Борис Акунин - Самый страшный злодей и другие сюжеты

«Я завел этот блог, потому что жалко. Добро пропадает.

В смысле не Добро (оно-то не пропадёт), а нажитое добро. Много лет я перелопачиваю тонны исторической литературы в поисках фактов и деталей, которые могут мне пригодиться в работе. Всё, что цепляет внимание, аккуратно выписываю. Но пригождается максимум пять процентов, а остальные занятности так и лежат мертвым грузом, пропадают зря. Вот я и подумал, отчего бы не поделиться, а то ни себе, ни людям. Какие-то из этих разномастных сведений вам, я уверен, и так известны. Но что-то, возможно, удивит, напугает, обрадует или заставит задуматься — как в свое время меня. Буду вести этот блог до тех пор, пока не иссякнут закрома».

Этим коротким вступлением предваряется страничка в Живом Журнале, которую я веду с ноября 2010 года.

Меня давно интриговал блог как новая форма существования авторского текста. Короткие новеллы, важным элементом которых является иллюстрация, видеофрагмент, звук, а более всего — соучастие читателей, видятся мне прообразом грядущей литературы. Уже сегодня про нее ясно, что она будет использовать не бумагу, а носитель куда более живой и многофункциональный — электронную среду.

Вот почему для меня блог не просто игра на новом и непривычном поле, а литературная экспериментальная площадка. Теперь мне нетрудно вообразить, как может выглядеть целый роман, состоящий из эпизодов, в которых что-то нужно прочесть, а что-то увидеть или услышать. Причем у аудитории есть возможность выразить свои мысли и эмоции по отношению к прочитанному.

В этой книге собраны тексты, опубликованные в моем блоге за первые месяцы его существования. Не все, а только те, которые более или менее соответствуют заявленной теме: дней старинных анекдоты в авторской интерпретации и непременно с пояснением, почему они кажутся мне интересными/важными/актуальными.

Еще я прибавил один важный элемент, который и делает Живой Журнал живым: обратную связь.

Каждую из моих публикаций в ЖЖ («постов») сопровождает множество комментариев («комментов»), сделанных членами «Благородного Собрания» (оно же «Блогородное»). Так называется сообщество людей, являющихся, согласно принятой в ЖЖ терминологии, моими «френдами» и прошедших у меня в блоге регистрацию. На сей момент их примерно две с половиной тысячи человек, и они вовсе не обязательно относятся к моим публикациям одобрительно. В книге после каждого «поста» даны несколько «комментов» — в качестве иллюстрации. На самом деле, если тема вызвала у читателей интерес, счет отзывов идет на многие сотни. Между участниками дискуссии иногда возникают конфликты, в том числе острые. На случай непримиримого столкновения у меня в блоге введен институт «дуэли»: один из оппонентов, по воле жребия, падает, стрелой пронзенный, и навеки покидает «Благородное Собрание».

Конечно, в бумажном виде вся эта мобильная, несколько хаотичная форма виртуального бытия тускнеет. Похоже на стоп-кадр размахивающей руками и движущейся куда-то толпы. Видно, что всем им там оживленно и интересно, но картинка неподвижна.

Если вам захочется посмотреть, как это выглядит на самом деле, побродите по блогу. Вот его адрес: borisakunin.livejournal.com.

15.11.2010

Должен повиниться. Фраза, долго украшавшая черно-белые фандоринские обложки

— бессовестный рекламный обман. Говорю это как человек, пролопативший страницы уголовной хроники русских газет, начиная с 1860-х годов (ранее в России то ли вообще не было преступности, то ли цензура не разрешала публиковать криминальные новости).

Никакого изящества и вкуса в убийствах той эпохи нет. Обычное тупое зверство, часто бессмысленное и почти всегда пьяное. Газетные отчеты о душегубах «России, которую мы потеряли» вызывают тоску и отвращение.

Изысканные злодеи XIX века

Вот несколько самых что ни на есть типичных злодейств «изящного века».

Случай № 1.Убийство в Сокольниках

(Из «Московских губернских ведомостей» от 10 июля 1871 г.)

В Сокольничьей роще обнаружен труп молодого человека «по-видимому из простонародья» со следами удушения. На след убийц полиция вышла наиболее часто встречающимся в хрониках образом: один из преступников спьяну проболтался в трактире.

Взяли голубчиков на Хитровке. Запираться никто не стал.

Убийство не планировалось, всё вышло как-то само собой. Сидели под кустиком, выпивали с новым знакомым, таким же вором, как остальные. Кончились деньги, а у мужика хорошие сапоги, да неплохая поддевка. Перемигнулись, накинулись гурьбой, удавили собутыльника его же портянкой. Поддевку и сапоги продали на толкучке, выручили 8 рублей, которые тут же и пропили.

Элементарно, Ватсон.

И всё время повторяется одно и то же: инфантильная неспособность понять что-то кроме сиюминутного шкурного интереса, без особенной заботы о последствиях. При этом не надо думать, что подобная одноклеточность присуща только людям «из простонародья».

Случай № 2.Кровавая драма в приличном семействе

(«Петербургская газета» от 31 марта 1902 г.)

Судят юношу, некоего Александра Карра, который зарубил топором мать и двух сестер.

Причины у мальчика имелись, и пресерьезные. Он познакомился в танцклассе с барышней, в которую влюбился, а денег на приличное ухаживание нет, дома выдают на карманные расходы по гривеннику в день. «Думаю: отравлю я стариков, стану свободен, получу наследство и женюсь. Добыл стрихнину и прежде, для пробы, дал собаке. Она так мучилась перед смертью, что я, представляя себе муки стариков, пожалел их и выбросил яд». Жалостливый юноша решил поступить проще — взял дома деньги тайком. Купил барышне часы и кольца, а себе портсигар и пальто. Мать обнаружила пропажу, устроила скандал. Пригрозила гневом отца. Сашенька перепугался, схватил колун… Сестры на свою беду были дома — не оставлять же свидетелей. Порешил заодно и сестренок.

Ломброзарий

Сыщикам молодой человек наплел какую-то белиберду про нищего, якобы ворвавшегося в дом, но при первых же вопросах запутался и признался.

Случай № 3. Широк человек

(Из «Московских губернских ведомостей» от 30 декабря 1891 г.)

В чайной Ашихмина, что в Апраксином переулке произошло кровавое преступление. В отсутствие хозяина убили его жену, двухлетнюю дочь и девочку-няню. Головы всех трех жертв были размозжены утюгом. В живых остался только грудной ребенок.

Утром убитых обнаружил Лука Шамов, двадцатилетний конторщик хозяина, живший у него на положении приемного сына и пользовавшийся полным доверием. «Хилый, с анемичным лицом субъект, на верхней губе чуть-чуть показывается редкий волос, выражение глаз неуловимое, но крайне неприятное», — ябедничает про него газета.

Лука поднял крик, с окровавленным, но живым младенцем на руках выбежал к людям и в дальнейшем вел себя так эмоционально и натурально, что ни в ком не вызвал подозрений. (На самом деле, разумеется, всех порешил именно конторщик «с неприятно-неуловимым взглядом» — из-за 236 рублей и банковского билета, а сильную сцену с окровавленным младенцем он спланировал заранее).

Вернулся из отлучки хозяин. Зарыдал, обнял Луку и сказал: слава Богу, хоть ты у меня остался. От этих слов убийца покачнулся и бросился в ноги Ашихмину с криком: «Прости меня окаянного, Иван Павлыч!»

Совершенно смердяковская, очень русская история. Достоевскому она бы понравилась. Здесь больше всего потрясает не гнусное злодейство, а то, что даже у такого выродка, оказывается, есть душа и как-то всё это уживается в одном человеке. Но, согласитесь, и этот сюжет представляет интерес не с криминальной, а с психологической точки зрения.

Главные орудия убийства «изящного века»

Из комментариев к посту:

henri_the_horse

Преступления, рассказанные литераторами на страницах произведений, всегда получаются более изящными, нежели их прототипы из реальной жизни. А настоящее убийство всегда одинаково отвратительно, хоть в библейские времена, хоть в XXI веке. И не важно, чем оно совершается — ампулой цианида или ржавым тесаком.

svechin

Ну, в убийстве Андреем Гилевичем студента Александра Прилуцкого ради получения страховой премии — есть определённое изящество замысла. Как бы дико это не звучало… Да и вся семейка Гилевичей — мамаша и три негодяя-сына — были люди с фантазией. Хотя, конечно, это редкое исключение.