6 солнышко. Невозможно по-английски передать уменьшительное от слова «солнце» — с той же легкостью, ненарочитостью, как по-русски.
11 крикливых. Производное от «крик». Как ни странно, но нет точного английского эквивалента. Скорее, это французское «criard, criarde».
14 у двора. См. коммент. к главе Пятой, I, 2.
Встаетъ заря во мглѣ холодной;
На нивахъ шумъ работъ умолкъ;
Съ своей волчихою голодной
4 Выходитъ на дорогу волкъ;
Его почуя, конь дорожный
Храпитъ — и путникъ осторожный
Несется въ гору во весь духъ;
8 На утренней зарѣ пастухъ
Не гонитъ ужъ коровъ изъ хлѣва,
И въ часъ полуденный въ кружокъ
Ихъ не зоветъ его рожокъ;
12 Въ избушкѣ распѣвая, дѣва
Прядетъ, и, зимнихъ другъ ночей,
Трещитъ лучинка передъ ней.
1–4 Четверостишие следующей строфы служит замечательным примером совершенной взаимосвязи между темой и ритмом:
Встает заря во мгле холодной;
На нивах шум работ умолк;
С своей волчихою голодной
Выходит на дорогу волк…
В первых двух «правильных строках», — два высказывания: о холодном утре, сельской тишине, сделанных в повествовательной тональности. Затем в «текучей строке» возникает зловещий мотив волка; и «медленная строка» вводит драматическое торможение («на дорогу») — с тем, чтобы волк появился внезапным резким контрастом.
7 Несется в гору во весь дух. В черновике примечаний для издания 1833 г. (ПД 172) Пушкин замечает:
«Критиковали меру этого стиха, несправедливо:
— одно из изменений четырехстопного ямбического стиха, впрочем довольно однообразного».
Пушкин приводит и другой пример (глава Третья, V, 14), по его мнению, простого пиррихия, основанного на тех же словах «во весь» (которые, однако, невозможно передать одним тем же английским эквивалентом в обоих случаях):
И после во весь путь молчал.
Конечно, здесь нет подлинных «пиррихиев». Булгарин, который, высказываясь о главе Третьей («Северная пчела», № 124, 1827), цитировал эту строку как образец ошибки в стихосложении, мудро не стал вдаваться в детали; но Пушкин, защищаясь, упускает из виду аргумент возможного опровержения.
Строки, о которых идет речь, фактически читаются со следующими ударениями (глава Четвертая, XLI, 7 и глава Третья, V, 14):
Несется в гору во весь дух
И после во весь путь молчал
Ритм словосочетания «во весь» в обоих случаях (в значении «на пределе» и «целый») не «пиррихический» , а как я назвал его в своем рассуждении о стихосложении, — «перевернутые качели» . Ударение стопы совпадает с неударным «во», создавая скольжение , т. е. отсутствие ударения в сильной доле стопы, вместо регулярной стопы, ударение в которой совпадает с сильной долей , как в других стопах рассматриваемых строк; это обычная вариация; слух же режет то, что понижение (безударная часть) стопы совпадает со словом «весь», явно ударным в словосочетании «во весь»: именно это и создает «перевернутые качели», и именно это плохо звучит. Подробнее см.: «Заметки о стихосложении».
9, 11 Упомянутые здесь коровы прибыли в Красногорье издалека — с известкового Вексин-Нормандского плоскогорья, где Шолье в «Похвалах сельской жизни» (упомянутых в другом месте; см. коммент. к главе Первой, LVI, 2) пел на пределе своего клерикального фальцета:
Quel plaisir de voir les troupeaux,
Quand le midi brûle l'herbette,
Rangés autour de la houlette
Chercher le frais sous ces ormeaux!
<Когда полуценное солнце прогревает травку,
Какое наслаждение видеть стада,
Собравшиеся вокруг пастушьего посоха,
В поисках прохлады под молодыми вязами!>
Почему вид коров, стоящих вокруг пастушьей палки с крюком, должен доставлять всем наслаждение — тайна, разрешимая только в понятиях литературной моды и условностей.
12 дева. В примеч. 23 Пушкин упоминает рецензию Бориса Федорова на Четвертую и Пятую главы в первом и единственном номере журнала «Санкт-Петербургский зритель», 1828 г. Пушкин использовал «благородное», поэтическое определение «дева» вместо «девушка», «девица» или «девка»; а в главе Пятой, XXVIII, 9 — «девчонки» вместо «девы» или «барышни».
В рукописной заметке (Сочинения 1949, VII, 176) Пушкин подробнее пишет по этому поводу:
«Г. Федоров, в журнале, который начал было издавать, разбирая довольно благосклонно главу 4 и 5, заметил однако ж мне, что в описании осени несколько стихов сряду [в действительности только два: глава Четвертая, XL, 5 и 6; другое „уж“ в середине строки 14] начинаются у меня частицею Уж [сокращенное от „уже“, фр. jà, déjà], что и называл он ужами [каламбур с названием змеи]…».
Частое использование «уже», «уж» в русской эпической поэзии — фактор, прискорбный для добросовестного переводчика, вынужденного вводить тяжелое, трехсложное «already», чтобы перевести в значительной мере тавтологическое односложное слово, вставленное автором для заполнения места.
Удобная краткость и плавность звучания позволяет русским использовать это маленькое слово как в устной речи, так и в письменной гораздо чаще, чем англичанам — его английский эквивалент. Мягкое жужжание этого слова постоянно присутствует в языке; а каждая попытка передать его английским «already» постепенно делает перевод похожим на комедийный английский жителя Нью-Йорка, родившегося в России. Оно часто встречается в «ЕО» и может рассматриваться как некий филологизм. Я старался сохранить его в целости и сохранности в виде английского эквивалента в эпизодах, где это стилистически необходимо: Пушкин сам в зачеркнутом примечании объясняет его частое использование в главе Четвертой, XL. Иногда «уже» и «уж» можно адекватно передать как «теперь»; а в некоторых оборотах оно означает «практически» или «еще». Порой это слово используется в стихах как простое заполнение пробела и тогда в английском оно излишне. Поэтому в нескольких случаях я его не перевел. Любопытно отметить, что такая обычная в русском языке фраза, как «он уже готов», становится по-английски смешной и невозможной («he is already ready»).
12–14 Я не видел французского перевода «Времен года» Томсона, но подозреваю, что тень строк 134–37 автора «Зимы» (1726) присутствовала в сознании Пушкина:
И когда хозяйка при вечерней работе
Со внимательным прилежанием прядет свой лен,
Оплывающая свеча или трескучая лучина
Предсказывает ей также непогоду.
<Пер. Д. Дмитревского>.
14 лучинка. Уменьшительное от «лучина», кусок смолистой древесины, используемый как свеча.
14—XLII,1 Трещит… трещат. Этот повтор не очень удачен. Чистое морозное потрескивание (например, в северном лесу, где, как известно, от низких температур расщеплялись громадные стволы деревьев и трескалась земля) отличается от треска и шипения горящей, пропитанной смолой щепы, использовавшейся для освещения крестьянской избы.
И вотъ уже трещатъ морозы
И серебрятся средь полей...
(Читатель ждетъ ужъ риѳмы розы:
4 На, вотъ возьми ее скорѣй!)
Опрятнѣй моднаго паркета,
Блистаетъ рѣчка, льдомъ одѣта.
Мальчишекъ радостный народъ
8 Коньками звучно рѣжетъ лёдъ;
На красныхъ лапкахъ гусь тяжелый,
Задумавъ плыть по лону водъ,
Ступаетъ бережно на ледъ,
12 Скользитъ и падаетъ; веселый
Мелькаетъ, вьется первый снѣгъ,
Звѣздами падая на брегъ.
1–3 морозы… розы. Русский образец того, что Поуп в «Эссе о критике» (строки 349–51) называет «строем привычных рифм»:
