Ирина Горюнова - Современная русская литература: знаковые имена

Спасибо, что вы выбрали сайт ThankYou.ru для загрузки лицензионного контента. Спасибо, что вы используете наш способ поддержки людей, которые вас вдохновляют. Не забывайте: чем чаще вы нажимаете кнопку «Спасибо», тем больше прекрасных произведений появляется на свет!

Захар Прилепин «Леонид Леонов. Игра его была огромна». М.: Молодая гвардия, 2010. (Серия «Жизнь замечательных людей»; вып. 1427)

Захар Прилепин в своей новой книге о Леониде Леонове утверждает, что «игра его была огромна»: игра с жизнью, Сталиным, литературой… «Мир непомерный» этого писателя еще предстоит изучать и изучать. Многократный орденоносец, лауреат Сталинской премии, Леонов, тем не менее, не просто автор «советских» «производственных» романов — его проза, особенно ранняя, толком еще и не изучена, да и сами романы не поняты.

Книга, безусловно, интересна, хотя бы тем, что Прилепин не пытается приукрашивать биографию автора, нивелируя те или иные его поступки, совершенные под давлением Сталина или под влиянием собственных страхов.

Судьба Леонида Леонова имеет две стороны: с одной — раннее признание маститых писателей (например, Горького), перевод его книг на все основные языки мира, массовое издание и переиздание книг, огромное количество научных работ, диссертаций, статей о его творчестве, с другой — запрещенные к постановке пьесы, растерзанные рецензентами романы, отсутствие крупных публикаций в печати в течение полувека, непризнание литературной значимости писателя кругом маститых литераторов…

Он прожил без малого век, век страшный и интересный. Судьба сталкивала Леонова со Сталиным, Вангой, Есениным, Горьким, Шолоховым, Булгаковым, Набоковым… Он оказал огромное влияние на творчество Виктора Астафьева, Юрия Бондарева, Валентина Распутина, братьев Стругацких, но при этом жизнь его все равно для многих остается тайной. «Будучи в возрасте патриарха, — пишет Прилепин, — Леонид Леонов сказал как-то, что у каждого человека помимо внешней, событийной, очевидной биографии есть биография тайная и ненаписанная».

Никаких особых тайн, впрочем, Прилепин не открывает. Вряд ли можно считать шокирующим секретом то, что Леонов — бывший белогвардейский офицер, не испытывающий особого трепета и почтения ни к Белой, ни к Красной армии.

Первые, да и последующие опыты стихотворного словотворчества Леонова откровенно слабы и появляются в печати только благодаря тому, что отец Лени редакторствует в архангельской газете «Северное утро». После закрытия этой газеты по материальным причинам, отец Лени, Максим Леонов, открывает другую — «Северный день». Юный Леонов осваивает профессии журналиста, корректора, наборщика и театрального критика, пишет практически обо всем, включая некрологи.

Судьба начинает благоволить к юному писателю, начавшему писать прозу, даже после прихода Красной армии — он получает предложение стать сотрудником газеты «Красная весть». Везет ему и потом, когда он становится сотрудником дивизионной газеты «На боевом посту», или когда инструктор политотдела, бывшая княжна, Софья Александровна Аргутинская-Долгорукая вычеркивает фамилию Леонова из «расстрельного списка» — списка офицеров, по которым проводилось расследование. Список везений начинающего писателя можно продолжать довольно долго — но лучше прочитать книгу самому. Впрочем, добавлю только, что Леонову повезло влюбиться в дочь издателя Сабашникова — Татьяну. Нет-нет, никаких корыстных «расчетов» у молодого Лени не было, просто так сложилась судьба.

Оценивать фигуру классика такого масштаба сложно, а судить и вовсе невозможно. Многие писатели вынужденно или добровольно ставили свои подписи под «расстрельными» списками «бывших» товарищей. Леонову зачастую удавалось уклоняться от исполнения подобного «долга», хотя и не всегда. Прилепин пишет: «Леонов в разные годы века бывал и очарован, и оглушен, но никогда он не был раздавлен и унижен настолько, чтобы опуститься до бесстыдной подлости».

Один из самых известных романов Леонида Леонова, «Русский лес», вышел в 1953 году и сначала буквально был растерзан критиками, а, спустя некоторое время удостоен Ленинской премии. С одной стороны, «Русский лес» — роман «непроходимо советский», с другой — благодаря Леонову проблема сохранения леса вышла на первый план. Варварское отношение к лесопользованию в угоду планам пятилетки приняло глобальный масштаб, и Леонов, к тому времени депутат Моссовета, не мог не обратить на это внимания. Леонид Максимович ввязался в настоящую войну, приобретя многочисленных врагов, писавших на него жалобы в самые высокие инстанции (например, Васильева, заместителя директора Института леса Академии наук СССР). Прилепин пишет, что «Русский лес» — настоящий подвиг Леонова, особенно учитывая постановление ЦК партии (в ноябре 1953 года) о ликвидации отставания лесозаготовительной промышленности. В определенном смысле роман «выхолощен» и картина советской жизни чрезмерно идеализирована, однако писатель вынужденно пошел на подобные действия и использовал «бесконечные трафареты социализма» для того, чтобы роман все-таки вышел в печать. В данной ситуации оказалось, что тема выше художественности. О «томительном ощущении внешней фальши» в романе говорили Александр Твардовский и Корней Чуковский. «Слишком много в романе полупоклонов советской власти, — пишет Прилепин, — которые Леонов делает малоспособной к гибкости шеей и не самым искренним словом». Что ж, всем свойственно ошибаться и кто посмеет осуждать Леонова?

В 1994 году Леонид Леонов издал свой последний роман «Пирамида», вышедший в не самое удачное время для литературы: падали журнальные и книжные тиражи, и оценить роман по достоинству было практически некому. «Пирамида» имеет подзаголовок «роман-наваждение» и начинается с двух тем, волновавших писателя: присутствие Бога в нашем мире и Россия в пору великого социального эксперимента.

«Леонов рассказал однажды, что импульсом к последнему варианту написания «Пирамиды» стал вопрос: «Может ли человек обвинять Бога?». Думается, этот вопрос так или иначе волновал или волнует всех мыслящих людей. И Леонов не исключение.

Роман-игра, роман-обманка, наваждение — самая большая игра, которую оставил нам в наследство Леонов. Впрочем, это тема для отдельного разговора.

Книга заканчивается описанием сноса Старо-Федосеевской обители и пожаром. Что это: крушение веры, когда в итоге остается только пепелище, или сожжение наваждения и надежда на новое возрождение?

Ответ требуется искать самостоятельно.

Следует сказать, что, взявшись за жизнеописание слегка подзабытого советского писателя, Прилепин действительно взвалил на себя немалую ношу — Леонов прожил без малого сто лет (95). Удалось ли ему это? Скорее да, чем нет, и Прилепин старается описывать классика беспристрастно, показывая не только плотность его текстов, прозрения и удачи, но и его некоторые «прогибы» перед властью, невнимание к семье, творческую ревность по отношению к другим писателям… Безусловно, Леонов, в исполнении Прилепина, является человеком неоднозначным, сочетающим в себе «орденоносный, монументальный совпис» и трагичность умнейшего писателя, загадывающего загадки своими многоуровневыми сочинениями. В общем, книга получилась прелюбопытнейшая, отражающая метафизические пророчества Леонова, его еретические трактовки отношений Бога и человека, его предвидение последствий эксперимента с «перестройкой».

Александр Файн «Прости, мое красно солнышко». М.: АСТ: Астрель; Владимир: ВКТ, 2009

Книга Александра Файна «Прости, мое красно солнышко» содержит две повести: «Мальчики с Колымы» и «Прости, мое красно солнышко», а также два рассказа: «Чистая душа» и «Дуська». Честно говоря, аннотация к книге меня не порадовала, и если бы я не догадалась полистать книгу, то вряд ли села бы писать эту статью. А книга-то оказалась завораживающая! Мальчики с Колымы, женщины с Колымы… Сколько разбитых и порушенных судеб, сколько чудовищных изломов!.. Жить или выживать, стучать или сесть самому, затаиться или выстоять? Можно ли судить за минутную слабость женщину или мужчину? Каждый из вас без греха? Кто первый бросит камень?..

Герои Файна, люди трагических судеб страшных 37-х годов, искалеченные морально и физически жертвы лагерей и ссылок, кинутые в жертвенный зев во имя мировой революции и грядущего торжества коммунизма. Какой ценой воздвиглась социалистическая империя? Чем за нее было заплачено? Уж не одной слезинкой ребенка… и не двумя…