжает числиться в клинике. И сестра — это забавное и вместе с тем тяжелое зрелище, — сестра пытается выяснить, почему она вдруг вернулась. Понять это довольно сложно, потому что мы видим всю эту историю глазами психически больной женщины и порой не понимаем, что из событий происходит на самом деле, а что — больные фантазии героини. В конце фильма роли меняются: благодаря своему упорству женщине каким-то невероятным образом удается отправить свою сестру в клинику и занять ее место. Вообще сюжет очень запутанный, его в двух словах не перескажешь.
В каких еще проектах вы участвовали?
В свое время я участвовал в съемках фильма Говарда Брукнера «Берроуз». Это документальная лента об Уильяме Берроузе. Я отвечал за звук. В первые месяцы съемок в нашей съемочной Fpynne было всего два человека: Говард и я. Он снимал, я работал над звуком. Съемки проходили в Колорадо, в Нью-Йорке и еще в нескольких местах. Еще я занимался звуком для фильма Эрика Митчелла «Американский андеграунд». Это фильм семьдесят девятого года, там играют Джеки Кертис, Патти Астор, Рене Рикар и сам Эрик Митчелл.
Вы тогда уже жили в Ист -Виллидже ?
Да.
Вы переехали туда, когда поступили в Нью-Йоркский университет?
Вообще-то немного раньше. Где-то в семьдесят пятом я поселился в центре, а в киношколе начал учиться в семьдесят шестом.
Вы поселились там, когда жилье было еще сравнительно дешевым?
Да, я переехал незадолго до того, как цены подскочили.
Насколько сильно на вас повлияла атмосфера Ист- Виллиджа?
Поначалу влияние было очень сильным, потому что в конце семидесятых, начиная где-то с семьдесят шестого года, в искусстве — особенно в музыке — царил такой дух, что тебе не нужно было в совершенстве играть на гитаре, чтобы собрать рок-группу. Музыка была важнее, чем качество ее исполнения. В Нью-Йорке появилось много таких групп и музыкантов: Патти Смит, Television, Heartbreakers, Ramones, Mink DeVille, Blondie, Talking Heads. Это затронуло и другие виды искусства. Например, ранние фильмы Эймоса По сыграли в этом отношении очень важную роль. Такие художники, как Жан-Мишель Баскиа, тоже вышли из этого движения, хотя на Баскиа больше повлияли уличные граффити. Но все это происходило в одно и то же время.
И сосуществовало бок о бок.
Точно. Такая атмосфера очень вдохновляла: можно было пойти в клуб «CBGB» или в «Max's» (он тогда еще существовал), а потом и в «Mudd Club» — и везде была творческая атмосфера, обмен идеями. Сейчас такого уже не встретишь. В то время повсюду была, ну не знаю, энергия какая-то....
Когда вы сказали «такого уже не встретишь», в вашем голосе прозвучало разочарование.
Теперь все предпочитают сидеть один на один со своими задумками. Сейчас уже нет настоящей тусовки, обмена энергией, нет таких мест, где люди могли бы поделиться творческими планами. Мне кажется, люди стали более осторожными, что ли, как-то неохотно делятся своими идеями.
Почему?
Не знаю. Отчасти из-за того, что произошло в музыке. Звукозаписывающие компании вывели все эти группы на более коммерческий уровень, сделали их музыку доступной для более широкой аудитории. Некоторые группы выдержали это испытание — например, Talking Heads. А некоторые распались или стали играть совершенно другую музыку. Вот, например, Blondie — они были гораздо интереснее, когда играли жесткий панк-серф-рок. Хотя я могу ошибаться. В общем, в клубах сейчас собираются в основном люди, не имеющие отношения к музыке, просто приходят послушать группу, тогда как раньше — в «CBGB», например — казалось, что каждый, кто пришел в клуб, сам что-то делает — занимается живописью, снимает кино или играет в какой-нибудь группе. Сейчас все по-другому.
